«Осторожно, Нэсс. Ты ходишь по краю пропасти».
— Но зачем тебе все-таки рукопись?
— Для Эрин и Хезер, — ответила она без заминки. — Дилан ничего им не оставил, не признал своего отцовства. У меня не сохранилось никакой вещественной памяти о нем: ни записок, ни подарков. У нас даже нет ни одного совместного фото, чтобы показать девочкам, когда они вырастут и начнут задавать вопросы. Я хотела, чтобы у них была память, приносящая утешение на протяжении всей жизни. Дилан всегда делал записи в черновиках, не имеющие отношения к содержанию книги, отражение своего видения мира. Я надеялась, что эти записи помогут им понять его внутренний мир, оценить, каким человеком он был. — Возможно, понять, почему он их оставил. Она замолчала, проглотив последнюю фразу, прежде чем горькие слова сорвутся у нее с языка. — А ты, Чейз? Что на самом деле двигало тобой?
Она видела, как он раздумывает. И это немало значило для нее, учитывая, что у него не было веских причин доверять ей.
— Ты слышала о фонде «Загадай желание»? — произнес он наконец.
— Фонде, который выполняет пожелания неизлечимо больных детей?
— Именно.
Ванесса выдохнула:
— Невероятно дорогое желание.
— Именно его я хотел выполнить, без шумихи. Без комментариев.
— Но…
— Никаких но.
— Но если без шумихи, наверное, речь идет о близком знакомом?
— Ванесса, — предупредил Чейз, — я не хочу больше об этом говорить.
— Это твой знакомый? Это…
Тихо выругавшись, он внимательно посмотрел ей в глаза и снова почувствовал разряды электричества. На этот раз он чувствовал еще большую опасность, учитывая то, что они находились одни в темноте и говорили на откровенные темы.
— Я поняла. — Ее глаза расширились от удивления. — Я знала, что у тебя были личные мотивы.
Он яростно дышал совсем близко от ее лица.
— Господи, Ванесса, почему ты просто не можешь удовлетвориться моим ответом и поменять тему?
— Э, нет… — Она покачала головой. — Ты не можешь просто сказать такое и потом…
Он протяжно застонал, и его губы обрушились на ее рот, заставив ее потерять окончание фразы, затем обрывки мыслей и, наконец, остатки дыхания.
Губы, которые казались ей такими мягкими, были очень настойчивы. Они впились в ее рот, словно наказывая ее за дерзость, его рука прижалась к ее затылку, не давая ей шанса улизнуть.
Внутри ее закипел справедливый протест, но в долю секунды он испарился. Чейз окутал все ее органы чувств: его запах, жар его тела, его губы. И пока его губы блуждали по ее губам в ожидании ответной реакции, ее сердце учащенно забилось, заставляя кровь бурлить в ее венах и почувствовать знакомое предвкушение наслаждения в самых интимных уголках ее тела.
И вот, к их общему удивлению, Ванесса растаяла в его объятиях и ответила на его поцелуй. Она открыла губы и позволила его языку проникнуть внутрь, и его удивленный шепот отозвался эхом на кончике ее языка. Она не смогла сдержать тихий стон, когда он прижал ее ближе, и она почувствовала огонь его твердого тела, когда он прикоснулся к ее животу. Она взяла его лицо в руки и оторвалась от его губ.
— Чейз!
Его бездонные глаза, казалось, смотрели куда-то вдаль.
— Да?
— Мы в гардеробной.
— Я знаю.
Тепло, охватившее их соприкасающееся тела, все сильнее разжигало желание страсти. Ей так хотелось забыть обо всем, но вместо этого она сделала решительный шаг назад.
— Это общественная гардеробная. Сюда могут войти в любой момент.
Мгновение спустя он усмехнулся и провел рукой по волосам.
— Ты права. Нам это не нужно.
«Наконец-то».
Тогда почему разочарование сжигало ее предательской горечью?
Она сделала глубокий вдох, но его так и не хватило, чтобы компенсировать недостаток воздуха в легких.
— Чейз, мне кажется…
— Нам стоит уйти.
Ванесса кивнула, понимая, что не сумеет подобрать нужных слов, потому что в горле застрял ком неожиданных слез. Это глупо. Она никогда не была сентиментальной.
Ванесса выпрямила спину.
— Готов?
Он кивнул, и она открыла дверь.
Им в лицо брызнул поток света, сопровождаемый гулом голосов в зале. Ванесса несколько раз моргнула, приветствуя мир, который совсем не изменился, словно пару минут назад она не таяла в страстном поцелуе с Чейзом Харрингтоном в темной гардеробной.
Ожидание автомобиля показалось ей слишком долгим. Она заняла себя, пытаясь согреться и выдувая пар в морозный осенний воздух. Несколько минут назад ей было так тепло и уютно в объятиях Чейза, ласкающего ее губы.
Черт, она что, мечтает о возвращении в гардеробную?
Наконец они оказались в машине, продолжая хранить неловкое молчание.
Он не извинился, но она этого и не ждала. Вряд ли стоит ждать от мужчины, подобного Чейзу, извинений за поцелуй. Наверное, он целовался со многими женщинами. С сотнями. Тысячами. «Неужели я ревную?»
Итак, что удалось разузнать за сегодняшний вечер? Чейз Харрингтон превосходно целуется. У него было нелегкое детство. Он — скрытный человек. Он потратил миллион долларов на предсмертное желание ребенка, который много значит для него.
