Господи! Ведь она вовсе не собиралась этого говорить!
— Ага, — ответил Марко. — Разумеется. А ты держись подальше от всех прочих мужчин, иначе я сверну твою хорошенькую шейку.
Шутит он или нет? Неужели так просто?..
— Ты правда разведешься с Еленой?
— Слушай, детка, — серьезно сказал он. — Я знал, что разведусь с ней, уже через неделю после свадьбы.
— Ах!
— Ты неожиданно исчезла из моей жизни — и вдруг появилась снова. Я сразу понял, что мы когда-нибудь будем вместе, — сказав это, он тотчас осознал, что сказал правду.
Она прищурилась.
— Да?
— Да.
— Тогда какого черта ты мне ничего не сказал? Не подал ни единого знака! Ни намека!
— Я делал множество намеков, но ты была слишком занята. И кроме того, можешь представить себе реакцию Джино, если бы я только взглянул в твою сторону?
Лаки встала на колени; волосы растрепались и свисали дикими лохмами.
— Не забывай — ты был женат! Что мне оставалось делать? Не обращать внимания?
— Ты же сделала это сегодня ночью.
— И ты.
— Господи, Лаки! Сколько времени потеряно!
— По твоей вине!
— Я возмещу его.
Она обняла его.
— Мы оба возместим.
Они начали целоваться. Потом Марко легонько отстранил ее.
— Мне нужно в туалет.
— Правда? А я-то думала, мне неслыханно повезло!
— Оставайся, где ты есть. Не двигайся.
Как будто она могла! Ей было впору ущипнуть себя, чтобы удостовериться в реальности происходящего.
Когда Марко вернулся, он смерил ее пристальным взглядом.
— И вот что я тебе скажу. Если ты хочешь просто трахаться, ты выбрала не того мужчину. Понятно?
— Да, сэр.
— Я подумал, что будет лучше, если я доведу это до твоего сознания.
— Да, сэр!
— Вот это я люблю — когда мне оказывают уважение!
Лаки нырнула под черную шелковую простыню.
— Сейчас я тебе окажу уважение!
Она так страстно его любит! Это не просто секс, хотя и в этом смысле все идет как нельзя лучше. Главное — ей небезразлично, что он делает и что чувствует. Он будет принадлежать ей, а она — ему. Только так!
После занятий любовью она улыбнулась счастливой, чуточку глуповатой улыбкой.
— Когда мы всем скажем?
Марко потянулся и закинул руки за голову.
— Сначала скажу Елене. Нам было не очень-то хорошо вместе. Она…
— Идиотка?
— Не будь стервой. Нет… Просто она думает только о себе. Елена — красавица и… ужасная зануда! Куплю ей дом в Лос-Анджелесе или в Нью-Йорке — где пожелает! На это уйдет один-два месяца.
Лаки встревожилась.
— Один-два месяца? Я не могу столько ждать!
Он разразился веселым смехом.
— Ладно, сегодня же вылечу в Лос-Анджелес. Это тебя устраивает?
— Меня устраиваешь ты. Как никто на свете!
Прошел еще час, прежде чем он оделся и приготовился уходить. Они болтали, смеялись и дурачились, как маленькие. Марко покачал головой.
— Просто не верится. Я знал, что это когда-нибудь случится, но что это будет так…
— Как? — жадно потребовала она.
— Ну… Господи, я не знаю. Мне сорок пять, а я словно только что начал что-то понимать в жизни. Ты сделала из меня дурачка.
Лаки впилась в него жгучим поцелуем. Он мягко отстранил ее.
— Мне пора. Нужно заняться отелем. Ты еще не забыла?
— Выметайся! Уноси свой прекрасный зад!
После ухода Марко на ее лице, как приклеенная, осталась улыбка, и не было такой силы, которая могла бы погасить ее. Лаки быстро облачилась в белые джинсы и тонкую шелковую блузку. Вокруг сияющих глаз легли бледные тени. Если это называется любовью, кому-нибудь следовало бы собрать ее в бутылочку. Он поимел бы бешеные деньги!
Дарио сидел в ресторане «Патио», слегка ковыряя вилкой и время от времени отправляя в рот кусочки яичницы с беконом. Он прокручивал в памяти свое знакомство с Уоррисом Чартерсом. Сроду не встречал такого человека.
— Что за сценарий? — спросил он после того, как представился.
Уоррис злобно смотрел вслед уходившей Лаки.
— Твоя сестра — та еще сучка, ты это знаешь?
— Рад встретить единомышленника.
После этого им было легко вместе. Уоррис решил, что раз Лаки отказывается, брат вполне может заменить ее. Он рассказал Дарио сюжет «В яблочко!» Поделился планами — либо поставить фильм, либо отказаться от постановки. Все будет зависеть от Джино.
— Можешь устроить так, чтобы твой старик познакомился со сценарием? Интересно, за что он предпочтет заплатить?
Дарио кивнул. Он не отрывал от Уорриса глаз. В его лице было что-то декадентское, что-то сексуальное, и горькое, и беспощадное… это задевало какие-то струны в его душе.
Они проболтали целый вечер; Уоррис проявлял все больший интерес. Потом к ним подсели две проститутки с длинными волосами и недурными формами. Уоррис мигом перенес на них свое внимание. Он обнял ту, что пониже ростом.
— Эта будет моя. Не возражаешь?
Дарио ощутил укол ревности. Уоррис не догадывается…
— Само собой. Когда ты покажешь мне сценарий?
