Тотем собаки из Британской Колумбии
Животные-покровители
«Животные из снов» являются не только шаманам; другие члены общины тоже могут обрести духа-покровителя, если готовы пройти определенные испытания.
Животные-хранители встречаются во многих культурах. Им традиционно приписываются сверхчеловеческие способности – считается, что такой хранитель, своего рода «внутренний зверь человека», связан с духами предков и истоками человеческого существования.
Дух-хранитель у каждого свой – человек вступает с ним в личный непосредственный контакт. А вот тотемное животное – феномен, проанализированный Клодом Леви-Строссом[108], наоборот, представляет собой коллективный образ животного, с которым контактирует вся социальная группа. Ряд ученых рассматривают оба этих типа отношений формы тотемизма – мы тоже будем придерживаться этой точки зрения и под термином «тотем» будем понимать как личного (индивидуальный тотемизм), так и группового лидера-животное (коллективный тотемизм).
Что такое тотемизм
Когда речь заходит о тотемах, многие, вероятно, в первую очередь представляют себе тотемные столбы – высокие стволы деревьев с вырезанными на них изображениями животных-предков, которые когда-то по особым поводам (похороны, строительство дома и т. д.) воздвигали индейцы западного побережья Канады[109].
Однако тотемизм – не только и не столько искусство: это комплекс разнообразных магическо-религиозных элементов культуры некоторых народностей, таких как американские индейцы и австралийские аборигены.
В языке алгонкинов (языковая группа, распространенная на востоке Канады и в районе Великих озер) термин «тотем» описывает родственные отношения: слово ototeman дословно переводится как «он моего родства». Люди, принадлежащие к одной общине, помещают у истоков своей родословной мифического предка, образ которого отождествляется с тотемным животным. Животное, выполняющее роль тотема, признается прародителем и символом общины: с ним (и с биологическим видом тотемного животного) группу объединяет мистическая связь, основанная на почитании и эмоциональных узах.
Одной из форм символического родства человека и животных являются отношения, в которых человек признает в себе ребенка, а в животном – родителя. Свидетельства такой связи можно найти в тотемных традициях, когда член племени говорит о встрече с тотемом выражениями наподобие «медведь меня усыновил» или «орел – моя мать». На первый план здесь выходит функция животного как воспитателя и личного проводника, от которого посвященный получает не только безопасность и ощущение особой поддержки, но и знание о ранее недоступных материях.
Материнское животное – гарантия получения пищи и стабильности. В Индии коровье молоко является священной пищей; местные не только почитают корову как символ материнства, но и прямо утверждают: «Корова – наша мать!» Окруженная защитой, почитаемая как божество (индусы верят, что она обладает божественной силой – сакти) и священная (как и ее молоко), корова у индусов получает заботу даже в старости, как пожилой родитель, перед которым дети находятся в долгу. Для коров создаются приюты – гошалы, где старые и больные животные содержатся до наступления естественной смерти. На вопрос, почему они продолжают ухаживать за животным, которое уже не дает потомства, индусы отвечают: «А вы бы отправили свою старую мать на бойню?»
Отношение к животному-тотему может оформиться в настоящий культ, затронуть как личную сферу жизни человека (привязанность, преданность, родство), так и его социальные контакты (взаимодействие с группами, имеющими другие тотемы; правила вступления в брак). Тотем воплощает концепцию трех миров: человеческого, природного и сверхъестественного (все они рассматриваются как единое целое) – и влияет на восприятие человеком самого себя в социальном контексте и по отношению к тотему (приобретение характеристик тотемного животного).
Существуют различные трактовки тотемизма. Некоторые ученые подчеркивают мистическую связь между людьми и животными, восходящую к наиболее древним временам существования человечества. Человек ощущает свое изначальное мистическое родство с определенным видом животных и поддерживает с ними братские отношения, в то время как тотемное животное приобщает человека к сакральному, тем самым подтверждая его единство с миром природы.
В ряде других исследований упор сделан на социальные последствия тотемизма, которые в первую очередь заключаются в разделении на кланы на основе единства природного и социокультурного элемента. Таким образом, общество находит в тотеме инструмент для групповой организации и возникновения клановой идентичности. Например, в обществе оджибве первоначальное деление на кланы осуществлялось по следующим тотемным животным: рыба, журавль, крохаль[110], медведь, куница.
