Я размышлял только об одном — не лучше ли было умереть там, на морозе? Агна тяжело дышала. Я чувствовал, что она едва сдерживается, чтобы не заплакать.
— Хо, вот и мясо приготовилось, — прощебетал бородатый старикашка. — А что это вы такие испуганные? Ах, два шрама от пуль на шее? Да-да, так всё и было. А вот первая, видите, здесь, на ноге. И это в четыре года, представляете!
Из-под досок прямо подо мной послышался стук и скрежет. Я попытался приподняться со стула.
— Даже не думайте вставать с места! — старик погрозил мне длинным кухонным ножом. — Хо, слышите шорох из подвала. Как вы думаете, кто это?
Он приставил четырёхпалую руку ко рту и проорал:
— Фрэнк, ты там как? Начал верить в чудовищ?
— Иди нахер, козёл! — послышалось снизу.
— Вот видите, этот мальчуган неисправим. За это я его и люблю. А ещё — он отучил меня блеять. Хо-Хо.
— Ну, что же, — старик начал расставлять на столе тарелки. — Устраивайтесь поудобнее. Сегодня будет великолепный ужин.
Пробка (очевидец Юлия Рыженкова)
— Везде пробки, — вздохнул Стас. Двигатель отцовской машины работал на холостом ходу, и кондиционер барахлил, не справлялся с жарой.
— Блин. Мы так не успеем! — хныкнула Лера с заднего сидения. — Неужели ничего нельзя придумать? Прощальный концерт ведь!
Хотя Стас и сам любил «Мегатроников», для Лерки это был культ. Название группы было написано на ее синей футболке, на всех ее сумках и даже на руке: за эту татуировку родители чуть не убили ее в прошлом году. Лерка и с Денисом познакомилась на концерте — можно подумать, стала бы встречаться с парнем, не фанатеющим от «Мегатроников»!
— Может, рискнем и поедем по нерекомендованной дороге? — робко предложил Денис. Стас и сам об этом думал, но не решался, а тут еще и Лерка радостно подхватила идею… Закрыть глаза, настроиться, выбрать одну из линий… Зеленые, рекомендованные, все заняты, желтые, нерекомендованные, тоже. Черт. На красные он соваться не хотел. Стоп. Есть же еще оранжевые! Две. Левая или правая? Ну, пусть будет правая. И Стас нажал на педаль газа.
В этой реальности оказалось ужасно холодно! Да что там, настоящая зима! Снег покрывал не только разлапистые ели по обочинам, но и саму трассу. И хоть Стас неплохо водил, но такой подставы не ожидал, да и летняя резина не предназначена для езды по снегу и льду. На полной скорости машину повело, закрутило и выбросило в кювет.
— Все целы? — прохрипел Денис, и, услышав «да», бросил другу:
— Куда ты нас закинул?!
— Оранжевая трасса… Все желтые тоже были заняты.
Повисла тишина. Подростки прекрасно знали, что означает оранжевый цвет. Все трое были в таком опасном мире впервые. Да еще и сошли с дороги! Это категорически запрещено, как говорил отец, «это ведет к непредсказуемому искривлению реальности». В шортах и футболках, с банками колы в ведерке со льдом, они смотрелись в мире зимы и снега карикатурными персонажами, но было не до смеха.
— Надо быстрей выбираться отсюда и уходить пешком, — стуча зубами произнесла Лера и толкнула дверь. Та не открылась.
— С ума сошла?! Отец за машину меня убьет! Надо вытолкнуть ее на дорогу и вернуться на ней! — рявкнул Стас.
— Да мы околеем, пока будем толкать ее! На улице минус десять!
Кое-как открыв двери, подростки вылезли и уперлись в бампер, изо всех сил толкая вверх. Увы, ров по краю дороги оказался довольно глубоким.
— Стас, бросай машину! Мы тут погибнем! — Лера подошла близко-близко и выкрикнула эти слова ему прямо в лицо. Если до того он еще колебался, то сейчас уперся окончательно. Денис метался между своей девушкой и другом, не решаясь встать на чью-либо сторону. И машину жалко — если вернуться пешком, есть большая вероятность больше не найти эту реальность, и Лерка права, они замерзли уже до ужаса, и промедление грозит обморожениями и смертью.
Лерка, плюнув на ребят, направилась к дороге. Для этого пришлось сделать крюк к лесу, огибая автомобиль. Чуть поодаль виднелась насыпь, значит, можно не лезть через ров, утопая по пояс в снегу.
Стас, будто в замедленной съемке, увидел, как из-за елки вытягивается худая, но жилистая рука и хватает Леру, зажимая ей рот. На мгновение появилось и все существо: косматое, с козлиными ногами, бородой и рогами, тулуп на нем болтался, как на пугале. Казалось, что сатир из античного мира утеплился и пришел в русский лес.
Лерка дрыгала ногами, пытаясь вырваться, но сатир даже не замечал этого. Он лишь глянул в глаза Стасу, и тому показалось, что в него вонзили ледяную стрелу. Мгновение — и сатира уже нет, он исчез за елкой так же бесшумно, как и появился.
Денис рванул было на помощь, но Стас его удержал, прошептал:
— Стой, дурак. И ее не спасем, и сами погибнем.
