Эти слова, до боли похожи на те, что я сама произнесла после нашего первого спарринга. И в тот момент, когда его руки обвили мое бедро, а серые глаза встретились с моими из-под темных ресниц, я с ужасом осознала: я готова на все ради его одобрения. И что самое главное, готова пережить эти Испытания.
Так что я держу голову высоко поднятой, даже когда сотни глаз изучают каждый дюйм моего тела. Гвардейцы, сопровождающие меня через город, не делают ничего, чтобы заглушить случайные возгласы. И если бы не король, идущий рядом, я совершенно уверена, что из уст окружающих меня людей не доносилось бы ничего, кроме проклятий.
Я наклоняюсь к Китту, хотя мой взгляд не отрывается от широких плеч Силовика, что идет в нескольких шагах впереди.
— Значит, это будут Скорчи, — сухо заключаю я, понимая, что мы движемся на восток.
Он пожимает плечом, задевая мое.
— Вроде того.
Я перевожу взгляд на него, и на лбу у меня появляются морщинки от смущения. От этого движения по виску скатывается капелька пота, заставляя сосредоточиться на том, как мне невыносимо жарко. Мои темные брюки плотно облегают ноги, а туника промокла от пота под палящими лучами солнца.
Позади нас собралась небольшая толпа, которая следует за нами по пятам до самой окраины города. Надежда на то, что они станут свидетелями моей смерти своими глазами, заставляет их продолжать путь, несмотря на жару. Я почти восхищаюсь их искренней ненавистью ко мне.
Когда мы останавливаемся на окраине города, мои ладони покрываются потом вовсе не из-за жары. Сердце колотится, пока я разглядываю бескрайние просторы пустыни, раскинувшиеся передо мной. Мне едва удалось выжить после того, как я в последний раз отважилась пересечь это море песка.
И если это и есть то самое Испытание на храбрость, то я не уверена, что смогу собраться с силами, чтобы сделать это снова. Меня охватывает страх, пока я жду неизбежного возвращения к очередной серии Испытаний. Я так и не смогла справиться с болью и страхом, оставшимися после прошлых, которые мне едва удалось пережить.
Словно услышав мои мысли, Китт поворачивается к толпе. Рядом с ним, опустив руку ему на плечо, стоит знакомая фигура. Тила использует свои способности Усилителя и проецирует голос короля по всей улице, как она делала во время каждого интервью в ходе Испытаний Очищения.
— Сегодня Пэйдин Грэй будет испытана на бесстрашие — первую из трех «Б», с помощью которых мой отец правил этим королевством. Когда Испытания завершатся, вы, народ Илии, примете ее как свою королеву.
Я никогда не чувствовала на себе столько пристальных взглядов. От их молчаливого изучения по коже бегут мурашки, но я заставляю себя не отводить глаз.
— Как вам известно, — продолжает Китт, — первая королева Илии была похоронена в Святилище Душ, в то время, когда эти пустоши предназначались как место для захоронения членов королевской семьи. Сегодня Пэйдин должна будет вернуть ее корону из склепа, в котором она покоится.
У меня перехватывает дыхание, а в горле пересыхает.
Когда глаза Кая на секунду встречаются с моими, я знаю — он тоже вспоминает дорогу, по которой мы когда-то шли вместе. Тогда он рассказал, как первая королева была погребена здесь, прежде чем разбойники объявили эту землю своей. Теперь она лежит одна, в компании лишь тех, кто надеется украсть что-нибудь из ее могилы.
— Разбойники пытались найти корону десятилетиями, — продолжает Китт, — но даже они бежали из склепа, напуганные чем-то неизвестным.
Его глаза медленно находят мои, и, несмотря на его следующие слова, они полны воодушевления.
— Это настоящее испытание бесстрашия. Сначала она пересечет Скорчи, затем найдет склеп в Святилище Душ. Чтобы добыть корону, Пэйдин столкнется со всевозможными опасностями. Хуже всего то, что ее разум, скорее всего, сам создаст ей страхи.
Я делаю глубокий вдох, пытаясь сделать вид, что в этом нет ничего абсурдно зловещего. И в завершение своей утешительной речи Китт добавляет:
— Если корона будет доставлена ко двору до полуночи — Пэйдин Грэй пройдет первое Испытание. Если же нет… — Он оглядывает толпу с непроницаемым выражением лица. — Она не достойна быть вашей королевой.
Я едва бросаю взгляд на кивающую толпу, прежде чем повернуться к ожидающей меня пустыне. Его слова вызывают во мне ледяную ярость, остужающую липкую кожу. Это Испытание не доказывает моей способности править королевством — и он это знает. Но быть Обычной — значит проявить себя так, как не под силу даже Элитным.
Я боюсь не самих Испытаний, а того, что они у меня отберут. Что мне придется пережить на этот раз? Что еще во мне сломается? Что угаснет?
Мое сердце глухо стучит в ушах.
Если я вернусь после этих Испытаний, то буду меньше походить на себя прежнюю. У меня заканчиваются близкие, которые могут умереть у меня на руках, так что, возможно, на этот раз это буду я. И, может быть, так будет лучше — умереть до того, как эта жизнь украдет то тепло, которое Адина оставила в моей душе.
Это королевство сделало все, чтобы я умерла. Или, что хуже, потерпела поражение.
Поэтому, когда Китт кивает, а Кай едва заметно дергает уголком губ, я делаю шаг в пустыню.
