– Что тебя сюда привело? – спросила она.
– Мне позвонил Джил Стрэттон. Он тоже не мог к тебе пробиться. У него есть весьма интересные новости, Джесси. Он сказал, что с ним связался Люк и сообщил, что хочет дать тебе безусловный развод, если ты не против. Никаких ограничений, никаких разделов имущества, ты совершенно свободна. Он даже согласился позволить Джилу вести это дело для вас обоих.
– Развод? – Сообщение Мэтта явно застало Джесси врасплох. – Но я не просила Люка о разводе.
– Теперь тебе и не нужно будет этого делать, – пожал плечами Мэтт, едва ли не подпрыгивая от удовольствия. – Ты ведь этого хочешь, не правда ли? Насколько я понимаю, это большая удача.
Удача?.. Джесси не могла с этим согласиться. Она должна была бы испытывать счастье или, по крайней мере, большое облегчение. Однако ничего подобного не было. Смущение и странное чувство утраты охватили ее. Казалось, у нее что-то отнимают, что она теряет вещи, определяющие ее существование, – прошлое со всеми его муками и радостями.
– Это не разрешает финансовых проблем компании, но исключает любую угрозу со стороны Люка, – продолжал Мэтт. – Кроме того, ничто не угрожает тебе, не говоря уже о Мэл.
– Да, конечно. – Джесси встала и подошла к окну, глядя на бассейн, где Мэл гордо демонстрировала свое умение плавать Джине и Роджеру. Шелби тоже была в воде, ведя себя как профессиональный тренер. Она выглядела невероятно гибкой и прекрасной, как наяда, в своем ослепительно белом бикини. Может быть, стоит заняться по программе Джейн Фонды, подумала Джесси, но потом мысленно покачала головой. Она может заниматься хоть тысячу лет, но у нее никогда не будет такого натренированного тела, как у ее сестры и Почему она так остолбенела, когда узнала о решении Люка? Это ведь именно то, чего она хочет. И тем не менее Джесси чувствовала себя потерянной, как бутылка без письма, плавающая по океанским водам. Ей хотелось прибиться к чему-нибудь, зацепиться за…
– Джесси? У тебя все в порядке?
– Да, – сказала она со вздохом. – Я просто не ожидала от Люка такого понимания.
Мэтт подошел к ней и встал за ее спиной.
– По-моему, это доказывает, что Бог есть.
Джесси кивнула. Его бьющий через край энтузиазм заставлял ее чувствовать еще большую пустоту, потому что она не могла его разделить. Она не знала, как реагировать на эти новости или на его настроение. Словно стремясь заполнить эту пустоту в душе, она переключилась на подводное плавание Мэл.
– Здорово она это делает, правда? – Посмотрев на Мэтта, Джесси с удивлением заметила, что он покраснел. – Я имею в виду Мэл. Она хорошо плавает.
– Да, конечно! Ты права. Несколько мгновений они молча наблюдали за происходящим в бассейне, и Джесси спросила себя, какие чувства Мэтт должен был испытывать к Шелби после их последней встречи. Она надеялась, что это не перерастет в глубокую привязанность – ради его же безопасности. Он совершенно не годился для Шелби. Несмотря на сорокалетний возраст и развод в прошлом, Мэтт, насколько было известно Джесси, ни с кем не встречался, кроме таких шлюх, как ее сестра. В последние дни она даже начала спрашивать себя, достаточно ли он подходит для того, чтобы управлять «Уорнек Комьюникейшенс». Может быть, виной тому было всего лишь ее угрюмое состояние.
– Мэл просто жаждет оказаться в плавательной команде. Я никогда не видел в ней такого рвения, – нарушил молчание Мэтт. – Ей теперь есть к чему стремиться, правда?
– Да, но… – Джесси хотела изложить ему все причины, по которым считала это невозможным, но поняла, что не может. Словно замерзнув, она обхватила себя за плечи, наблюдая за плещущимися в бассейне Мэл и Шелби.
Она чувствовала себя очень одинокой. Как будто вернулась в детство и снова стала грязным изгоем, с которым никто не играл. Может быть, прогресс Мэл радовал бы ее гораздо больше, если бы не столь интенсивное участие Шелби. Она даже была бы благодарна своей сестре, если бы не боялась, что ее влияние на девочку не ограничится обучением плавать. Джесси уже отмечала признаки благоговения в отношении Мэл к восхитительной тете. Девочка наблюдала за ней крайне внимательно, повторяла ее шутки, подражала мимике и грудному смеху. Джесси признавалась себе, что ревнует, но она была также очень обеспокоена.
Постепенно до нее дошло, что Мэтт Сэндаски наблюдает за ней.
– В чем дело? – спросила она.
– Ты умеешь плавать?
Это была попытка завязать разговор, но. Джесси поняла, что невольно истолковала этот – I вопрос иначе. Не предлагает ли ей Мэтт тоже заняться плаванием, чтобы окончательно не потерять свою дочь? Джесси уже думала об этой возможности, но жаловаться было слишком унизительно. Она чувствовала себя удивительно беспомощной, как всегда, когда дело касалось Люка или Мэл. Кроме дочери, у нее теперь ничего не осталось. И это была еще одна причина, по которой Шелби может попытаться украсть у нее сердце девочки.
Но настороженный взгляд Мэтта говорил о том, что он не думает ни о Шелби, ни о Мэл. Он размышлял о ней, о Джесси.
– Я просто пытаюсь представить тебя в купальнике, – сказал он.
Пораженная Джесси оглядела свой черный свободный свитер и джинсы.
