— Знаешь, — вспоминает Китт, его голос отражается эхом от грязных камней, — в последний раз я был здесь, когда проводил тебя прямо в тоннели, которые ты искала, Пэйдин.
Она вздыхает, выглядя подавленной.
— Не самое приятное воспоминание, полагаю.
— Я понимаю, правда. Всегда есть причина для той боли, что мы причиняем.
Пэйдин открывает рот, но тут же резко его прикрывает, заметив занятую камеру. Ее шаги замедляются, как и мои.
На каменном полу лежит тело со знакомым серебряным кинжалом в груди.
Странно видеть, как человек, обладающий такой же силой, как у меня, так легко погибает. Я никогда не встречал другого Владетеля, не имел шанса до того, как жажда власти отца привела к тому, что я остался единственным в своем роде. Но глядя на этого Элитного, часть меня желает, чтобы кто-то разделил со мной бремя этой силы.
Тем не менее Пэйдин стоит неподвижно у клетки. Ее голос звучит тревожно тихо.
— Это он.
Китт выходит вперед.
— Что?
— Это парень Адины из Лута. — Она задыхается, произнося имя. — Мак.
Я резко разворачиваюсь к телу, прослеживая глазами похожий узор на его жилете. Каждый карман и каждый шов, все точно такое же.
Это тот самый друг, которого она встретила в Форте.
Пэйдин заходит в камеру, ее взгляд скользит по мужчине. Я следую за ней, замечая его растрепанные волосы, достаточно длинные, чтобы касаться его шеи. Среди черных прядей пробивается серебристая полоска, а от уголка его рта тянется шрам. Карие глаза безжизненно глядят в потолок, но в них можно уловить слабое облегчение.
Пэйдин медленно опускается на колени перед ним. Его безжизненная бледная кожа резко контрастирует с темным жилетом, плотно прилегающим к телу. Кровь пропитала одежду, растекаясь под серебряным кинжалом багровым пятном. Дрожащими пальцами Пэйдин проводит по запачканному шву жилета. Она глубоко вдыхает, затем сосредотачивает свой взгляд на кармане, пришитым к нему.
Ее пальцы натыкаются на ряд вышитых слов. Синяя нить, испачканная кровью, потускнела на одном из карманов. Я слышу, как дыхание Пэйдин замирает, после чего она шепчет:
— Увидимся в небе.
С широко открытыми глазами, полными слез, она поднимает взгляд на меня.
— Он пытался сказать это на арене. Он умирал, и это было последнее, что он хотел сказать.
— Пэйдин… — я присаживаюсь рядом и нежно опускаю руку на ее спину в тот же момент, когда Китт кладет руку ей на плечо. Наши взгляды встречаются на краткий, неловкий миг, в котором мы видим наше последующее будущее. Пэйдин всегда будет препятствием между нами. Скоро она перестанет принадлежать мне, и я не смогу утешать ее.
И, к сожалению, я все равно буду любить ее. Она навсегда останется внутри меня, единственным чистым пятном в моей запятнанной душе. Но пока не собираюсь уходить. Пока клятвы не будут скреплены, и кольцо на ее пальце не приобретет большую важность. До тех пор я буду обладать ею любым способом, каким она позволит.
— Даже после того, как мы провели вместе время в Луте, он все равно винил меня в смерти Адины, — тихо говорит Пэйдин, сжимая идеальный край жилета. — По тому, как он сражался… он действительно хотел причинить мне боль.
Мой желудок сжимается. Я ненавижу мысль о том, что она какое-то время верила, что это на том ринге с ней был я. Но напряжение было высоким, и этот Владетель был там, чтобы сыграть роль меня.
— Он хотел отомстить за нее. — Она качает головой. — Я не могу его за это винить. Это моя вина.
Я встречаюсь взглядом с Киттом из-за опечаленной девушки между нами. Она медленно откидывается назад, по ее щекам беззвучно катятся слезы.
— Но он решил меня не убивать, — шепчет она. — Он мог бы. Интересно, если бы мы не встретились, сложилось бы все по-другому?
Пэйдин опускает голову мне на плечо, и на мгновение я забываю о присутствии брата. Китт отводит взгляд, его горло дрожит от эмоций. Возможно, это зависть, раздражение, и я ненавижу это. Видеть его таким неправильно. Быть с ним таким…
Пэйдин берет Китта за руку, притягивая его ближе.
Я слегка напрягаюсь, Китт делает то же самое при внезапном прикосновении. Но Пэйдин даже не моргает. Она просто смотрит на тело перед нами, прижимаясь к нам обоим.
Безмерная скорбь Пэйдин возвращает мое внимание к ней. Она цепляется за руку Китта, голова ее прижата к моему плечу. Я знаю ее гораздо лучше, чем все остальные. Я читаю каждую дрожь и каждое невысказанное слово.
Она хочет тишины. Хочет побывать наедине с этой скорбью. И когда она будет готова, ее жених и его брат будут рядом, чтобы помочь.
— Мы так и не попрощались с ней. — Шепчет Пэйдин про себя. — Но, по крайней мере, мы могли поделиться тем, как сильно любили ее.
Она долго не отпускает нас, прежде чем осторожно поднимает руку к стеклянному взгляду Владетеля. Она нежно прикрывает его глаза, даря мирный конец, которого он не получил на арене. Оцепенев, Пэйдин разглаживает жилет и откидывает с его холодного лба выбившиеся пряди волос.