Сапоги скользят по песку, напоминая о тех изнурительных днях, проведенных здесь. С каждым шагом голоса отдаляются, но взгляды, направленные мне в спину, так же ощутимы, как и лучи солнца, падающие на нее. Я только начинаю свой путь по диагонали через Скорчи, а тело уже предает меня. Каждый шаг дается с трудом, как будто ноги сами хотят унести меня прочь.
Возможно, страх появился в тот момент, когда я ступила на этот песок.
Но не храбрость привела меня сюда. Это была необходимость. Надежда.
Пот стекает по моей шее и спине. Пытаясь собрать волосы в пучок, я осознаю, что только половина коротких прядей остается уложенной в узел.
Раздраженно фыркнув, я щурюсь от слепящего солнца и коцентрирую свое внимание на скоплении скал далеко впереди. Мне приходится бороться с абсурдным желанием улыбнуться при воспоминании о том, как я бежала мимо этих камней в маковое поле, а Кай следовал за мной по пятам. Тогда он был моим врагом, и все же мы никогда не были так близки, как тогда.
Я поворачиваюсь, прикрывая глаза рукой, и вижу знакомую фигуру, наблюдающую за мной с окраины города. Теперь Силовик — нечто гораздо более разрушительное, чем просто любовник, но мы никогда не были так далеки друг от друга. Держаться от него на расстоянии — само по себе Испытание.
Не иметь возможности назвать его своим после всего, что мы пережили — поистине жестоко.
Возможно, в другой жизни я была бы достаточно сильной, чтобы не нуждаться в доказательствах этого. Возможно, была бы достаточно храброй, чтобы признаться, что люблю его. Возможно, я научусь любить его издалека. И это самая бесстрашная вещь из всех.
Поэтому я отвожу взгляд, позволяя своим ногам унести меня еще дальше от него.
Глава шестнадцатая
Пэйдин
В горле у меня пересохло, и это ощущается как дежавю.
С каждым неустойчивым шагом история повторяется. Я снова здесь, песок набивается в мои сапоги, а солнце обжигает кожу. По крайней мере, на этот раз конец уже виден.
Я бреду по направлению к каменистой тропе, отчаянно желая, чтобы Испытание проходило на приветливом маковом поле рядом с ней. Солнце медленно ползет по небу, подкрадываясь к горизонту. Мне поручили не только отыскать заветную корону первой королевы, но и обогнать само время.
Я ускоряю шаг, крутя на пальце стальное кольцо.
Если бы отец мог видеть меня сейчас…
Сердце сжимается в груди. Это не та привычная грусть, что охватывает меня, когда я думаю о нем или смерти, что его постигла. Нет, эта боль иного рода — та, что приходит вместе с правдой. Потому что он мне не отец.
Жестокие слова эхом отдаются в моей голове. И с моей стороны несправедливо так думать. С самого рождения я была нежеланна в этом королевстве. Но не для человека, что нашел меня на пороге после того, как потерял жену и ребенка. Я стала всем для него. И, возможно, этого достаточно, чтобы заслужить звание «отца».
Только когда гравий хрустит под моими сапогами, я понимаю, что вошла в Святилище Душ. Отбрасываю лишние мысли, собираясь с силами, и направляюсь по широкой тропе, которая в конечном итоге ведет к Дору. Мой шаг ускоряется без песка, что замедлял меня, и по обе стороны, наконец, вырастают каменные стены.
Ножны, закрепленные на моем бедре, нагрелись на солнце, но привычка заставляет меня положить руку на рукоять кинжала. На каменистой тропе жутко тихо, что заставляет меня нервничать. Бандиты захватили эту землю, украли ее у самих душ. А я не понаслышке знаю, насколько они могут быть беспощадными.
Осматриваю возвышающиеся рядом камни, ища любой признак движения. Беспокойство быстро проникает в мои мысли, вскоре за ним следует сомнение. Я не имею ни малейшего представления, в какой пещере, спрятанной среди скал, находится покойная королева.
— Значит, придется обыскать их все, — бормочу себе под нос.
Солнце скрылось за грядой нависающих валунов, и без его постоянного тепла мне странно холодно. Мой усталый взгляд натыкается на пещеру слева от меня. Ускоряясь, я направляюсь к зияющему входу.
Сделав несколько медленных шагов под изогнутой каменной аркой, я исчезаю во мраке. Мои руки нащупывают стену, ладони прижаты к прохладному камню, пытаясь нащупать направление. Неровные складки камня режут кожу, и из тонких порезов течет кровь.
Я прикусываю язык от жгучей боли и ощущения липкости, которая теперь покрывает мою ладонь. Заставляя себя сосредоточиться на том, что не вижу, я падаю на колени. Мои руки блуждают по холодному полу пещеры в поисках хоть какой-то подсказки.
— Что, черт побери, я делаю? — шепчу, теряя терпение.
Отец обучал меня быть сверхнаблюдательной, но ключ к моей «экстрасенсорной» способности — зрение. А именно его мне сейчас и не хватает.
Пробираясь глубже в пещеру, я чувствую, как тьма давит на меня, словно удушающее одеяло. Я моргаю, не в силах осознать пустоту перед собой. После нескольких минут тщетных попыток, когда мои пальцы безуспешно скользят по холодному камню, я разворачиваюсь и направляюсь обратно к светлому кольцу у выхода из туннеля.