Вдыхая чудесный аромат и согревая неожиданно замёрзшие пальцы, она остановилась у окна. С ее четвёртого этажа Наташа видела высокий тополь, растущий перед домом. Порывы ветра шевелили ветки дерева, и с листьев капала вода. Тогда нахохлившиеся воробьи возмущённо взлетали и снова опускались на свои места. Наташа улыбнулась и уже собралась к соседке, чтобы забрать друга Малыша, но случайная мысль вдруг сбила с ног, заставила задуматься.
— А если Данила опять отправится за мной? Когда я не спущусь на завтрак, он пойдёт выяснять, что случилось, и обязательно узнает о моем отъезде. Понятно: Демин бросится следом. Он же ещё не исправил ситуацию с фирмой, не договорился с Николаем Семёновичем.
Наташа забегала по квартире. Что делать? Она опять исчезла, никого не предупредив. Спряталась, называется. Сунула, как страус, голову в песок, а все тело торчит снаружи. Таким способом от Демина не избавиться. Надо что-то решать. Но что? Идея появилась сразу, как только она немного успокоилась. Ленка. Надо ехать к подруге на дачу. Там Демин ее точно не найдёт. Мысль ещё не успела оформиться, а Наташа уже стучала пальцем по экрану телефона.
— Лен, — с места в карьер начала она, — я в Москве. Можно я погощу у тебя несколько дней?
— Зачем спрашиваешь? Мы тебе всегда рады. А что, опять сбегаешь?
— Почему ты так решила? — смущенно пробормотала Наташа и села на диван.
— Много ума не надо. Ты, Золотарёва, всегда убегаешь от проблем. Такая уж твоя меланхолическая натура. А потом ещё и накрутишь себе, бог знает что. Напридумываешь несуществующих осложнений своей жизни.
— Если ты на меня будешь ругаться, я останусь дома, — обиделась Наташа.
— Не дури! Бери такси и мигом сюда! Я с тобой на месте разберусь. Хочешь, и Малыша прихвати, пусть по травке побегает, да и мальчишкам моим он в радость. Своей живности нет.
— Малыш у соседки. Я с ней на недельку договорилась, поэтому не буду зря ее тормошить. Лучше пусть она думает, что я ещё в Дубае.
— Ну, как знаешь. Жду. Приезжай.
Наташа надела джинсы, футболку, на плечи накинула ветровку и вызвала такси. Уже через десять минут она наблюдала за мелькающими за стёклами мокрыми домами, лужами и зонтиками вместо людей.
Ленка встретила ее тёплыми объятиями. Не дав даже поздороваться с мальчишками, потащила на уютную веранду — любимое место хозяев дома. Посередине стоял круглый стол с большим деревенским самоваром в центре. Рядом с этим раритетом пристроилась большая ваза с клубникой. Вдоль стены протянулась деревянная скамейка, покрытая мягким клетчатым одеялом. В двух углах подлокотников стопочкой лежали сложённые пледы и подушки: вдруг кто-то захочет подремать в своё удовольствие или подышать свежим воздухом, не выходя в сад.
Николай Семёнович любил такие барские традиции, и дочь тоже переняла их. Главное — семья. Эта мысль прививалась всем поколениям Пороховых. Наблюдая за тем, как живет Лена, Наташа понимала, что успешно.
Упоительно пахло свежеобработанным деревом и розами, запах которых усилился от влажного воздуха. Наташа поискала глазами и обнаружила бело — красный букет на тумбочке в конце веранды.
— Лен, ты прости меня, что я так внезапно свалилась на голову, — начала извиняться она.
— Молчи! — не дала ей продолжить подруга. — Чтобы выслушать твою историю, создадим приятную обстановочку. Мишка, — крикнула она сыну, подняв голову и посмотрев в сторону второго этажа, — к нам пока не спускайтесь, дайте поговорить!
— Ага, — услышали женщины далекий голос, доносившийся будто из бочки.
— Где у тебя мальчишки? — удивилась Наташа.
— На чердаке. Они исследуют старые книги, альбомы. Помнишь, мы закинули туда несколько коробок.
Лена разлила чай, положила в вазочку горсть конфет, достала макарони — любимые Наташины пирожные. Увидев удивленные глаза подруги, она засмеялась.
— Не парься. Машина под боком, пока тебя ждала, сгоняла в магазин.
Подруги забрались с ногами на скамейку, укрылись пледами. Теперь можно и расслабиться. Только сейчас Наташа поняла, в каком напряжении находилась последние дни.
— Давай, рассказывай, — приказала Ленка, прихлебывая чай.
Наташа минуту помолчала, собираясь с мыслями, а потом…
Она говорила, и говорила, и говорила. Не могла остановиться. Рассказала о водителе, о краже, о нападении, о Демине, о его подруге, о Марине и Даше. Умолчала только о сцене в примерочной кабинке. Почему-то не смогла. Не хотела, чтобы подруга думала о ней, как о легкомысленной дамочке, а то еще хуже, как о мазохистке, которая дважды наступила на одни и те же грабли.
Ленка не перебивала. Наташа видела, как она вертит в руках конфету, потом застывает на секунду. Смотрит бездумно в окно, и снова вертит. Кончики пальцев коричнево лоснились от растаявшего шоколада, но Ленка ничего не замечала. Когда Наташа замолчала, наступила такая звенящая тишина, что стала слышна каждая капелька дождя. И он уже не шуршал, успокаивая напряженные нервы, а стучал, барабанил, гремел…
Наташа внутренне сжалась, ожидая, пока импульсивная подруга осмыслит до конца услышанную историю и вынесет свой вердикт. Ленка медленно поставила чашку с остывшим чаем на стол, посмотрела на грязные пальцы, прошлась по каждому языком и наконец спросила:
— Что с Деминым будешь делать?