— Позаботься о ней ради меня, — шепчет она, касаясь его бледной кожи. — Позаботься о ней, Мак.
Я почти не слышу, как она в последний раз грустно шепчет:
— Увидимся в небе.
Глава пятидесятая
Пэйдин
Я едва помню, как покидала подземелья.
Еще хуже помню возвращение в свою комнату.
Когда я узнала его, мне стало тяжелее.
У трупа было имя.
Мак.
Мак.
МАК.
Мертвым имена ни к чему.
Последняя частица Адины умерла на моих руках так же, как и она сама.
Он носил ее жилет, который теперь согревает его мертвое тело.
Мак.
Элли говорит, что сегодня утром узнала о том, что на арене был не Кай.
Я говорю ей, что знаю.
Думаю, я эгоистка, раз воскрешение Кая приносит такое облегчения.
Почему моя любовь заслуживает жить, а любовь Адины — нет?
Но теперь они вместе украшают небо.
Я начинаю понимать, что это и было его желанием.
Он лишь хотел увидеть ее в небе
Водопад белого струится по моему телу.
— Ты как, почти закончила? — с легкой тревогой спрашиваю я.
Заглядывая через плечо, Элли вздыхает, глядя на меня в зеркало перед нами.
— Тут, наверное, сотня пуговиц.
Я качаю головой, пока она наклоняется и возвращается к тщательной работе. Мой взгляд блуждает по платью, прослеживая изящную линию, прилегающую к телу. Мягкая белая ткань плотно облегает меня, а поверх нее ниспадает слой тонкого кружева. Скопления мелких цветов украшают платье, взбираясь по широким лямкам на плечах и спускаясь вниз длинными лентами.
Это идеальное воплощение чистоты.
И я не уверена, что именно я должна это носить.
— Готово, — объявляет Элли, выпрямляясь. — Ты будешь такой красивой невестой.
Я сглатываю, с трудом заставляя себя улыбаться.
— Но, — продолжает она мягко, не замечая моего дискомфорта, — мы еще не закончили. Если хочешь, я могу попросить портниху немного расширить лямки?
Часть шрама все еще выглядывает из-под ткани. Я провожу пальцами по изуродованной коже, глядя на странный контраст между нежностью и враждебностью.
— Может быть, — говорю я отстраненно. — Не уверена, что…
Легкий стук в дверь прерывает мой неуверенный ответ. Я резко поворачиваюсь на звук и улыбаюсь вошедшему. Калум стоит в дверях, слегка улыбаясь.
— Разве сейчас неподходящее время, чтобы пожелать будущей королеве всего наилучшего?
Я машу ему рукой, а Элли отступает, оставляя нас наедине.
— Нет, вовсе нет. Наоборот, я рада, что ты здесь.
— Да? — Он подходит ко мне, светлые волосы ярко блестят в лучах заходящего солнца, льющихся через окно. — Надеюсь, ради хороших новостей.
Моя улыбка едва заметна.
— Ну, видишь ли… — Я играю с кольцом на большом пальце. — Ты мне почти как отец. И я подумала, не мог бы ты…
— Для меня будет честью сопроводить тебя к алтарю, Пэйдин, — торжественно кивает Калум.
— Правда? — я выдыхаю. Впервые за долгое время снова чувствую себя маленькой девочкой. Снова чьей-то маленькой девочкой.
— Конечно. — Его пристальный взгляд скользит по элегантному платью, затем возвращается к моему лицу. Я замечаю, как он сглатывает. — Ты действительно похожа на свою мать.
Пока я не вспоминаю правду.
— Да, — вздыхаю я. — Я так и не рассказала тебе о дневниках моего отца.
Глаза Калума пристально смотрят на меня, словно выискивая скрытые мотивы. Он моргает, а его голос смягчается:
— Адам не был твоим отцом.
— Похоже, что нет. — Я качаю головой, взгляд опускается на кольцо на пальце. — Его жена умерла при родах, а через неделю у него на пороге появилась я. Просто еще одна ненужная Обычная. Так что… кто знает, похожа ли я на свою настоящую мать.
— Адам мне об этом не рассказывал. — Долгая пауза, затем он добавляет: — Он писал о чем-нибудь еще в дневнике?
Я качаю головой.
— В основном он описывал своих пациентов и рост Сопротивления. Но если там что-то и было, то на страницах, которые я использовала для розжига в Святилище Душ. — Я скептически смотрю на него. — Почему ты интересуешься?
Калум слегка улыбается.
— Просто любопытство старого друга.
— Хм. — Я играю кольцом. — Но ты считаешь, что я похожа на Алису, жену моего отца?
— Судя по немногим ее фотографиям, да, — отвечает он тихо. — А теперь мне пора на встречу с Киттом, но я обязательно сообщу ему, как ты красива в свадебном платье. Розы из моего сада будут отлично смотреться с ним.
Это заставляет меня остановиться.
— Твой сад? Как ты умудрился что-то вырастить за столь короткое время?
Он отступает.
— Ну, за это спасибо Блумам. Именно они заставили мои цветы расти.
— Понятно. — Я бормочу, а затем спешно добавляю: — Спасибо. За все.
Он кланяется, бросая последний взгляд.
— Надеюсь, ты не скрываешь этот шрам. Его нужно показывать всем.
Чтец Разума уходит еще до того, как улыбка появляется на моих губах. Элли спешит обратно, разглядывает мою фигуру