Я поворачиваюсь на рев капитана, который, как всегда, безупречен в выборе времени. Раненая команда собираются вокруг него, с кого-то капает вода, с других — кровь. Торри крепко прижимает руку к травмированной груди и с болью в голосе произносит:
— Мы победили чудовище!
Из их глоток начинает вырываться слабый гул, который, как я думала, больше никогда не услышу.
— Серебряная Спасительница!
— Серебряная Спасительница!
— Серебряная Спасительница!
И, возможно, мне понравилось, как это звучало.
Я никогда еще не испытывала такого облегчения, ступая на землю Илии.
В основном потому, что с нетерпением жду момента, когда смогу стоять на чем-то твердом, не опасаясь, что оно провалится под моими ногами.
Корабль разрушен, и таким он был последние два дня. Только благодаря силе Элиты он сумел добраться до причала Илии. Почти половина команды погибла в море от рук чудовища, обитающего в его глубинах, и преодолеть этот последний отрезок Мелководья было далеко не просто. Телекинетики работали посменно, удерживая разумом самые важные части корабля, в то время как Шквалы надували рваные паруса постоянным потоком воздуха. Весь лишний вес был выброшен за борт, чтобы мы могли держаться на плаву. У нас остались только хлеб и вода, чтобы наполнить наши желудки.
Я опираюсь на один из немногих уцелевших кусков перил, готовясь отскочить в сторону, если доски под моими ногами обвалятся, что уже случалось несколько раз. Корпус корабля стонет от ударов волн, словно моля о скорейшем погружении в море. Даже «Возмездие» умоляет о покое.
Я не свожу взгляда с приближающегося причала, даже когда Кай становится рядом.
— Как думаешь, он там? — мой голос звучит тихо.
Серые глаза Кая опускаются на группу людей, ожидающих нас на шатком пирсе, их лица неразличимы с такого расстояния.
— Китт?
Я сдержанно киваю.
Он качает головой.
— Надеюсь, что нет. Ему опасно находиться в таком уязвимом положении без меня. Но… — он вздыхает устало, — скорее всего, он там.
Слова срываются с моих губ:
— Думаю, он не хочет, чтобы за ним присматривали.
— Он должен быть благодарен, что кому-то не все равно, — жестко парирует Кай. — Не у всех из нас была такая привилегия.
Я поворачиваюсь к нему, разглядывая каменное выражение его лица.
— Почему ваш отец относился к вам двоим так по-разному?
Вопрос, кажется, удивляет его.
— У нас были очень разные роли в жизни.
— Я знаю, но… — Я подбираю нужные слова и пытаюсь снова: — Он мог бы воспитывать Китта с той же холодностью и ненавистью, с какими тренировал тебя. Я имею в виду, что именно поэтому твой брат до сих пор заботится о короле, которого ты ненавидел. — Мой взгляд снова устремляется к приближающемуся берегу. — Вы знали разные версии одного и того же человека.
— Именно поэтому Китт так и не смог до конца понять мое презрение к отцу, — тихо добавляет Кай. — Он жил, чтобы угодить ему, а я — чтобы ему досадить.
Я слабо улыбаюсь.
— Поэтому ты проводил со мной столько времени во время Испытаний? Чтобы досадить ему?
Кажется, он тщательно взвешивает свои слова.
— Помимо множества других причин. — Я закатываю глаза, прежде чем он добавляет: — Хотя мне всегда казалось странным, как дерзко Китт с тобой подружился. Отец ненавидел мою связь с тобой, а Китт пошел против воли короля… ради тебя. — Он качает головой. — Это было неожиданно.
— А теперь он женится на Обычной, которую твой отец ненавидел, — бормочу я. — На той самой, что его убила.
Кай глубоко вздыхает.
— Китт всегда боялся не оправдать надежд отца. Но, думаю… думаю, он также боится стать тем, кого я ненавидел. Вместе с тем письмом, что он нашел, твоя схватка с королем, возможно, помогла ему прозреть. — Он чуть пожимает плечами. — Король напал на тебя из-за ненависти к тому, кем ты не являешься.
Я бросаю на него взгляд.
— И ты мне веришь?
— После той битвы в Чаше, Наблюдатель, следящий за вашей схваткой, встретился со мной и Киттом наедине. — Он поворачивается ко мне, в его взгляде читается скорбь. — Мы увидели часть того, что произошло. Из-за дождя мы не слышали слов, а Китт не смог выдержать и минуты этого зрелища.
И тогда я понимаю — его скорбь не по убитому королю. А по мне. По всему, что я пережила из-за него. Я моргаю, потрясенная этим откровением.
— Почему ты не сказал мне?
— Ты все же убила короля, — ровно отвечает Кай. — Китт был все еще зол. Как и королевство. В конце концов, ты все равно оставалась убийцей. — Его взгляд скользит по мне. — А я хотел услышать твою версию. Потому что мы все еще не знали, что произошло на самом деле.
Теперь я похоронила ту жестокую битву в самых темных глубинах памяти. Она покоится там, где лежит окровавленный образ моего отца, рядом с короткой курчавой челкой и не видящими ореховыми глазами.
Вопросы без ответа клубятся рядом с этим темным уголком, то всплывая, то исчезая. Один — о подлинной сущности моих родителей, другой — о той битве с королем: его мотивы и признания по-прежнему сбивают с толку. Присутствие Адины на последнем Испытании не дает мне спать по ночам, насмехаясь надо мной в моих снах о том, что я могла ее спасти.
