Кольт потирает бакенбарды, обдумывая мои слова.
— И как ты предлагаешь их остановить?
— Создав свою собственную армию, разумеется.
Кольт качает головой.
— Нам не хватит ресурсов, чтобы выступить против целой армии сверхсолдат.
— У вас есть мы. Я, Зейн, Нэш и все те, кто сумел выбраться из лагеря «Зенит» живыми. Пускай не все из нас генетически модифицированы, и мы не являемся сверхсолдатами, но мы умеем сражаться.
— А ты?
— Что я?
— Ты гем?
— Да.
Кольт расплывается в довольной улыбке.
— Я так и думал.
— Так где сейчас остальные?
— Ты имеешь в виду тех, кто приехал перед вами?
— Да. Где они?
— О, их здесь нет.
Мышцы моей шеи сжимаются.
— Что, прости?
— Их отправили в Олд-Ричмонд, столицу Прайда.
— Почему? — спрашиваю я, чувствуя, как ускоряется кровь в венах.
— Туда я отправляю всех новоприбывших.
Он произносит это так, будто люди каждый день пытаются пересечь границу.
— И где же этот Олд-Ричмонд?
Кольт широко разводит руки.
— Далеко отсюда.
— С ними всё в порядке?
Он пожимает плечами.
— Думаю, да.
Мне страшно задавать следующий вопрос.
— Сколько… их?
— Я не считал. Человек пятнадцать, наверное? — Он откидывается на стуле. — Их возглавляла девчонка с африканскими косичками…
— Пейдж.
Кольт щёлкает пальцами.
— Да, точно, Пейдж. Крепкий орешек.
Улыбаюсь.
— Да, она такая.
— Так вот. Был ещё один очень тёмный парень…
— Ашер, — говорю я. — Его ведь звали Ашер?
— Честно, не помню его имени. Он был не особо разговорчив.
Очень похоже на Ашера.
— Ладно, кто ещё?
— Рыжеволосая женщина с маленькой девочкой.
Моё сердцебиение ускоряется.
— Прости, ты сказал «рыжеволосая женщина и маленькая девочка»? Девочка была светленькой, лет пяти?
Кольт качает головой.
— Не помню.
Хотелось бы верить, что это были мама и сестра Сиенны, но я видел их обгоревшие тела. Я их хоронил собственными руками. Наверно, это женщина с дочкой, которых мы спасли из больницы.
И всё же во мне вспыхивает искра надежды. Может, некие силы свыше всё же присматривают за нами.
— Так что теперь? Я могу увидеть Сиенну?
Стараюсь, чтобы мой голос звучал не слишком заинтересованно, но судя по тому, как приподнялись уголки рта Кольта, его так просто не обманешь.
— Конечно. Уверен, это вполне можно организовать.
Он поднимается со стула и выводит меня из допросной — теперь уже без мешка на голове. Я следую за ним по узкому яркому коридору. Мы проходим мимо нескольких закрытых дверей с стеклянными прямоугольными вставками в каждой, через которые можно мельком увидеть, что происходит внутри.
Комната Сиенны оказывается самой дальней. Когда я захожу туда, клянусь, у меня ощущение, будто мы попали на тот свет. Всё ослепительно белое.
Сиенна лежит без сознания на кровати, её бледная кожа едва ли не сливается с окружающей обстановкой — белой наволочкой, белой простынёй и белым покрывалом. А вот её волосы напоминают пламя на снегу.
Я сажусь рядом с ней, умирая от желания прикоснуться. Но держу в себя руках и жду, пока Кольт не выйдет. Дверь щёлкает, и я беру Сиенну за руку.
Провожу пальцем вверх и вниз по её руке, по следам веснушек. Наклонившись, убираю прядку волос с её лба. Мои пальцы задерживаются на её тёплой коже. Прижимаюсь лбом к её лбу, глубоко вдыхая и выдыхая. Может, если я буду дышать за неё, у неё найдутся силы открыть глаза.
Мне так много хочется ей сказать, но мне кажется глупым разговаривать с ней, когда неясно, слышит ли она меня вообще или нет.
Чувствовала ли то же самое Сиенна, когда сидела у моей кровати после того взрыва в здании правительства? Ждала ли она, когда я очнусь? Переживала?
Медсестра в голубой форме входит в комнату. Она так резко выделяется на фоне всей этой белизны, что на секунду показалась мне посторонней. Я выпрямляюсь.
— Почему она ещё не пришла в себя?
— Её телу требуется отдых после аварии.
Медсестра проверяет капельницу, затем смотрит на экран аппарата, отслеживающего сердцебиение Сиенны.
— С ней что-то не так?
— У неё сильно пострадал спинной мозг. На восстановление могут уйти недели. И даже в таком случае нет никаких гарантий.
Она произносит это как профессионал, без каких-либо эмоций.
— Что это значит? — От её расплывчатых ответов я начинаю нервничать. — Она ведь сможет ходить, да? Она ведь не…
— Парализована? — Медсестра качает головой. — Нужно провести больше тестов. У нас здесь нет подходящего оборудования.
— Не понимаю.
— Олд-Ричмонд. Там вам наверняка смогут помочь. — Закончив проверку, она направляется к двери. На полпути оглядывается через плечо: — Туда увезли остальных ваших.
— Остальных? Вы их видели?
Она кивает.
— Да, у некоторых были серьёзные травмы. У некоторых — ожоги третьей степени. Мы не могли оказать им нужную помощь. У нас тут всего лишь приграничный медпункт. — Внезапно осознав, что сболтнула лишнего, она зажимает рот. — Кажется, я уже сказала слишком много.