— Когда ты уезжаешь из Вашингтона? — спросила она наконец, нарушив тишину.
Чейз с любопытством посмотрел на нее:
— В понедельник утром. А что?
— Приходи ко мне на ужин завтра. Если у тебя нет других планов.
На этот раз он слегка нахмурился:
— После всего, что случилось сегодня, ты приглашаешь меня на ужин?
Ванесса повела плечами, благодаря Бога за то, что он смотрит на дорогу.
— У меня такое ощущение, что ты не часто ешь домашнюю еду.
— Чаще всего ужинаю в ресторанах.
— Ну… Ресторанного качества не гарантирую, но мне говорили, что запеченный ягненок у меня получается очень вкусно. Конечно, если ты не испугаешься общества двух беспредельных близняшек.
Когда они остановились на светофоре, он повернулся к ней, и она снова попала в плен его глубокого взгляда.
Большую часть времени он был «обаятельным и очаровательным», и это удавалось ему так же легко, как непринужденно носить дорогой костюм от известного дизайнера. Наверное, он сам не понимает, какой сногсшибательный эффект имеет его улыбка. Хотя если вспомнить их приключение в гардеробной…
«О боже, надо перестать думать о невозможном». Ничего не выйдет. Он живет в Нью-Йорке. Она — работающая мать-одиночка, которая отказалась от светской жизни и от всех преимуществ, которые могут дать деньги. Насколько надо быть безумным, чтобы согласиться на ужин в компании двух непредсказуемых детей?
«Итак, Нэсс, подумай хорошенько. Он никогда не заговаривал об отношениях, да и тебе они ни к чему». Но это не означало, что она не может просто насладиться моментом.
О да, его лицо и тело достойны наслаждения. Он такой… такой мужественный. Он — мужчина во всех смыслах этого слова, такой широкоплечий и грубоватый. Кажется, сексуальность просто льется из него через край. Он совсем не похож на интеллигентного Дилана, который был раздираем неуверенностью в себе и постоянно нуждался в одобрении и толчках вперед.
С Чейзом Харрингтоном можно забыть обо всем. Ни о чем не думать и ничего не анализировать. Пожалуй, он тоже ищет подобных отношений.
— Что? — неожиданно спросил Чейз, бросая на нее беглый взгляд, и Ванесса поняла, что все это время разглядывала его в упор.
«Замечательно!»
— Это просто ужин, — заверила она его и заодно себя.
— Если жизнь меня чему-то научила, так это тому, что редко бывает все так просто, как нам хотелось бы думать.
— Ладно. Тогда не приходи.
— Но я не сказал, что не хочу.
— Так чего же ты хочешь, Чейз?
Он посмотрел на нее, но в темноте она не смогла понять его выражения.
— Я хочу поужинать с тобой завтра вечером. Спасибо за приглашение.
— Отлично.
Глава 7
Воскресным вечером Чейз надел джинсы, белую рубашку с расстегнутым воротником, синий джемпер и длинное пальто. Теперь он был гораздо более похож на одного из парней, живущих по соседству, нежели на владельца миллиардного состояния. Он показал бутылку:
— Я привез вина, хотя не уверен, что ты пьешь.
— Почему бы нет? Проходи.
Он кивнул на дочку, суетящуюся у нее на руках:
— Это Эрин или Хезер?
— Эрин. Обычно она — само спокойствие.
Звонкая дробь их шагов по лестнице эхом разливалась по ее телу, дрожащему от предвкушения. Предвкушения чего? Другого поцелуя?
Чейз закрыл за собой дверь, снял пальто и повесил на свободный крючок.
— Очень вкусно пахнет.
— Запеченный ягненок, — бросила Ванесса через плечо, подходя к Хезер, которая мирно играла погремушкой в манеже. — С овощами и хлебом. Пойдет?
— Отлично. Хочешь, я подержу Эрин?
Она смутилась, но быстро взяла себя в руки:
— Да, конечно.
— Я вырос среди детей и не раз держал малышей на руках.
Она протянула Эрин, которая цепко на него смотрела.
— Ма! Куся! — раздался из манежа голос Хезер.
— Скоро будем кушать, дорогая, — подтвердила Ванесса, наклоняясь, чтобы погладить малышку по голове. — Сейчас накрою на стол, хорошо? Все в порядке, Чейз?
— В порядке.
Улыбаясь, Чейз проследовал за Ванессой на кухню. Эрин молчаливо сидела у него на руках. Боже, малышки такие теплые! Они словно состоят из тепла. Шоколадные кудряшки прыгают вокруг ее лица, как у сестры. Но если Хезер спокойно играет в манеже, Эрин смотрит внимательно и нахмуренно, когда он пытается ей улыбнуться.
Сердце Чейза сжалось от воспоминаний. Сумасшедшая счастливая семья Митча. Они приняли его без осуждения и лишних расспросов. На протяжении долгих месяцев он смертельно боялся того, что овдовевшей матери Митча он надоест и она выкинет его из дома, поэтому делал все, чтобы этого не случилось.
Он мыл, стирал, убирал, присматривал за младшими. И только год спустя страх начал отступать.
Они так и не выгнали его. Он сам ушел — через много лет.
Эрин продолжала смотреть ему прямо в глаза.