— Жители Илии, представляю вам Пэйдин Эйзер, вашу бесспорную королеву-консорта.
На сверкающих волосах Пэйдин корона, которую она забрала из Святилища Душ. Она — воплощение королевы, и сейчас она выглядит еще более грозной, чем в день нашей встречи. Серебряная Спасительница превратилась в устрашающее существо, облаченное в богатства и вооруженное будущим собственного творения.
Внезапное движение в толпе заставляет меня сделать шаг вперед, готовясь нанести удар в случае угрозы. Я щурюсь, наблюдая за тем, как эта волна движения прокатывается через сотни тесно прижатых друг к другу тел. Мой взгляд мечется по сторонам улицы, оценивая каждую неровность среди этого моря людей. Даже Ученый замолкает, оставляя Пэйдин и Китта вертеть головами в замешательстве.
— Серебряная Спасительница!
От этого крика мои Гвардейцы начинают стягиваться вокруг платформы, но я поднимаю руку, останавливая их.
Это титул был произнесен с благоговением.
И когда толпа начинает дрожать от напряжения, я вижу, как люди преклоняют колени перед своей королевой. Сотни илийцев встают на колени на той самой мостовой, которую они когда-то делили с Пэйдин Грэй. Я наблюдаю, как жители этих трущоб выражают свою преданность девушке, которой удалось сбежать, и которая теперь вернулась, чтобы их спасти.
Я поднимаю взгляд на Пэйдин и вижу шок, который она старается сдержать. Ее грудь вздымается, когда она принимает знаки уважения, которые они ей оказывают. Будто народ чувствует королевскую кровь в ее венах, и не может не склониться перед той, кому суждено править. Но им ничего не известно о ее происхождении. Они знают лишь то, что она была и всегда будет одной из них. Это дом Пэйдин, и они встречают ее как королеву.
Китт стоит неподвижно рядом с Пэйдин, в то время как она вздергивает подбородок, пронзая воздух короной. Эхо шепота «Серебряная Спасительница» плещется по краям круга церемонии. Там, где когда-то стояла воровка — теперь стоит королева: бесстрашная, благородная и безжалостная. Она торжествует.
Последние слова Ученого прозвучали как запоздалая мысль:
— И ваш король, Китт Эйзер, спаситель Илии. Да принесет их союз процветание нашему королевству и величие нашей истории.
Пэйдин Грэй…
Нет.
Эйзер.
Таким образом, меня внезапно выдергивают из этого замечательного момента и погружают обратно в мою мрачную реальность.
Король и королева сходят с платформы.
Их Силовик следует за ними.
Глава шестьдесят третья
Пэйдин
Мой первый вечер в качестве королевы проходит в наблюдении за тем, как солнце опускается в саду под моим балконом.
Я осторожно дую на свою чашку с дымящимся чаем, уютно поджав под себя ноги в мягком кресле. С тех пор как я впервые увидела свою комнату, я почти не выходила за эти потрясающие стеклянные двери. Теперь, когда мне нечего делать, кроме как погрузиться в свои мысли, я решила, что лучше всего переждать бурю в своем сознании, глядя на умиротворяющий вид вокруг.
Ряды цветов раскинулись подо мной, обрамляя каждую мощеную дорожку, и тянутся к заходящему солнцу. С приближением сумерек птицы начинают тихо щебетать, а тени медленно расползаются по земле. Я делаю глоток чая и прикрываю глаза, чувствуя тепло, разливающееся в животе. Это мог быть самый спокойный момент с тех пор, как меня отправили на Испытания Очищения. Пока блеск моего обручального кольца не напомнил мне о руинах, в которые превратилась моя жизнь.
Даже спустя несколько часов я все еще не могу прийти в себя от всех этих откровений, разрывающих мое прошлое на части. Королевская кровь течет в моих жилах, и все же она покрывала кнуты Гвардейцев и пропитывала меч покойного короля. Откровенная ненависть Эдрика Эйзера ко мне была огнем, который вспыхнул в день, когда я родилась Обычной. И с тех пор я борюсь за выживание.
Я смотрю на свою чашку, по которой бегут волны. В отражении я вижу забытую принцессу, которую бросили ради власти и ненавидят за то, что она выжила вопреки всему.
Я выдыхаю, пока мой разум пытается собрать воедино все кусочки моей разрушенной жизни.
Айрис Мойра жила в этом самом замке, подавляя свою любовь к мужчине, с которым она не могла быть. Они скрывали свои чувства будто это была колючая стена из роз, красивая, но опасная. Сегодня я смотрела, как человек, которого тайно любила моя мать, истекал кровью у меня на глазах. Я не испытывала горя из-за его смерти. Нет, я чувствовала дрожь призрачного сходства между обреченной любовью моей матери и отца. Их ноты, их украденная любовь — это отражение жизни Кая и моей. И если Силовик однажды встретит ту же судьбу, что и Калум…
Я прерываю эту мысль, прежде чем она успевает пустить корни.
Возможно, Айрис любила их обоих — короля и его Чтеца Разума. Возможно, совсем по-разному.
Я думаю о Китте и крови, что нас связывает. Я отчаянно пытаюсь придумать, как разорвать эту связь между нашими душа. Моя грудь сжимается, а чашка в моей руке дребезжит на блюдце.
Как мне найти выход из этого?