— Не поняла? — удивилась Наташа.
Ну, казнить или миловать? — Ленка подняла глаза на подругу и взорвалась. — Да не смотри ты на меня своими коровьими глазами. Я не дура. Давно поняла, что ты в него снова втюрилась. Бедная, ты моя, Натаха!
Ленка наклонилась вперед и погладила подругу по голове. И от этой случайной ласки Наташе стало так себя жалко, что она расплакалась. Сначала тихо, а потом навзрыд, и так горько, что Лена вскочила и чуть не упала, запутавшись в пледе. Она взяла салфетку и стала промокать Наташины щеки. Потом, как маленькой, сунула ей платочек под нос и приказала:
— Сморкайся! Дождя нам в середине лета мало, так ты еще сырости добавь.
Наташа засмеялась.
— Ну, вот. Слава богу! — обрадовалась Лена. — Кризис миновал. Таблетки глотать не будешь?
— Зачем? — оторопела Наташа.
— Вдруг тебе детский подвиг повторить захочется. Умереть от несчастной любви.
— Лен, ты совсем обо мне плохо думаешь? Я же взрослая женщина. Ну, встретила снова Демина. Ничего. Переживу.
— Вот и ладненько. Ну, будем с этим гадом разбираться или пусть живет?
— А что, еще не поздно повернуть захват компании вспять? — в душе всколыхнулась такая радость, что Наташа снова зарыдала.
— Вот дурочка! Я, еще когда мы по телефону разговаривали, поняла, что тебе неприятна эта ситуация. Папе рассказала. А он знаешь, что мне ответил?
— Что?
— Доченька, — Лена старательно заговорила басом, передразнивая голос отца, — не рой яму другому, сам в нее не попадешь — золотое правило бизнеса.
— Правда? Так и сказал?
— Ага. Он и не собирался захватывать фирму Демина. Так, немного попугал для видимости, и все. Ну, что? Довольна?
— Очень. Так легко стало! Пусть живет. Только, Лен, у меня просьба.
— Ну что еще? — ворчливо отозвалась подруга, снова забираясь с ногами на свое место.
— Попроси Николая Семеновича, чтобы он, или его сотрудники пустили слух, что он просто передумал. Я не хочу, чтобы Демин знал о нашем с тобой вмешательстве в его судьбу. Бог ему судья. Рядом с ним такая мегера, что он сам скоро завоет.
— Кстати, я совсем забыла, что хотела тебе сказать! — хлопнула себя по лбу Ленка. — Эта дамочка звонила папе и, представляешь, какая сучка! предлагала выкупить компанию Демина после ее захвата.
Ну и стерва! Не может от мужика добиться любви, так хочет его совсем закабалить! — вскочила Наташа и бросилась в прихожую, где оставила вещи.
— Куда? — выбежала за ней Ленка, увидела, что подруга достает телефон и вырвала его из ее рук. — Ты понимаешь, что делаешь? Демин столько неприятностей заставил тебя пережить, а ты готова сразу его спасать! Не смей! Дай судьбе идти своим чередом. Если ему на горбу написано пережить предательство от подруги, пусть так и будет. Сам дурак. Нечего с такими щучками связываться.
На крик кубарем скатились по лестнице мальчишки.
— Мам, тетя Наташа, что случилось?
— Ничего, — уже спокойнее ответила мать и переключила свое внимание на детей. — Посмотрите, на кого вы похожи! Руки в пыли, в волосах паутина. Марш мыться.
Наташа вернулась на веранду.
И правда, фирму Демина спасли, а остальное пусть останется на его совести. Она облокотилась на подоконник. Сквозь расступившиеся облака проглядывало солнце. Среди мрачной серости появились голубые блюдца неба. Природа улыбалась, а вместе с ней радовалось измученное сердце Наташи. Жизнь налаживалась, а в душе зрела надежда. Пятнадцать минут в примерочной могут обернуться простым женским счастьем. А могут закончиться ничем.
Подождем…
43. Дарите женщинам цветы
Оставшиеся дни отдыха пролетели незаметно.
Гостевая комната, в которой остановилась Наташа, выходила окнами на восток, поэтому рано утром ее будило солнце. Его лучи проникали даже сквозь плотно закрытые шторы, и как Наташа ни пряталась под одеяло, приходилось вставать. Она еще немного лежала, пытаясь осмыслить, что видела во сне, но туманные картинки проносились быстро и не оставляли воспоминаний. Она не торопясь умывалась и спускалась вниз. Старалась ступать осторожно: Лена с мальчишками еще спала, а деревянные половицы нещадно скрипели. Чашка кофе с молоком, йогурт — вот и весь легкий завтрак.
Потом Наташа выходила в сад, оттуда на дачную улицу и шла километр до трассы. Сидела на автобусной остановке, поглядывая на пролетающие мимо машины. И ждала. Прислушивалась к эмоциям и удивлялась: чувствовала себя прекрасно, не переживала, не страдала, только в глубине души жил крохотный огонек надежды на что — то хорошее.
Наташа наслаждалась покоем, если, конечно, есть покой в доме, где живут двое активных мальчишек. Когда она возвращалась на дачу, сразу попадала на шумный завтрак. Лена кормила сыновей, а потом подружки сидели на веранде и болтали за чашкой чая или кофе.