Уголок его губ неохотно приподнимается.
— О, ты правда так считаешь?
— Скажем так, я это чувствую, — я наклоняюсь к нему и шепчу: — Я в некотором роде Экстрасенс.
Последнее, что я вижу, — это как он качает головой, прежде чем мир переворачивается с ног на голову. Я взвизгиваю, когда он перекидывает меня через плечо так, что свисают волосы, а лицо обращено к залитому грязью кругу.
— Ты почувствовала, что это произойдет, Маленький Экстрасенс? — спрашивает он через плечо, на которое закинул меня. Я невольно смеюсь, покачиваясь всем телом при каждом его шаге.
— Куда ты меня несешь? — я задыхаюсь и изо всех сил хватаюсь за пояс его брюк.
Он молчит несколько шагов.
— Туда, где даже будущее не сможет нас найти.
Я грустно улыбаюсь.
— Ива?
— Ива.
Глава тринадцатая
Пэйдин
— Итак, каким образом это случилось снова?
Я поднимаю взгляд c места, где сижу на краю кровати, пытаясь изо всех сил натянуть туфли на ноги. Она пристально смотрит на дверь, лежащую на полу, и прядь винно-красных волос падает ей на глаза. И когда скептичный взор ее медовых глаз поднимается на меня, тонкие брови вопросительно изгибаются.
— Это была… — Я лихорадочно пытаюсь подобрать хоть какую-то убедительную формулировку. — Экстренная ситуация. В каком-то роде.
— Понятно, — задумчиво отвечает она, положив руку на пояс с инструментами. — Что ж, дверь будет снова на петлях к тому моменту, как ты вернешься с ужина.
Я с облегчением улыбаюсь.
— Спасибо, Энди.
Элли снует по комнате за моей спиной, собирая разбросанную одежду, которая валяется на полу. Нам потребовалось невыносимо много времени, чтобы выбрать наряд для ужина с королем. По правде говоря, мое чрезмерное волнение было причиной того, что я замешкалась, придирчиво оценивая свой внешний вид.
Я замираю при этой мысли, разглаживая изумрудную ткань платья, облегающего фигуру. Оно воздушное, со шнуровкой на спине — дышать в нем непросто, но я стараюсь об этом не думать.
Я подхожу к Энди, сидящей на корточках у дверного косяка, и наблюдаю, как она работает с петлями, ловко вращая инструменты. Она позволяет мне смотреть, прекрасно понимая, что я уже должна быть на полпути к тронному залу, чтобы поужинать с ее двоюродным братом. Тем не менее я спрашиваю:
— Тебе вообще нравится это? Быть Мастером здесь, в замке?
Она убирает винно-красную прядь волос за ухо.
— Не могу представить себе ничего другого. Это… приносит удовлетворение, в каком-то смысле. — Она улыбается через плечо. — Починить то, что сломано.
Я тихо хмыкаю, звук выходит неуверенным. Серебряное кольцо, украшающее ее нос, сверкает, когда она поворачивается и вопросительно смотрит на меня.
— Что? Удивлена?
— Нет, — пожимаю плечами. — Просто… у тебя такая сила. — Мой взгляд скользит к ее волосам, вспоминая всех тех багряных зверей, в которых она превращалась. — И ты довольна тем, что…
— Что я всего лишь жалкий Мастер? — она смеется. — Большинство людей шокированы. Хотя, знаешь, большинство даже не догадываются, что в жизни есть что-то важнее силы.
— А есть ли? — мой смешок звучит неуверенно.
Она наклоняет голову. И это движение до боли похоже на то, как это делает ее темноволосый двоюродный брат.
— Я думала, что из всех людей ты поймешь меня лучше всего.
Я качаю головой и грустно улыбаюсь.
— У тебя есть сила, Энди. Поэтому тебе легко говорить, что есть что-то большее, — Мой взгляд скользит по стенам, в то время как ее — прикован ко мне. — Но для меня…моя жизнь всегда была связана с силой. И попытками выжить без нее.
Когда я вновь переключаю свое внимание на нее, то замечаю, как она слегка кивает.
— Ну, ты точно всех нас обвела вокруг пальца. — Она криво улыбается. — Я впечатлена.
— Не стоит. — Слабый смешок срывается с моих покрытых алой помадой губ. — Я просто хотела выжить в Испытаниях. А теперь я снова в них.
Энди встает, проверяя вторую петлю.
— Ты справишься. Пройдешь эти Испытания. — Ее озорные янтарные глаза встречаются с моими. — И ты получишь свою силу. Ты станешь королевой Илии.
Я изучаю ее, пытаясь уловить хоть какое-то недоверие или горечь, сквозящие в этих словах. Но я не вижу ничего, кроме безразличия, отражающегося на ее лице. Я испытываю облегчение, когда смотрю на кого-то и не вижу ненависти в ответ.
Я киваю в знак благодарности, которую не могу выразить словами, и выхожу в коридор.
— Рада была тебя снова увидеть, Энди.
— Взаимно, — она ищет другой инструмент на поясе, когда я бросаю на нее последний взгляд, перед тем как уйти. — О, Пэйдин?
Я оборачиваюсь, подол платья скользит по щиколоткам. Ее брови слегка опускаются над внезапно ставшими суровыми глазами.
— Не делай ему больно. Он не переживет еще одного удара.
Я сглатываю. Медленно киваю.
— Я не собираюсь.
