— Что?
— Так, ничего. Я хотел… Меня разбирает любопытство — что же произошло все-таки между Лавинией и Джастином? Такая сумасшедшая любовь! В моей семье об этом предпочитали молчать.
— Большой позор?
Какое-то время Рид обдумывал ее слова.
— Думаю, не только это. Жена Джастина, моя прабабка, изо всех сил притворялась, что ничего не знает, делала вид, будто ничего и не было. Насколько я могу судить, она вышла замуж за Джастина через несколько месяцев после окончания этого знаменитого романа. У меня сложилось впечатление, что она просто-напросто воспользовалась ситуацией и поймала его в свои сети. Я пару раз слышал, как моя мама обсуждала эту тему со своими подругами, но как только они замечали, что я проявляю к ней интерес, сразу начинали говорить о другом.
— Я и сама толком ничего не знаю, — медленно произнесла Камми. — Моя бабушка, мать моего отца, стыдилась этой истории. Она была хорошей христианкой и считала подобные поступки омерзительными. Мама относилась к этому более терпимо, но она не была в кровном родстве с Лавинией. Мне кажется, что основной причиной этой связи послужило то, что Лави-ния была несчастлива в браке. Она была десятью или двенадцатью годами моложе Хораса и любила петь и танцевать. Он же был уверен, что человек — мужчина или женщина — рожден лишь для тяжелой работы, а единственной отдушиной для чувств может быть только церковь. У них был маленький сынишка, которого Ла-виния безумно любила и баловала, как могла. Так они и жили, когда сюда приехали бригады лесорубов.
Рид заинтересованно кивнул, и Камми продолжила:
— Компании по заготовке леса появлялись тогда на востоке страны, и они прекрасно знали, чего стоит дерево. Здешние же фермеры были очень рады, что у них появились помощники, готовые расчистить землю: ведь это же был изнурительный труд — спиливать толстенные деревья, а потом выволакивать их на волах. В то время здесь и не пахло гостиницами, а постоялые дворы не вмещали всех желающих, поэтому лесорубы поселились в домах жителей Гринли. Так Джастин Сейерз оказался в «Вечнозеленом».
— Кажется, я что-то начинаю понимать, — сказал Рид.
— Да, по-моему, все было совершенно естественно, — согласилась Камми. — Лесорубов приняли радушно. На вечеринках закружились веселые кадрили, на озере появились нарядные прогулочные лодки. Музыка, смех, вино… Никто, даже священники, не отказывали себе в удовольствии. Лесозаготовители были так не похожи на фермеров, которые до смерти наскучили местным девушкам. И как это обычно бывает, результат не заставил себя ждать — незапланированные беременности, вынужденные браки. Вскоре во всей округе почти не осталось больших деревьев, и бригады лесорубов поехали дальше. Лавиния не захотела расставаться с Джастином и сбежала вместе с ним.
— Вот, значит, как.
Камми нахмурилась.
— Знаешь, я сомневаюсь, что она уехала с легким сердцем и не чувствовала угрызений совести. Наверняка она переживала и раскаивалась — ведь не прошло и года, как Лавиния снова появилась в Гринли. Хорас принял ее, и все считали, что он совершил благороднейший поступок. Но видишь, он все-таки тайно отомстил ей, оформив «подпольный» развод.
— А потом вернулся Джастин, — добавил Рид.
— Да, — протянула она задумчиво. — Меня всегда удивляло, почему он это сделал.
— Конечно, из-за Лавинии. Однажды ему удалось уговорить ее бежать с ним, должно быть, он хотел попробовать второй раз.
«Интересно, — подумала Камми, — почему Рид говорит с такой уверенностью? Неужели он так бы и поступил, если бы хотел завоевать женщину?»
— Как бы там ни было, Джастин уже не уехал отсюда, — заметила она. — Даже когда женился на другой женщине.
— Просто у него появились основания для того, чтобы обосноваться здесь, — сказал Рид. — Наверное, ему пришелся по душе мягкий климат Луизианы и жизнь, не требовавшая особых усилий. К тому же в окрестностях Гринли оставалось еще много леса, а он был пильщиком и выходцем из рода коммерсантов, который был не прочь делать деньги.
Камми не сводила глаз с его фигуры, неясно вырисовывавшейся в темноте.
— Я никогда не осуждала это его решение и ничего не имею против того, чтобы воспользоваться удобным случаем, когда он сам стучится в дверь.
Немного помолчав, Рид напомнил:
— Так на чем мы остановились?
— На том моменте, когда стали происходить загадочные события. Когда вернулся Джастин, Лавиния была беременной. И люди, разумеется, высчитывали на пальцах, кто был тому виновником. Она не ушла «встать на путь истинный». Так или иначе, но Джастин стал встречаться с другой женщиной и вскоре на ней женился. А через несколько недель у Лавинии родилась девочка.
— И все же, что высчитали те, кто вычислял отца ребенка? — спросил Рид. — Мне интересно, нет ли у нас с тобой общих кузенов и кузин?