Я сглатываю.
— Он почти что сказал мне, что болезнь Обычных — ложь, ты знаешь?
Долгая пауза, нарушаемая только шумом бьющегося моря.
— И ты не рассказала мне?
— Ты бы поверил? — парирую я.
Он молчит.
— У меня не было доказательств, кроме собственных слов, а после всего, что я сделала, это мало что значило. Так что я хотела, чтобы ты сам нашел правду. — Я смотрю на сверкающее кольцо у себя на пальце. — Но я все равно убийца.
— И ты все равно лучше большинства.
Я качаю головой. Удушающая тьма внутри меня говорит обратное.
Я молчу, пока с моих губ не срывается тихий вопрос.
— А чего боишься ты? — Он смотрит на меня с интересом. — Ты рассказал мне, чего боится Китт. Теперь я хочу знать, что может напугать великого могущественного Силовика Илии?
Он мрачно усмехается.
— Я много чего боюсь.
Я поднимаю бровь.
— Ты меня боишься, принц?
Его ответ прозвучал быстро и искренне:
— Я боюсь, что с тобой может случиться. Боюсь того, что я могу сделать с тобой. — На его челюсти дергается мускул. — Я боюсь каждого взмаха своего меча и каждого приказа, сорвавшегося с моих губ. Это преследует меня.
Эмоции перехватывают горло, заставляя меня проглотить внезапную волну горя. Сердце болит за этого мальчика, которому так и не довелось им быть.
— Это несправедливо, — с трудом произношу я. — Эта жизнь, которой ты вынужден жить.
Его взгляд — буря, которая проносится по моему лицу.
— Возможно, все это того стоит, если это значит, что я могу защитить тебя.
Я качаю головой, как раз в тот момент, когда корабль резко бьется о причал. Кай отступает, напоминая себе, кем мы должны быть друг для друга в этом городе. Уставившись вниз, на десятки ожидающих лиц, он говорит:
— Зачем ты спрашивала? Про Китта и нашего отца?
Я киваю в сторону причала, взгляд прикован к паре зеленых глаз, которую я знаю.
— Думаю, я просто пытаюсь лучше его понять.
Ветер треплет светлые волосы Китта под короной, которую он носит. Его глаза и корона сверкают золотом внутри круга из Гвардейцев, окруживших своего короля. Он выглядит странно… подавленным. Уставшим. Его руки сложены на изящном зеленом камзоле, и… его глаза смотрят прямо в мои.
На мгновение мне кажется, что я снова на Арене, ловлю его взгляд издалека, стоя в игре, призванной доказать мою ценность.
— Пэй?
Звук этого прозвища отрывает мой взгляд от причала и возвращает к Силовику рядом со мной.
— Мм?
— Я спросил, готова ли ты, черт побери, сойти с этого корыта.
Моя улыбка напряженная.
— Да, очень.
Я следую за ним по деревянному трапу, чувствуя, как он скрипит под моим весом, пока я спускаюсь на причал. Стена Гвардейцев на каменистом берегу отделяет нас от глазеющих илийцев, но я чувствую на себе множество взглядов, изучающих каждый дюйм девушки, которую они, вероятно, надеялись никогда больше не увидеть.
Капитан идет следом за нами, пока мы направляемся к королю. Китт встречает меня сдержанной улыбкой, и это облегчение — не быть подвергнутой осмотру и с его стороны. Возможно, он рад видеть меня целой и невредимой. Возможно, расстояние и вероятность моей скорой смерти действительно вынуждают его сердце трепетать.
Когда Гвардейцы расступаются, чтобы мы могли поприветствовать его, Торри говорит первым:
— Ваше Величество…
— Кай!
Клубок конечностей прорывается сквозь толпу Гвардейцев и бросается к Силовику. Кай едва успевает раскрыть объятия, прежде чем Джакс врезается в них. Мальчик прижимается к брату, уткнувшись лицом в его плечо.
— Ты жив, — всхлипывает Джакс.
— Конечно, Джакс, — бормочет Кай. — Я должен был вернуться домой к тебе.
Мой взгляд отрывается от их трогательного воссоединения, когда Торри прочищает горло.
— Как я уже говорил, Ваше Величество, было честью вновь плыть под знаменами Илии. Как вы видите, — он указывает на потрепанное судно позади, — мы столкнулись с тварью, что обитает в Мелководье, но под моим командованием мы живы и теперь можем рассказать об этом.
Китт кивает в знак признательности.
— Спасибо, капитан Торри. Ваше мужество и служба нашему королевству будут щедро вознаграждены.
Кай прочищает горло, все еще обнимая Джакса.
— Думаю, похвала должна достаться той, кто спас нас от этой твари.
Он поднимает руку в мою сторону, и один только этот жест снова приковывает к моему потрепанному облику все взгляды.
Щеки заливает жар, я бросаю Каю предостерегающий взгляд. Это не ускользает от внимания короля. Его усталые глаза обращаются ко мне.
— Это так?
Я делаю вдох и натягиваю на лицо теплую улыбку.
— Возможно, я помогла нанести финальный удар. Что было, скажем так, не слишком милосердно, — прочищаю горло, — по отношению к существу.