Другие ученые, например Бронислав Малиновский, анализируют тотемизм с практической точки зрения: человек выбирает на роль тотема наиболее полезных и/или съедобных животных[111]. Клод Леви-Стросс придерживался противоположного мнения: тотемизм для него отвечает не столько практическим, сколько интеллектуальным потребностям. В отношениях между людьми (кланами) и представляющими их тотемными животными проявляется огромный символический потенциал для передачи смыслов и информации. Леви-Стросс даже оспаривал существование тотемизма как института: по его мнению, тотемизма как такового не существует – есть только отдельные явления, принадлежащие разным культурам, которые мы рассматриваем как единый феномен.
Коллективный тотем
Итак, общины у некоторых народностей организованы в родовые группы, называемые кланами, каждый из которых происходит от своего мифического предка. Тотем – это животное-прародитель, объединяющее всех членов клана.
Так, некоторые тотемы народности диери в Центральной Австралии – крыса, летучая мышь, ворон, орел и баклан. При рождении каждый человек наследует тотем матери (матрилинейный тотемизм) и устанавливает с ним родственные отношения, соблюдая проистекающие из них социальные правила и пищевые привычки. Он не может питаться животными, принадлежащими к тому же виду, что его тотем, так как в этом случае совершает своего рода акт каннибализма – ведь тотемное животное считается «особым родственником». Он также не может вступать в брак с людьми из своего клана (этот запрет известен как экзогамия) из-за страха кровосмешения.
Индуистская священная корова в Малайзии. Корова – священное животное, воплощение божественного начала в разных культурах
Индивидуальный или коллективный, часто тотем представляет собой животное – личного покровителя или прародителя группы
В других культурах в отношении коллективного и индивидуального тотемизма действуют обратные правила: тотемное животное можно убивать и есть, не опасаясь совершить святотатство. Часто тотем, связанный с человеком братской дружбой, предлагает себя в качестве добычи. В брачных вопросах тотемическое разделение общества может предусматривать и эндогамию, когда партнера ищут исключительно внутри клана.
Важны не только социальные, но и культовые аспекты тотемизма: вокруг особых отношений между людьми и тотемными животными складывается сложная вселенная мифов, обрядов и праздников, свидетельствующих о преданности тотему. Фактически тотем – это исток, предок, существо, часто получеловек-полуживотное, из очень далекой эпохи, «времени сновидений», как его определяют австралийские аборигены, когда мир еще не был создан и не существовало четкого различия между людьми и животными. Считается, что именно тотемы дали начало космическому порядку и цивилизации.
Личное животное-покровитель
«Нагваль», «маниту», «павакан» – так различные народности называют таинственных животных (а иногда растения и даже неодушевленные предметы), которые вступают в контакт с человеком и играют роль его духа-покровителя.
В Австралии, у племен Юго-Востока, индивидуальный тотем часто именуют «братом» у мужчин или «сестрой» у женщин. Как близкий родственник, он помогает человеку в трудностях, защищает его, является во сне, предупреждает об опасностях. Подопечный, в свою очередь, старается не причинять ему вреда и защитить от возможных угроз.
Это явление часто встречается и у американских индейцев: они называют духа-хранителя «маниту» и почитают отдельно от родового тотема. Для них иметь духа-хранителя настолько важно, что зачастую человек готов пойти даже на суровые жертвы (период изоляции, лишения, голодание), чтобы получить видение, закрепляющее родственные отношения с животным.
В Мексике, Гондурасе и Гватемале духа-хранителя зовут нагваль: обычно это животное (хотя нагваль также может быть и неодушевленным предметом), которое разделяет судьбу с определенным человеком[112]: если животное-хранитель умрет, такая же участь постигнет и его подопечного. Известно множество историй о гибели людей сразу же после убийства животного-покровителя в лесу.
Связь человека с животным возникает с рождения. В Юкатане новорожденных оставляли на ночь в открытом храме, а наутро искали на земле следы животных, чтобы выяснить, кто навестил младенца: животное, оставившее следы, и становилось божеством – покровителем ребенка. У ацтеков связь с тотемом устанавливалась по гадательному календарю: определенное животное соответствовало дате рождения. Фрэзер также сообщает о такой традиции сапотеков (народ в Мексике): во время родов родственники роженицы собирались вместе и начинали рисовать на земле изображения животных, которые тут же стирали; рисунок, оставшийся на земле в момент рождения ребенка, соответствовал его альтер эго и назывался «то́на». Как только ребенок вырастал, он брал под опеку животное-покровителя и с любовью заботился о нем: его собственная жизнь и жизнь животного становились единым целым[113].
В Индонезии (в отличие от Южной Америки) тот, кто получает видение о животном-покровителе, наоборот, отправляется на охоту, чтобы убить особь этого вида. Это убийство должно остаться первым и единственным – получив своего ньяронга, его защиту и помощь, человек воздерживается от любых действий, которые могут оскорбить его покровителя.
У даяков и ибанов (о. Калимантан) обретение духа-хранителя происходит во сне, когда человек находится в лесу или лежит, ожидая видения, на могиле какого-нибудь уважаемого при жизни предка.
Североамериканские индейцы также контактируют со своим животным-проводником через сны. Они могут возникать спонтанно, но чаще намеренно провоцируются во время инициации молодых людей, когда те уходят в лес, чтобы поститься и очиститься, прежде чем вернуться в общину взрослыми людьми. Инициируемый получает от духа определенные правила (в основном они касаются еды и охоты), которых он должен придерживаться, инструкции по устройству своего мешочка знахаря (небольшой сумки с предметами, имеющими ритуальное и лечебное значение) и песню – с ее помощью он будет вызывать животное-духа.
Хранителем многих мужчин и женщин является дух медведя. Во время инициации это животное оставляет после себя материальные свидетельства своего присутствия, а затем исчезает: например, клочок меха или коготь – драгоценные реликвии, которые посвященный будет хранить всю жизнь. Очень многие хотят видеть медведя – сильного, мощного зверя, дарующего своим подопечным невероятные способности, – своим покровителем. Однако многих он и пугает: медведь гризли считается диким и непредсказуемым; его дух, неподвластный контролю человека, опасен как для мужчины, так и для женщины. Впрочем, женщины становятся подопечными гризли крайне редко: так, женщины и девушки народности атабаски (на западе Канады) избегают любых контактов с этими медведями, даже мертвыми, опасаясь превращения в медведицу. Это поверье существует и у индейцев племени не-персе: в их мифологии фигурирует страшная женщина-медведь гризли.
У некоторых народностей, таких как пуэбло и пауни, каждый человек обладает собственным животным-хранителем с рождения, унаследовав его от умершего родственника; у ряда народов Великих равнин также считается, что покровителя можно выменять у других на лошадь или ценную вещь.
Тотем в Ванкувере, Канада
Кри и павакан
Бореальные леса современной Канады, в районе Гудзонова залива, населяют племена кри – кочевые охотники, принадлежащие к группе алгонкинов[114]. Образ жизни, мифология и магико-религиозные верования кри указывают на то, что они чувствуют себя погруженными в космос, вплетенными в сеть отношений, связывающих их с окружающим миром. Самые могущественные сущности, в благосклонности которых человек черпает драгоценную силу, – это медведь, буревестник («птица грома»[115]), духи животных, облака, солнце, луна и утренняя звезда. Животные, духи, звезды – все излучает магическую силу и имеет власть над человеческой жизнью.
Во сне человек может встретить павакана, «образ сна». Этим термином, относящимся к ахкак («душа»), кри обозначают духа (почти всегда это животное), с которым человек общается во сне. Считается, что во сне душа освобождается от телесных переживаний и взаимодействует с духовными сущностями – такими как животное-хранитель.
Животное из сна становится паваканом человека, помогает ему в трудную минуту, делится с ним своей силой и знаниями (для каждого животного разными): так, большинство хищников дают силу в охоте, а медведь помогает в лечении болезней.
Традиции кри подталкивают молодых людей к поиску встречи со своим паваканом: уже в четырнадцать лет юноши уходят в укромное место в лесу и постятся там, ожидая, когда им приснится их покровитель. Если это происходит, то между человеком и явившимся во сне животным возникают отношения взаимной поддержки и понимания. Если же, наоборот, видение не появляется, то кри без колебаний вызывают состояние транса, чтобы встретиться с духом животного во время него.
Современный человек не может сравниться со своими предками, которые могли летать, дышать под водой, поджигать мокрые дрова и убивать чудовищ-каннибалов витико. Однако благодаря связи с паваканом он может обрести особые способности, позволяющие надеяться на долгую жизнь, побеждать болезни, избегать несчастных случаев, излечивать больных, узнавать о будущих событиях и менять их. Кри говорят, что тот, кто увидит во сне медведя, сможет победить витико; если кто-то попытается напасть на него, его покровитель павакан уничтожит угрозу.
Считается, что дух-хранитель всегда могуществен и благожелательно относится к своему спутнику-человеку; иногда их отношения приобретают эмоциональный оттенок. Говорят, павакан любит своего подопечного, и с годами этот союз становится все крепче. Это, однако, не запрещает убивать животных—покровителей леса, ведь, по мнению кри, они охотно жертвуют собой ради человека и ценят подарки (табак, еду, одежду, ножи и т. д.), которыми их награждают. При этом кри знают о страданиях, причиняемых животным во время охоты, и пытаются ограничить это кровавое занятие. Бывает, что люди воздерживаются от употребления мяса животного-проводника. Даже если убийство зверей узаконено нормами общества, все равно долг охотника – даровать жертве быструю смерть, чтобы свести к минимуму страх и боль. «Убей их быстро, не заставляй их страдать, уважай их так, как уважаешь себя!» – наставляет охотника культура кри.
Западный тотемизм
Считается, что тотемизм характерен в основном для народностей, живущих вне Западного полушария, – например, для коренных американцев и австралийских аборигенов. Тем не менее, если проанализировать отношения и родственные связи, установившиеся между человеком и тотемным животным, то окажется, что сходные явления можно обнаружить и в западной культуре.
Какие же отношения между человеком и животным мы определяем как тотемические?
Говоря о коллективном тотемизме, можно отметить, что через животное-символ (с которым признается родственная связь) происходит деление на социальные группы и установление определенных отношений между ними. Таким образом, главным становится его социальный аспект, ведь через образы животных группы индивидов воспринимают и конструируют свою групповую идентичность. В случае с индивидуальным тотемизмом в особые отношения вступают конкретные человек и животное – происходит своего рода «взаимное усыновление». В этом случае человек идентифицирует себя с тотемом; его идентичность определяется, подтверждается и сообщается другим с помощью животного-двойника.
Все это характерно и для западного общества как на индивидуальном, так и на коллективном уровне. Аналогию индивидуальным отношениям человека и животного можно найти в родственных узах питомца с его хозяином или в отношениях между этологом и животным, за которым ведется научное наблюдение. Если в основе сотрудничества лежат научные интересы и научный поиск (в зоологии, этологии), то выбор области исследования (вида животного) происходит благодаря соответствию характеристик животного ожиданиям ученого (связанными с его воображением, личным опытом). При выборе вида в игру вступает символическая конструкция, основанная как на коллективных культурных представлениях, так и на образах непосредственно из сознания человека. Сознание ученого находится в некой «гармонии» с данным видом животных, и исследователь признает в нем, явно или нет, наличие элементов, соответствующих его ожиданиям. Исследователь приходит к знанию и пониманию поведения животных именно благодаря этим отношениям, что не исключает определенной доли эмоционального участия.
Клод Леви-Стросс писал об этом:
«Теоретическое знание не противоречит чувству…; знание может быть как объективным, так и субъективным…; конкретные отношения между человеком и живыми существами иногда окрашивают своими аффективными оттенками… всю вселенную научного знания»[116].
Приведем в этой связи слова одного ученого, наблюдавшего за поведением дельфина:
«Флиппи был совсем не похож на рыбу, и когда с расстояния менее метра он останавливал на вас сверкающий взгляд, как было не задаться вопросом, а животное ли это в действительности? Настолько непредсказуемым, странным, настолько совершенно таинственным было это создание, что возникало сильное искушение увидеть в нем какое-то заколдованное существо. К сожалению, мозг зоолога не позволял уйти от леденящей достоверности, тогда почти мучительной, что это, словами науки, Tursiops truncatus (афалина)…»[117]
Так непредвзятый взгляд на вещи часто принудительно подгоняют под системы и классификации, которые, если ими злоупотреблять, рискуют лишить научное знание фундаментальных основ.
Постер с цирковыми медведями. Ок. 1890
С одной стороны, тенденция к очеловечиванию животного должна быть осознана и нейтрализована. С другой – равняющая всех под одну гребенку установка «картотечного» подхода (Tursiops truncatus) исключает возможность полноценного исследования – насильственно очищенный, стерильный язык науки не в силах охватить ряд нюансов, составляющих целостность наблюдения за поведением и взаимодействием с животным. Оба (ученый и животное) являются динамичными субъектами, устанавливающими контакт, генерирующими обратную связь, интерпретирующими знаки и поддерживающими друг друга.
В процессе научного наблюдения ученый не может отрешиться от своего личного опыта, воображения и предпочтений. Именно потому, что речь идет о конкретных отношениях с определенным животным, индивидуальная эмоциональная составляющая личности конкретного ученого является неотъемлемой частью его познавательного пути. Подобные отношения этолога с животным близки к мышлению культур, о которых мы говорили в связи с классическим тотемизмом, где теоретическое знание о животных и отношения тотемного родства сосуществуют и составляют единое целое.
Домашние любимцы как тотемы
Перейдем от ученых к владельцам домашних животных – ведь они часто сами превращаются в начинающих этологов. В нашем обществе именно с питомцами у человека складываются наиболее близкие и наименее эксплуатационные отношения; в силу своей близости к человеку определенными правами пользуются только домашние животные-компаньоны: собаки, кошки, птицы. Они заполняют наше жизненное пространство, являются членами семьи и выполняют функцию эмоционального присутствия. Наши отношения с домашним животным можно отнести к своего рода «домашнему тотемизму». О нашем восприятии «выборочной близости» с тем или иным животным говорит даже тот выбор, который мы делаем, когда берем питомца в дом. Речь идет не столько о самом животном, сколько о его образе, символе, которому мы приписываем определенные значения. Этот образ затрагивает глубины нашего детского воображения, с ним связаны наши ожидания и желания, он вовлечен в различного рода ассоциации (животное и социальный класс, статус, образ жизни, самовосприятие).
Различные элементы устанавливают соответствие между нашими личностными качествами и характеристиками животного, выбранного в качестве компаньона: его темперамент – активное оно или спокойное; занятия, где оно может составить нам компанию (например, прогулки с собакой, езда верхом на лошади, отдых и чтение в обществе кошки); типичные черты биологического вида или породы. В некоторых случаях привлекательность для человека определенного вида животных может иметь оттенок влюбленности, это происходит как в отношении конкретного питомца – с животным устанавливается настоящая родственная связь, и оно буквально становится одним из членов семьи, – так и в отношении всего вида или породы в целом.
Львы пробуждают детенышей, облизывая их. Миниатюра из средневекового бестиария. Ок. 1200–1210. Великобритания, Лондон, Британская библиотека (Royal MS 12 C XIX)
В этом случае предпочтение какого-либо вида (собаки, кошки) или породы (немецкая овчарка, сиамская кошка) характеризует человека, в некоторой степени отражает его чувства, вкусы, образ жизни, транслирует значения, на основе которых формируется его имидж в социуме.
Вспомним ряд смыслов и значений, символически противопоставляющих «кошатников» и «собачников» (женские, ночные элементы, независимость и таинственность с одной стороны; мужские, прагматичные, солнечные элементы, безопасность и динамизм – с другой). Домашнее животное может стать инструментом взаимной идентификации индивидов: например, клуб собак одной породы (и прежде всего их владельцев), демонстрация изображений любимой породы (на наклейках, булавках, значках), помогающие распознать интерес человека и сделать явной его принадлежность к определенной группе. Здесь можно разглядеть некую «семейность» социального тотемизма, в котором животные являются своего рода символами кланов.
Существуют и другие соответствия между индивидуальным тотемизмом аборигенных культур и отношениями между владельцем и домашним животным в западном обществе. Так, в обоих случаях характеристики животного отражаются на его спутнике-человеке. Благодаря своеобразному симбиозу идентификация со своим тотемом позволяет животным качествам перейти к человеку: тотем и человек похожи друг на друга, как похожи друг на друга питомец и его хозяин. И хотя в нашем культурном контексте конкретные отношения могут иметь место только в случае с питомцем, другие животные все равно остаются частью нашего воображения – даже несмотря на то, что некоторых из них мы можем не встретить ни разу в жизни[118].
Образы экзотических (или просто диких) зверей – льва, волка, тигра, медведя – наделены огромной символической силой. Они до сих пор массово используются в повседневной жизни и направлены на передачу черт, определяющих характер человека. Орлы, волки и тигры, изображенные на мотоциклах и автомобилях, куртках и футболках, а также запечатленные на теле в виде татуировок, становятся частью своего рода персональной геральдики каждого человека. Подобные изображения превращают животное в альтер эго человека, знак неявно, но прямо указывающий на то, что носящий его обладает теми же характеристиками, что и изображенное животное (смелость, гордость, сила, жизненная энергия, независимость). Не требуя дополнительных разъяснений, другие члены социума распознают эти знаки в коллективном наборе символов, воспринимают их и декодируют.