— Может, завтра? В это же время?
— Я уже буду в Нью-Йорке.
— Так скоро?
— Мне здесь больше нечего делать.
Наконец-то до Уорриса дошло! Их взгляды встретились. Уоррис удивился: как он мог быть таким слепцом? Он убрал руку и сказал девушке:
— Извини, милая, не сегодня. У меня срочное дело. Она, ворча, увела подругу.
Уоррис впился в Дарио взглядом.
— Почему ты мне сразу не сказал?
Того охватило волнение.
— Почему?..
— Жалко, что мы не сразу поняли друг друга.
— Но все-таки поняли!
Уоррис наклонил голову в утвердительном жесте.
Дарио улыбнулся, припоминая, что за этим последовало. Потом еще немного потыкал вилкой и посмотрел на входную дверь. Лаки сказала: «Позавтракаем вместе в «Патио». В десять часов утра. А сейчас уже пол-одиннадцатого и, однако, — ни слуху ни духу. Конечно, ведь это всего лишь он! Можно не церемониться!
Он щелкнул пальцами, подзывая официантку. С него довольно. Он не один из ее холуев, готовых ходить на задних лапках. И потом, Уоррис сказал, что ему больше не придется клянчить свои же деньги. Есть другие способы.
Официантка подала счет и улыбнулась.
— Желаю хорошо провести время.
Так оно и будет! Уоррис пригласил его немного погостить в Лос-Анджелесе.
— Ты поможешь мне, а я — тебе. Вместе мы огребем кучу денег. Твоих денег! Понимаешь, Дарио? Они такие же твои, как и ее!
Дарио вышел из ресторана. В половине двенадцатого они с Уоррисом договорились встретиться в аэропорту. Он не собирается опаздывать.
Рудольфо Краун скорчился на заднем сиденье новенького «мерседеса», который мчал их по опустевшей автостраде. Его тянуло на рвоту, но не было сил сделать это.
Сейчас бы стакан воды… кофе… чего угодно, лишь бы уничтожить этот мерзкий привкус желчи во рту. Ему с трудом удалось приподняться. От водителя его отделяла стеклянная зашторенная панель.
Рудольфо застонал. У него ныла каждая косточка, но больше всего беспокоила тупая, пульсирующая боль в мошонке. Краун всегда считал себя жеребцом хоть куда. Если в этой сфере что-то будет не так… страшно подумать!
Он закрыл глаза и снова застонал. Кто бы поверил, что такое может случиться?
Близнецы Кассари. Сама вежливость. Являются к нему в офис и заводят сладкий треп насчет инвестиций. Пудрят ему мозги. Едут с ним в Вегас. Предлагают девочек на выбор.
Он выбрал правильно. Брюнетку с ногами от подмышек. Только не успел попользоваться, вот беда.
Близнецы Кассари. Да уж, они оправдали свою репутацию редких головорезов. Небольшая прогулка на автомобиле — и он уже умоляет дать ему подписать договор о продаже его пая в «Маджириано». Скулит, как раненое животное.
Все документы были составлены заранее. Они заручились свидетелями, которые подтвердят, что он подписал бумаги по доброй воле, без малейшего /принуждения. Когда все было кончено, его опять впихнули в «мерседес».
— Водитель отвезет тебя в Лос-Анджелес, — как ни в чем не бывало сказал Сальваторе. — Сядешь на самолет до Нью-Йорка. Только учти: никаких звонков! Только попробуй позвонить — и ты покойник.
За кого они его принимают? За круглого идиота?
Энцо Боннатти стоял в окружении свиты на крыльце отеля и ждал, пока все их чемоданы не перенесут в длинный сверкающий «линкольн». Их провожала Лаки.
— Жалко, что вы не можете задержаться. Проделать такой длинный путь ради одной ночи! Это же просто смешно.
— Когда тебе будет столько же лет, сколько мне, ты поймешь, что самое приятное в жизни — это твоя собственная хреновая кровать, извиняюсь за выражение.
— Тебе было неудобно?
Он разразился гортанным, скрипучим смехом.
— Конечно, удобно. Ты позаботилась обо всем, что нужно. Две бутылки моей любимой минералки на ночной тумбочке и шоколад в холодильнике. Откуда тебе известны все эти мелочи?
Лаки ответила счастливым смехом.
— Это моя работа.
Он расцеловал ее в обе щеки.
— Славная девочка.
— Я не девочка, Энцо.
— А кто — старик? Для меня ты всегда будешь маленькой девочкой. Но прежде всего ты — Сантанджело, а это говорит о многом. Когда вернется Джино…
— На следующей неделе я еду в Нью-Йорк, — перебила его Лаки. — Поужинаем вместе?
Энцо улыбнулся.
— Она еще спрашивает! Запомни, Лаки, ты — член семьи!
— Я знаю. Спасибо, что приехал. Для меня это много значило.
— Мне хотелось посмотреть своими глазами.
— Ну и каково твое впечатление?
— Ты победила! Все остальные отели перед этим — зачуханные ночлежки! — Он втиснулся в свой «линкольн».
Лаки проводила автомобиль взглядом, и только тогда до нее дошло, что уже полдень. Столько работы! А она до сих пор палец о палец не ударила, только провела час с Энцо. Марко заскочил засвидетельствовать свое почтение. При виде его в ней поднялась теплая волна. Она любила его до боли. Почему нельзя всем рассказать о своей любви? Забраться к себе в кабинет и выкрикнуть в громкоговорители — пусть все слышат!