Похоже, что она довольна этим ответом и отворачивается с легкой улыбкой. Я покидаю комнату и иду по коридору, чувствуя, как грудь сдавливает тугое платье. Я провожу рукой по волнистым волосам, закручивающимся вокруг уха, и быстро ступаю по мягкому ковру.
Из-за угла появляется знакомая рыжая голова. Он легко подстраивается под мой шаг. Я едва удостаиваю Гвардейца в маске взглядом.
— Ты вроде как должен охранять одну определенную убийцу.
— Ага, — фыркает он. — Чтобы ты не прикончила ее.
— Ну, она сейчас одна. — Я встречаюсь с ним взглядом.
— Зато ты — нет.
Я сворачиваю в еще один длинный коридор.
— Что ты здесь вообще делаешь?
Он прикладывает ладонь к груди, делая вид, что оскорблен.
— А что, я не могу навестить тебя, Принцесса? Я скучал.
Я бросаю на него взгляд, который вынуждает его выложить правду:
— Ладно, мне просто надо было пописать. Но это не значит, что я не пришел бы и не нашел тебя.
Я без особого энтузиазма борюсь со своей улыбкой.
— Я иду на ужин с королем, так что можешь не переживать: сегодня никого убивать не планирую.
— Ты меня успокоила, — сухо комментирует он. — Или ты хотела сказать ужин с женихом?
— Точно, — бормочу. — Совсем забыла, какая мы счастливая пара.
— Веди себя прилично, Принцесса, — он подводит меня к высоким дверям тронного зала. — Ты еще не его королева.
Я разглаживаю подол, дрожащими руками.
— И, возможно, никогда не стану.
Мы останавливаемся у дверей. Прежде чем он успевает приободрить меня, я обнимаю его. Он замирает лишь на секунду, потом крепко прижимает меня к себе.
— Увидимся после Испытания, — шепчу я, словно убеждая в этом саму себя.
Через несколько секунд я покидаю его объятья, киваю стражам, и двери распахиваются.
Тронный зал тянется передо мной, белые колонны выстроились по сторонам, те самые, между которыми я шла не раз. Я поднимаю подбородок и иду одна к большому столу в центре.
На этот раз по собственной воле. И в этом выборе — вся моя сила.
Король занимает место в конце длинного стола, его светлые волосы растрепаны, а в зеленых глазах видна усталость. Когда я подхожу, он дарит мне вялую, но искреннюю улыбку.
— Добрый вечер, Пэйдин.
— Добрый вечер, — откликаюсь я, взгляд скользит к свиткам, которые он складывает в стопку у своей тарелки. — Я отвлекаю тебя от работы?
— Нет, ничего срочного, — отмахивается он. Я наблюдаю, как он передает бумаги слуге, который тут же исчезает. — Я только что с Совета с Учеными.
— С Учеными? — я останавливаюсь у стола. — Уверена, они рвутся дать советы, как управлять королевством.
— Еще как, — фыркает Китт.
Я не могу не восхититься его стойкостью перед лицом тех, кто ее высмеивает. Китт изменился с тех пор, как я разрушила его жизнь. Теперь я, эгоистично надеюсь, что он позволит мне вернуться в ту, которую он так аккуратно восстановил.
Мой взгляд падает на угощение перед нами. Тарелка, предназначенная для меня, стоит на противоположном конце стола, между нами целые метры.
Видимо, замешательство отражается у меня на лице, потому что Китт вздыхает:
— Обычно королевские ужины проходят именно так.
В его тоне нет ни малейшего намека на желание что-то изменить. Это осознание сдавливает грудь. Я не хочу, чтобы наша жизнь свелась к формальным разговорам и избеганию взглядов. Если уж нам суждено восстанавливать королевство после тирании, то делать это мы должны вместе, а не сдержанно и по принуждению.
— Это нелепо, — говорю я и поднимаю стул, поднося его ближе к нему. Его выражение меняется, теперь в нем читается легкая неуверенность.
Я сама все разрушила. Я испортила то, что он так бережно выстраивал. Поэтому я буду той, кто сделает первый шаг, чтобы наладить отношения между нами.
Когда я ставлю стул рядом с ним, его деревянные ножки гулко ударяются о мрамор.
Китт приподнимает бровь.
— Что ты делаешь?
— Это, — я указываю на противоположный конец стола, — было раньше. А мы ведь меняем правила, да?
— Меняем, — сухо отвечает он, и, не развивая тему, кивает в сторону горы блюд. — Помоги мне с этим, пожалуйста.
Я сдержанно выдыхаю.
Он не собирается облегчать мне задачу.
Когда Китт тянется к ложке в миске с фасолью, от стены тут же подскакивает служанка, чтобы помочь. Я даже не заметила, сколько глаз следит за нами, пока он вежливо не махнул рукой, чтобы остановить ее.
Оставив свою тарелку и столовые приборы на другой стороне этого абсурдно длинного стола, я встаю, чтобы забрать их, пока слуга не опередил меня. Она без слов оставляет меня, слегка кивнув в ответ на мою благодарность.
— Спасибо, Мэнди, — бормочет Китт. — Мы справимся сами.
Имя срывается с его губ так естественно, что мое сердце сжимается. Я совсем забыла, как хорошо он знает прислугу, как искренне заботится о каждом. Сидя рядом, я почти вижу в нем того друга, которого когда-то предала.
Пытаясь сохранить легкость, которая уже не дается мне так просто, я произношу: