Ве Ве послушно и печально кивнул.
Его любимая Наташка, которую он когда-то несмело дергал за тощую косенку, смеялась и издевалась над женами — «послушницами», как она говорила. И приводила в пример Софью Толстую.
— Не могу понять психологию этих дам, для которых искренняя — это важно заметить! — радость и смысл жизни — отдать себя мужчине, раствориться в нем, — говорила она. — Хотя, с другой стороны, мужчина на поводке у женщины — еще нелепее. А таких вообще-то тоже хватает. Видела я тут недавно одну… «Придаток мужа»… Всю дорогу сидит рядом с ним, символично с гитарой в руках, но ее просто иногда жеманно и нежно поглаживает, посматривая на поющего мужа и глядя ему в рот. С безмерной влюбленностью подпевает и легонько так изгибается, закатывая большие-большие глазки. Вся из себя курчавая и пухленькая, белозубо-манерная. Так и хочется надеть на нее тунику и поставить в портик с колоннами возле оливковой кущи.
Ве Ве вздохнул и улыбнулся. Кому какая роль уготована на этом свете… И разве мы их выбираем?.. А любовь… Она, наверное, честнее и выше доверия, потому что даже обманутый влюбленный заслуживает не сожаления, а уважения и некоторого хорошего удивления. Любовь никогда не выглядит глупостью, а доверие — всегда, если оно не соединено с любовью. И вообще для взрослого человека доверчивость — слабость, хотя для ребенка — сила. Но мы не дети…
Недавно Арбузову ограбили прямо возле ее дома — весь город знал, где живет знаменитая писательница. Забрали сумку с деньгами и документами, сняли все драгоценности и даже одежду, оставив лишь одно нижнее белье. Ну что делать — пошла она домой в таком виде. Позвонила в дверь. Мухин посмотрел в глазок, видит: жена стоит почти голая. Открыл и искренне рассмеялся:
— Ну ты даешь, приколистка! А тебе не кажется, что так шутить — это даже для тебя немного чересчур?
Жена его грубо обругала.
— Мы недавно встретились бывшим классом, — тем временем пространно ответил Арбузовой Николай. — И очень четко стало видно: лучше и моложе других выглядят именно те парни, которые не женились. Усвоили? Когда сейчас нам под тридцать, я смотрю на бывших одноклассников, анализирую их жизни и, как ни верти, прихожу к выводу: все-таки здоровее и спокойнее остались те из нас, кто лучше себя вели. Я не одну только выпивку имею в виду.
— Молодой человек, а вы чего-нибудь или кого-нибудь боитесь? — заинтересовалась вдруг хозяйка.
Николай ехидно хмыкнул:
— Наверное, не очень многого. Чего-кого точно боюсь, так это Неба, гопников и молодых сентиментальных девушек.
— Неба — понятно, нет базара, — кивнула детективщица, — гопников — тоже ясно, но в другом смысле. А вот почему молодых сентиментальных девушек?
— Потому что именно эта категория мне постоянно устраивает сцены по типу: «Циник! Как ты можешь так смотреть на жизнь и так шутковать?!» Столько раз это звучало, и столь нешуточно с их стороны, что они невольно теперь у меня попадают в «особую группу».
Ниночка еле слышно вздохнула. Словно маленькая птичка опустила крылья…
А Сева почему-то вспомнил, как Юля рассказала ему однажды — тихо и печально, — что, когда умер ее отец, от него осталось много всяких часов: и наручных, и даже на цепочке. Они с сестрой взяли их себе, на цепочке носили по всем правилам в жилетных кармашках и всем показывали — во какие часы интересные! Папины…
Но потом неожиданно все часы взяли и остановились. Одни за другими. И никак не хотели ходить. Ни один часовщик не мог их заставить.
Юля думала: почему вдруг все сразу? Что случилось?
А потом ей рассказали… Это известное правило, никак до сих пор рационально не доказанное наукой, но действующее стопроцентно: почему-то после смерти владельца все его часы останавливаются. Статистика доказала: это бывает всегда. Но объяснить ничего невозможно.
«Есть многое на свете, друг Горацио…» — подумал тогда Сева.
Потом нагрянули воспоминания о снах… Эти сны навещали Севу часто и всегда оставляли в недоумении, в растерянности. Что они все значат? О чем пытаются намекнуть? Что хотят поведать и подчеркнуть жирной линией маркера? Для чего они все?
Сева не знал этого. И не мог догадаться, как ни старался.
Вот недавно приснилось…
Он ждал Николая в доме отдыха, куда они должны были вместе поехать. Якобы новый корпус. Так ему сказали. Очень красивая зима — кругом величественно-важные, пухлые снега, бело-фиолетовые, бесстрастные, бескрайние… Зато обшарпанный номер в дырах и грязных сальных обоях, желтые подозрительные пятна на стенах. Короткие раскладушки вместо кроватей. Но очень много выключателей и света — верхнего и бокового. Пьяные мужики курят на лоджии, проходят через номер и исчезают, гнусно ухмыльнувшись Севе. А брата все нет… И Сева ждет его и ждет…
Ну к чему все это?! К чему?!
Он попытался посоветоваться с Бакейкиным-младшим, и Николай тотчас радостно перехватил инициативу:
— Я сам сейчас расскажу, что тебе нынче приснилось. Представим себе: задорная танцевальная демонстрация под жарким солнцем. Все идут широкой колонной и танцуют, машут руками над головой. И состоит она из той части человечества, которую я люблю, — из девушек. То есть все девушки мира вот так идут манифестацией, танцуя и улыбаясь! А впереди всей колонны — ее авангард, так сказать — те девушки, которые мне нравятся больше других. Как думаешь, кто в авангарде?
— Это не вопрос. Конечно, пышнотелые брюнетки, — вздохнул Сева.
— Да! Это если мне снится такой сон. А если он выпадает на твою долю — впереди, конечно, Катя со своей двести лет не мытой косой. Самая милая для тебя пышечка из всех пышечек — идет во главе и танцует на ходу. Цыганочку, разумеется.
— Катя худенькая, — напомнил Сева.
— Безразлично, — махнул рукой брат. — А сны нам даются, как известно, чтобы вернуть нас к нашей любви. Песня об этом есть у Визбора. Усвоил?
И Севины рассказы о снах прекратились.
Еще Сева вспомнил, что Юля всегда считала себя глупой и необразованной. У нее была старшая сестра, искусствовед, окончившая Суриковское училище и работающая над диссертацией. Юля иногда вздыхала и говорила Севе:
— Как-то я в семье не удалась, да… Ну, в семье не без урода. И этот урод — я. У меня еще брат есть. Тоже умный. Горный институт окончил. В аспирантуре учится. А я? Вот скажи мне, почему я такая?
Сева не понимал этого ее постоянного вопроса.
— Да какая такая?
Юля смущалась, путалась.
— Как тебе объяснить… Простая слишком. Учиться вот после школы не стала… На курсы пошла. — Она задумывалась и часто прибавляла: — Я мечтала стать великим стилистом, как Зверев, да… Побеждать в конкурсах. Прически фантазировать такие, чтобы весь мир вздрогнул и замер от восхищения. Да вот ничего из меня не получилось… Учу девчонок, как правильно держать ножницы…
— А что? — однажды возразил Сева. — Это тоже очень нужно!
Юля вспомнила печальную историю своего первого рабочего дня, обрезанное ухо клиента и смутилась еще больше.
— Ненужных профессий вообще нет! — разошелся Сева. — Но главное все-таки, чтобы ты по-настоящему любила свою профессию. Тогда она станет необходимой и полезной людям. Совершенно не важно, что ты делаешь в жизни: шьешь брюки или решаешь теорему Ферма. Важно, как ты это делаешь. Понимаешь?
Юля неуверенно кивнула.
Почему Сева вспомнил ее именно сейчас?..
Да потому, что эта Ниночка жутко ему напомнила Юлю, соседку снизу, тонкую, как сигаретка, и открытую, как подмосковное поле. Похожи они были, эти две смешные, забавные девчонки, живущие как-то вкривь и наперекосяк… Хотя в чем этот самый «перекосяк»?..
Сева вздохнул. Может, он как раз у других? А у этих двух девчонок все правильно и точно?.. Может… Или не может… Да зачем Севе разбираться в чужих судьбах?.. Ему бы со своей разобраться…
Николай достал таблетку активированного угля, сунул в рот и ткнул пальцем себе в пузо:
— Даю стране угля!
— А вот вам загадка! — крикнула Арбузова. — Цитата: «Там дамочки усталые в решениях легки». Как думаете, о каком месте и ситуации идет речь?..
Братья опять переглянулись.
— Наверное, о суде, — сказал Сева. — Это не вопрос.
— Э-э… Чего?! — Арбузова потрясенно приземлилась на стул.
— О суде, — вполне серьезно повторил Сева.
— Почему?
— Ну, судьи часто бывают женщины. «Усталые в решениях легки»… Когда такая юридическая дамочка уже порядком наслушалась всяких уголовных процессов, намаялась и голова болит, она легка в решениях. Живенько подмахнет приговор на пять лет в дали дальние и не светлые, не станет церемониться и миндальничать с очередным архаровцем на скамье подсудимых.
— Н-да, — протянула Арбузова. — Как интересно мысль повернулась у человека, блин… И главное — действительно весьма логично по всем пунктам. На самом деле, юноша, речь идет о курорте и о курортных романах, когда разморенные солнцем бабенки «слабы на передок»… Таков реальный смысл этих строк по контексту. А их автор, кстати, — Роберт Рождественский. Стыдно, молодой человек, не знать классиков!
Николай махнул рукой:
— Да Севка у нас отроду нестандартный. Ситуация аховая… Малость странный и нервный. Школьная банда одноклассников, заметив, что он такой, ему за это мстила. Необычных не любят, вы правильно подметили. Компания ловила его после уроков, кидала в снег и, стоя вокруг, топтала его со всех сторон сапогами. Черный юмор по теме гопников: лежачего не бьют. Его топчут. Иногда еще потом ему набивали в рот снега или мороженого. Это пока я не подрос и не стал защищать старшего брата… Усвоили? А однажды я проводил с братом тест на «тривиальность» мышления. Нужно, не задумываясь, назвать знаменитого русского поэта, домашнюю птицу и часть лица. Это вы все знаете. И знаете, как отвечают. Большинство демонстрируют полнейшую банальность, то бишь выпаливают: «Пушкин, курица, нос». Задал я первый вопрос Севке. Он мгновенно ответил, причем уверенно, четко и серьезно: «Некрасов!» Я был в некотором шоке. А он, видимо поняв, мне объяснил, что это — бабушкин любимый поэт. Она всегда его внуку читала вслух и привила эту любовь. Но бабушка бабушкой, только Севка и на второй вопрос тоже ответил нетривиально: «Индейка». И тем самым доказал свою неординарность и талантливость.