– По крайней мере, я знаю, какого он цвета. – Оба рассмеялись.
– Ты не любишь черный цвет? – спросила Джесси.
– Мне нравится черное белье, – признался Мэтт, слегка покраснев. Джесси с удивлением обнаружила его руку на своей. В этот момент она спросила себя, хорошо бы ей было с Мэттом Сэндаски или нет. Удивительно, что раньше ей это в голову не приходило. Он был добрым, заботливым человеком, и она искренне привязана к нему. Никаких искр влечения между ними раньше не было, но это даже хорошо. Она может общаться с мужчиной, который не скручивает ее в узел. Пусть он будет ей другом.
Джесси подняла голову, встретила уверенный взгляд голубых глаз Мэтта и улыбнулась.
Смех и крики, доносившиеся из бассейна, контрастировали с их дружелюбным молчанием.
– Что мы будем делать с этим разводом, Джесси? – в конце концов спросил Мэтт серьезным голосом. – Я скажу Джилу Стрэттону, чтобы он этим занялся?
Развод. Улыбка исчезла с лица Джесси.
– А теперь немножко хоррошей пиццы, – сказала Мэл, целуя кончики своих пальцев при виде кусочка пиццы с сыром, грибами, луком и острым перцем.
– Я тоже думаю, что это замечательно, – согласилась с ней Шелби, наклоняя кусок пиццы так, чтобы невероятно длинная нитка расплавленного сыра оказалась у нее во рту.
Перец и соус, склеенные сыром, шлепнулись Шелби на лицо. Все сидевшие за столом рассмеялись.
– Вот дерьмо, – пробормотала Шелби, вытирая глаз. В конце концов она тоже не выдержала и расхохоталась.
– А как будет «дерьмо» по-итальянски? – громко поинтересовалась Мэл.
– Мэл, – предупреждающим тоном произнесла Джесси.
– Я знаю! – воскликнул Роджер Мэткалф, доставая ручку из кармана рубашки. Он написал что-то на салфетке и показал всем. – Глубокое дерьмино?
Джина в отчаянии вздохнула.
– Ты что, рехнулся?
Шелби поперхнулась сыром, а Мэл громко расхохоталась.
– Не поощряй этого дурачка, – сказала Джесси, вырывая салфетку из рук Роджера и засовывая это вещественное доказательство в карман.
– А что, дерьмино… Не так плохо, – начала была спорить Мелисса, – но я бы сказала по-другому – дерьмола, или любая вариация на тему какашки.
– Мэл, – взмолилась Джесси. – По край ней мере, не за обедом.
– Ну и язычок у этой крошки, – безнадежно сказала Джина, бросая взгляд в сторону Шелби. – Но теперь я понимаю, откуда что берется.
– Кстати, об обеде, – сменил тему Роджер, указывая на последний кусок пиццы на блюде. – Кто-нибудь собирается это есть?
Раздался целый хор «нет». Никто был не в состоянии проглотить еще хотя бы кусочек, в том числе и Джесси. Этот обед был устроен по настоянию Мэтта. Он растормошил в «Эхе» буквально всех, включая Джину и Роджера, и повез их всех в небольшой итальянский ресторан на Главной улице.
Как подозревала Джесси, Мэтт хотел отпраздновать ее решение развестись, хотя вслух он об этом не сказал. Когда выбор в конце концов был сделан, она стала такой решительной, думая только о том, как защитить компанию и свою дочь. Правда, оставалось очень много проблем. Если бы речь шла только о ней, Джесси действовала бы иначе, но это, казалось бы, личное дело, касалось не только ее.
Теперь она была очень благодарна Мэтту за то, что он устроил этот обед с пиццей. Он явно разрядил обстановку, если не считать того, что – Шелби была недовольна тем вниманием которое Мэтт уделял Джесси. Она весь вечер пила и смотрела на них так, как будто вот-вот затеет ссору.
– Еще вина? – спросил Мэтт у Джесси. Он наполнил их бокалы, а потом поднял бутылку кьянти, собираясь налить остальным.
– На этот конец, пожалуйста, – произнесла Шелби.
– А мне вина, per favore[15]? – спросила Мэл, постучав ножом по своему пустому бокалу.
– Конечно, маленькая итальяночка. – Смеясь, Шелби налила себе большой бокал и повернулась к Мэл, чтобы налить и ей. – Чин-чин! – добавила она.
– Я думаю, что не стоит этого делать, Шелби, – произнесла Джесси тихо, но твердо, сразу же обратив на себя внимание всех сидевших за столом. – Мэл совершенно ни к чему вино.
– Ты шутишь, – сказала Шелби и без всякого колебания плеснула кьянти в бокал Мэл.
– Вовсе нет, – заверила ее Джесси, борясь с желанием вырвать графин у нее из рук и вылить вино на голову сестре.
– Ма-а-ма, – с упреком сказала Мэл. – Итальянские дети пьют вино все время. Это семейная традиция.
– Мы не в Италии, Мэл. И у тебя аллергия.
– Это не у нее аллергия, – снова вступила в разговор Шелби, – а у тебя шило в одном месте. Остынь, Джесс, немного вина повредит ей не больше, чем плавание. Ты же не экзотическую орхидею растишь, а ребенка.
– И ты специалист по воспитанию? Шелби вспыхнула и подняла бокал.
– Ты бы удивилась глубине моих познаний. Я думаю, что у каждого из сидящих за этим столом есть масса жгучих тайн. И у тебя больше всего, не правда ли, сестренка?