— Никто не знает, — сухо ответила Камми. — Вопрос был слишком спорным. Но то, что случилось потом, заставило людей забыть о своих подсчетах. Когда ребенку было несколько недель от роду, Хораса нашли мертвым. Он лежал на хлопковом поле с пулей во лбу. В руке у него был пистолет, но никто не поверил, что такой богобоязненный человек мог покончить жизнь самоубийством. Большинство пришло к выводу, что его застрелила Лавиния.
Рид присвистнул. Помолчав секунду, он сказал:
— Насколько я знаю, официально ее в этом не обвиняли.
Камми подтянула к себе колени и обхватила их руками.
— Нет, — покачала она головой. — Она была убитой горем вдовой с грудным младенцем на руках, ее семья занимала видное общественное положение, да и доказательств-то никаких не нашлось. Мне кажется, в те времена такая женщина, как Лавиния, могла запросто скрыть совершенное убийство. Но редко кто решился бы на такой отчаянный шаг без веской причины.
— Ты думаешь, она действительно убила, зная, что ей удастся выйти сухой из воды? — Рид был озадачен.
— Я не уверена, — медленно сказала Камми, — вряд ли, хотя… Что, если ей стало известно о поступке Хораса? Если она узнала, что была свободна, когда Джастин вернулся за ней, а Хорас скрыл это? Я на ее месте тоже смогла бы убить.
— А может, это Джастин прикончил Хораса из тех же соображений? — предположил Рид. — Лавиния же не смогла переступить через этот грех, и поэтому они больше не возобновляли своих отношений.
— Тебе кажется, что она специально отвела от него все подозрения, потому что была уверена, что ее не станут обвинять?
— Мне не очень-то нравится такая версия, но она вполне реальна, — отозвался Рид.
— Но тогда совсем непонятна история с землей. Почему Лавиния решила сделать такой подарок Джастину?
Он резко повернул к ней голову.
— Ведь ты сомневаешься, что она сделала этот подарок?
— Честно говоря, нет. Джастин, видимо, до конца жизни был уверен, что земля принадлежит ему. Иначе он не стал бы строить на ней свою лесопилку.
— А вдруг она была его компаньоном, но об этом никто не знал? — предположил Рид. — Иногда и не такое случается.
— А вдруг причина этой сделки — чувство вины Ла-винии перед Джастином за то, что толкнула его на убийство?
Рид сразу как-то напрягся.
— Ни один из моих предков никогда бы не принял подобной расплаты.
— Я имею в виду немного другое, — не совсем уверенно продолжала Камми, — что, если они оба, вместе…
— Нет! Я ни за что не поверю, что они совершили убийство из холодного расчета. В запале, в приступе ярости это могло произойти. Но чтобы намеренно избавиться от мужа… Джастин всегда считался добропорядочным отцом семейства, честным, гордым, немного упрямым и неуступчивым…
— Ну просто копия Хораса, правда более молодая и более симпатичная, — весело усмехнулась Камми. — Я видела фотографии Джастина в книжках по истории нашего города. Между прочим, ты очень на него похож.
— Я бы поблагодарил тебя, но не убежден, что это комплимент.
Это действительно был комплимент, но Камми решила не уточнять. Она слегка покачнулась и коснулась Рида плечом. Каждый его мускул напрягся, чтобы поддержать ее. Рид молчал.
Камми снова отодвинулась от него и, проведя языком по неожиданно пересохшим губам, заговорила:
— Во всяком случае, мы никогда не узнаем подробностей этой истории. Возможно, Лавиния таким образом пыталась удержать возле себя Джастина, а может быть, она подарила ему землю с условием, что он вырубит лес на ее участке. Кстати, она могла сделать это исключительно ради Гринли, потому что считала, что в городе нужно развивать промышленность. Не секрет, что ей был присущ альтруизм: она первая пожертвовала Луизиане триста акров своей земли, чтобы положить начало заповеднику. Это случилось через несколько лет после истории с твоим прадедом.
— А «Бумажная Компания Сейерз-Хаттон» с тех пор не переставала расширять владения заповедника. Ты знала об этом?
— Я никогда об этом не задумывалась.
Наступившее молчание усиливало напряжение, которое все это время незримо кружило вокруг них. Камми вдруг почувствовала горячие токи, бегущие по телу и заставляющие дрожать каждую жилку; губы запульсировали от прилива крови, словно она только что оторвалась от поцелуя. Камми поняла, что Рид сейчас в таком же состоянии, и стоит подать малейший знак — он не сможет сдержать себя. Ей нестерпимо захотелось лишить его самообладания, но она сумела взять себя в руки. Когда Рид заговорил снова, глуховатый голос звучал откуда-то издалека, будто их разделяло большое расстояние.
— Я бы хотел попросить тебя об одном одолжении.
— О каком? — осипшим голосом спросила Камми.
— Я бы хотел, чтобы ты позволила поговорить с Китом об этом деле, прежде чем ты расскажешь ему, что тебе все известно. Мне интересно, как он объяснит, почему скрыл от меня такую важную информацию.
— Чего ради я должна делать это? — удивилась Камми.
— Ты ничего не должна. Единственная причина моей просьбы — любопытство, вот и все, — мрачно сказал он. — Ты согласна?
Если бы Рид стал требовать или спорить, она непременно бы отказалась, но его спокойная интонация убедила ее.