Она спешно покидает комнату, прежде чем я успеваю её остановить.
Приграничный пункт. Интересно. Кольт вёл себя так, будто он тут главный, но, похоже, главный кукловод находится в столице. Если Олд-Ричмонд — это что-то вроде нашего Легаса, то все решения принимаются там.
Теперь я знаю, куда мне нужно.
* * *
Я даже не заметил, что заснул прямо на кровати Сиенны, держа её за руку, пока в палату не вошёл Кольт со словами:
— Кажется, тебе не помешает хорошенько выспаться.
Резко сажусь, на всякий случай вытирая рот. Лидер всегда должен быть начеку. Нельзя дрыхнуть на работе.
— Да, давно я не спал, — признаюсь.
— Принести сюда раскладушку? — предлагает Кольт. — Заверяешь меня, что не испытываешь никаких чувств к этой девчонке, но видно же, что не хочешь никуда от неё отходить.
— Я просто переживаю за неё. Только и всего. Но да, буду благодарен за раскладушку.
Кольт разворачивается, чтобы выйти, но я окликаю его:
— Кольт? А где мои друзья? Двое других, что прибыли с нами?
Кольт колеблется, перед тем как подать мне знак, чтобы я следовал за ним. На секунду сжимаю ладонь Сиенны, обещая скоро вернуться.
Мы направляемся в коридор. Кольт останавливается перед ещё одной комнатой. Я пытаюсь повернуть ручку, но дверь закрыта. Замечаю связку ключей на поясе Кольта.
Он стучит по стеклу, и я заглядываю внутрь. Зейн тоже, как и мы с Сиенной, одет во всё белое. Он мирно лежит на кровати. К нему подключена капельница и ещё несколько аппаратов.
— Что происходит? — спрашиваю я.
Кольт не отвечает, а просто проходит к следующей двери и опять стучит по стеклу. Заглядываю. В этой комнате уже Нэш, тоже подключённый к капельнице. Кольт не ведёт меня дальше, но я уже знаю, что Чез сейчас в том же состоянии.
Хватаю Кольта за воротник и толкаю к стене.
— Какого чёрта тут происходит? Говори! Сейчас же!
— Расслабься, Трей. Я обещал, что позабочусь о твоих друзьях, и держу своё слово. Они все были сильно обезвожены, им требовался отдых.
— Но почему они заперты? Выглядит не очень гостеприимно.
— Это для их же безопасности. Если они проснутся и, дезориентированные, начнут бродить, то могут зайти туда, куда не следует. И мало ли как отреагируют мои ребята.
— Почему же тогда я сейчас не подключён к капельнице? — возмущаюсь я. — М? Я тоже наверняка обезвожен и адски истощён. Стоит ли говорить, что будет с твоими людьми, если они причинят вред кому-то из моих?
Кольт отводит мои руки от своего воротника, и я не сопротивляюсь.
— Ты лидер, Трей. А значит, тебе нужно принимать тяжёлые решения. Ты не можешь позволить себе такой роскоши, как отдых. Не можешь позволить себе проснуться дезориентированным. От тебя зависят жизни твоих людей. Ты ведь наверняка уже знаешь всё это по собственному опыту.
В его словах есть правда. Я знаю, что всё зависит от меня. Но порой я чувствую себя слишком уставшим, слишком бессильным против обстоятельств. Нас всё время преследуют, уничтожают, иногда мне кажется, что мы вот-вот восстанем из пепла, как феникс на моей спине, как вдруг нас снова подавляют. Мне хочется верить, что я, как феникс, могут подниматься снова и снова, сколько бы раз меня ни пытались сломить. Но в последнее время я уже не так уверен. Я едва справляюсь. Порой мне хочется, чтобы решения принимал кто-то другой. Пусть он несёт эту ношу на своих плечах, пусть он справляется со всей этой болью.
— Но, — продолжает Кольт, — если ты хочешь спрятаться от всего мира, если хочешь отдохнуть, я могу это устроить. Всего один укол, немного раствора в организм, и ты отключишься. Только скажи.
Как бы заманчиво это ни звучало, я не могу. Мне хочется верить этим людям, но пока рано. Я ничего о них не знаю, кроме того, что они пытаются взорвать всех, кто подходит слишком близко к стене. Как только ослаблю бдительность, они получат преимущество. Я этого не допущу. Я скорее умру, чем уберу руку с пульса и потеряю контроль над ситуацией.
К тому же я не могу бросить Сиенну в таком состоянии. Когда она очнётся в незнакомом месте, нужно, чтобы рядом был кто-то знакомый.
— Спасибо за предложение, — отвечаю, — но воздержусь.
Кольт хлопает меня по спине.
— Как хочешь. Но если передумаешь — дай знать мне или кому-нибудь из медсестёр.
Он провожает меня обратно к палате Сиенны.
Увидев её, такую маленькую и хрупкую, я понимаю, что сделал правильный выбор. Время поспать ещё будет. Сейчас я именно там, где должен быть. Присматриваю за ней. Оберегаю её.
Я не оставлю её. Никогда.
49
СИЕННА
Голоса вокруг звучат невнятно, словно я нахожусь под водой, а они общаются над её поверхностью. Этот эффект искажает все слова. Я пытаюсь поднять правую ногу, чтобы оттолкнуться, но она не слушается. Тогда пробую пошевелить левой, но они обе как мёртвый груз, прицепленный к моему туловищу.