Денис ошалело несколько секунд смотрел на друга, а затем, не сговариваясь, оба уперлись в бампер и с одной попытки вытолкнули машину. Двигатель мягко заурчал от поворота ключа, Стас зажмурился и рванул, почти не глядя на линии. Зеленые не принимали вообще — пробки такие, что просто встроиться некуда — а выбирать из желтых времени не было, авось куда-нибудь попадут. Лишь бы подальше отсюда.
Они ехали уже второй час, и все это время молчали. Кондиционер сломался окончательно, внутри железной раскаленной машины не хватало лишь березового веника и ковшика с водой, но подростки на это не обращали внимания.
— Парни, да что с вами? Вы прямо меня пугаете. Ну, подумаешь, на концерт не успеваем! Я знаю, что мне этого не понять, вы фанаты «Мегатроника», не я, но, блин, не конец света же это! — буркнула Лерка с заднего сидения, поправляя зеленую футболку с Микки-Маусом.
Вирр (очевидец Александра Давыдова)
В середине лета, когда солнечные зайчики становятся особенно прыгучими, соседи купили щенка хаски. Он был смешной, с большими ушами и лапами, шумный и шерстяной. Звонко лаял и носился за собственным хвостом, вытаптывая цветы вдоль забора. Соседская девочка Мила смеялась, обнимала его за лохматую шею и не обижалась, когда щенок сбивал ее с ног, напрыгнув.
Даша наблюдала за ними три дня сквозь дырку в заборе. Потом как-то после обеда — в это время взрослые, как известно, становятся особенно добрыми — потянула маму за палец и серьезно спросила:
— А мы такого заведем?
— Нет, — ответила мама. — Зачем он нам?
— Прыгать. Лаять. Дружить.
— Это же не игрушка. Это настоящая собака, — мама присела перед Дашей на корточки и в свою очередь потянула дочь за палец, в знак серьезности. — Если бы мы жили на севере, там, где снег лежит почти весь год, хаски нам пригодились бы. Для собачьей упряжки. Возили бы тебя в детский сад, потом в школу… Но мы не на севере. И здесь такая собака просто так. Не к месту.
— А кто к месту?
Мама ничего не ответила, только хитро улыбнулась. Той самой улыбкой, за которой обычно следуют чудеса. Подарки от Санта Клауса, сюрпризы от зубных фей… мало ли волшебного в этом мире?
…
На дне рождения у Милы, когда свечи уже были задуты, торт съеден, а в прятки сыграно много-много раз, настала пора рассказывать истории.
— У нас живет шиншилла. Она гуляет по кухне, и там пропадают чипсы.
— А у нас живут два кота, и у бабушки теряются клубки. Из которых вяжут.
— Щенок крадет у меня ботинки, — горда заявила Мила. Да уж, ботинки — это вам не чипсы или клубки.
— А у нас никто не живет, — пробормотала Даша. — Но у меня пропадают платочки…
Никто ей не ответил. Наверно, не услышали. Но Даша задумалась.
А ведь и вправду. Платочки. Бантики. Шарфы. Варежки. Раньше она думала, что сама забывает, куда их положила. По крайней мере, так ворчала мама. А потом почему-то перестала ворчать. И стала улыбаться. Может, это она их прячет?
Или, если у других детей за пропажу вещей отвечают питомцы… Может, в их доме тоже кто-то живет? Тот, кто «к месту»?
С тех пор каждый раз, ложась спать, Даша закрывала глаза будто понарошку и тайком глядела по сторонам. Вдруг этот «кто-то» появится? Решит, что Даша не смотрит, и можно показаться из темного угла?
Но никто не показывался, и она засыпала. Снились ей абсолютно чудесные сны. Сказочные замки, веселые пони, разноцветные карнавалы, волшебные палочки, аттракционы и карамельный попкорн. А утром подушка рядом с головой всегда оказывалась примятой, будто там кто-то спал. Клубочком.
А еще, раскачиваясь на качелях, Даша чувствовала, что кто-то придерживает ее мягкими лапками. Или сопит в затылок. Хотя, возможно, это был просто ветер.
…
Прошло несколько лет, и Даша почти перестала верить в того, кто крадет платки и шарфики.
Во-первых, он ни разу так и не попался в ее ловушки. Не помогла ни натянутая нитка возле кровати, ни соломинки под дверью, ни хитро сконструированная система зеркал, поставленных так, чтобы можно было заглядывать в комнату из-за угла.
Во-вторых, времени задумываться о невидимом питомце почти не осталось. Уроки, экскурсии, новые друзья и, главное, огромный и страшно интересный мир вокруг. Если раньше поход в соседский двор казался настоящим приключением, то теперь уже звали другие города и страны. Те дальние страны, где летом солнце не заходит за горизонт, где пальмы разговаривают с морским ветром, где горя такие высокие, что кажется — заберись на вершину, и сможешь дотянуться до неба. В сравнении с этим потерянные варежки… это уже не очень важно, правда?
Даша возвращалась из школы и думала о путешествиях. В одной руке у нее был зонтик, другой она придерживала на плече рюкзак, а мысли витали в облаках. Шел весенний громкий дождь, тот самый, что любит пускать по лужам пузыри и стучать по жестяным подоконникам, как маленький барабанщик.
Вдруг на тротуар перед ней выскочил пес. Он громко залаял, и Даша от неожиданности оступилась, уронила зонтик в лужу и упала, больно ударившись коленом.
— Извини! — крикнула Мила, подбегая и хватая хаски за ошейник. — Он просто рад тебя видеть!