Мое внимание привлекает движущаяся тень внизу. Я отставляю чашку в сторону и вглядываюсь в сгущающуюся темноту. Фигура плавно останавливается под моим балконом и выкрикивает:
— Угадай, кто, Маленький Экстрасенс?
Мое сердце замирает, но мне каким-то образом удается сохранить спокойствие в голосе.
— Кто-то, кто уже позабыл мой новый титул?
Кай сухо усмехается, и я встаю, чтобы перегнуться через перила.
— Ваше Величество, у меня для вас много титулов. Не все из них стоит выкрикивать.
Я закатываю глаза. Я не могу воспротивиться отвлечению, которое он предлагает взамен моих навязчивых мыслей.
— Чего ты хочешь, самоуверенный засранец?
— Ты забыла добавить «мой» перед этим милым прозвищем.
— Тебе не стоит быть здесь, — бросаю я с вызовом. — Как моему Силовику.
Его тон повторяет мой.
— Тогда прикажи мне уйти.
— Не искушай меня.
— Это было бы справедливо.
Я смотрю вниз на его скрытую тенью фигуру.
— Ты отвлекаешься.
— Возможно, я тяну время.
Мои глаза сужаются.
— И зачем?
— Назовем это отчаянной попыткой провести с тобой побольше времени.
Я прячу улыбку, опустив голову.
— Ты собираешься стоять под моим балконом всю ночь?
— Нет. — Его серые глаза растворяются в темноте, но я все равно ощущаю на себе их взгляд. — Мы собираемся посетить покои твоей матери.
Глава шестьдесят четвертая
Кай
Гейл ставит между нами тарелку с липкими булочками, такими же теплыми, как и улыбка на ее лице.
— Посмотрите-ка на себя, мальчики, снова на моей кухне и выпрашиваете еду, — говорит она с такой нежностью, что чуть не задыхается от нахлынувших чувств. Она прижимает руку к сердцу. — Как же я скучала по этому.
Китт толкает меня плечом и выглядит при этом счастливее, чем я мог себе представить, учитывая то, как прошел наш день.
— Прямо как в старые добрые времена.
Я вгрызаюсь в медовое тесто зубами, а затем киваю и заглатываю его.
— Было бы еще больше похоже на старые добрые времена, если бы я швырнул тебя через этот стол.
— Ни в коем случае, — предупреждает Гейл. — Вы оба уже слишком большие для этого — моя кухня такого не выдержит. — Мы улыбаемся на ее упрек, прежде чем она добавляет: — А где Пэйдин?
Китт вдыхает. Потом берется за грудь и кашляет.
— Что, наше общество тебе больше не в радость, Гейл?
— Не умничай, Китт. — Она ставит руки на полные бока. — Извини, что поинтересовалась, где твоя жена в вашу брачную ночь.
Я напрягаюсь.
— Просто я не ожидала, что вы проведете вечер на моей кухне. Хотя… — повариха мило улыбается Китту, будто забыв, что он теперь ее король. — Китти, милый, если ты хочешь воспользоваться своей полезной Двойственной способностью, чтобы помыть мои полы, как раньше, я была бы не против.
Я благодарен за резкую смену темы. Похоже, Китт тоже, он усмехается с облегчением в голосе.
— Не забывай, что пирожочек Кай тоже может сделать это для тебя.
Я роняю липкую булочку на тарелку.
— Ты ненавидишь, когда я заимствую твою силу.
Слова, пропитанные горечью, срываются с моих покрытых медом губ. Я бы хотел списать обвинительные нотки в своем голосе на то, что у меня был очень тяжелый день. Но, по правде говоря, я просто хотел бы знать, куда делся брат, который так отчаянно хотел сражаться за себя. Тот, кто жаждал пройти Испытания Очищения хотя бы для того, чтобы доказать свою силу, которую отец никогда не позволял ему использовать. Его обучали, а меня тренировали. А Китт всегда мечтал стать победителем.
Он серьезно смотрит на меня.
— Это было до того, как я по-настоящему понял, какую прекрасную команду мы составляем. — Он мягко улыбается. — Ты — моя сила. Я — твой контроль. Мы не имеем себе равных.
Я опираюсь руками на шаткий стол.
— И когда же ты наконец это понял?
— Когда понял, что нужда в тебе сильнее, чем желание быть тобой.
Это не должно удивлять меня, но почему-то все же удивляет.
— Почему ты вообще хотел этого, Китт? Отец позаботился о том, чтобы во мне жили его худшие черты.
— Значит, мы станем гораздо лучше него. — Он смотрит на меня с вызовом. — Мы с тобой создадим свое собственное наследие — величие, о котором отец не мог и мечтать.
Я улыбаюсь ему, потому что чувствую, что должен. Он выглядит счастливым, даже испытывающим облегчение, будто эти слова сняли с его плеч огромную тяжесть. Однако этот трогательный момент лишь напоминает мне о совершенно другом моменте, свидетелем которого я стал несколько часов назад. До сих пор мне удавалось держать язык за зубами, видя, как Китт пытается уйти от темы. Но, к сожалению, я слишком сильно люблю своего брата, чтобы позволить ему уклоняться от темы и чувствовать себя неловко из-за этого.
— Китт… — начинаю я медленно. — Нам стоит поговорить о том, что произошло во дворе с Калумом и…