Она пнула его в лодыжку.
Они поднялись по лестнице на площадку, обведённую деревянными перилами, только здесь уже были не шахматы, а фигурки чередующихся друг за другом мужчин и женщин, стоящих со сложенными на груди деревянными руками. Одна из дверей, ближайшая к лестнице справа, была распахнута. У двери стоял, зажав в кулаке сигарету и выпуская дым сквозь пальцы, человек в зелёном комбинезоне медика. Глаза у него были покрасневшие, лицо блестело от пота. Он глянул на Астру и Фому и торопливо приложился к сигарете. Жадно затянулся и закашлялся, отвернувшись.
Они прошли в дверь, и Астра почувствовала знакомый запах. Острый запах смерти и сырого мяса. Здесь он был гораздо слабее, чем тогда, у неё дома, но теперь она узнала бы его где угодно. Астра прислонилась к косяку. Ноги внезапно перестали её слушаться, и она не смогла бы идти, даже если бы захотела.
— Пожалуйста, найди его сам, — слабо выговорила она. — Пожалуйста. Приведи сюда, я не могу.
Фома посмотрел на неё. Она вжалась спиной в косяк и помотала головой:
— Найди его сам.
— Хорошо. Жди здесь, — он прошёл через комнату, и исчез из вида.
Астре хотелось убежать. И хотелось бежать за Фомой. Она разрывалась от противоречивых желаний, стоя у двери. Посматривая вглубь комнаты, Астра боялась увидеть жуткое зрелище, и не могла не смотреть. Зрение выхватывало отдельные картинки, когда она бросала взгляд по сторонам, и тут же жмурилась.
Вот мраморная подставка у стены, ей виден лишь круглый край и часть витой каменной ножки. На ней статуя, лежит на боку, прижавшись золотистой щекой к основанию. Статуя улыбается. Астра содрогается и закрывает глаза.
Вот шкаф, дверцы раскрыты, и на полках поблескивают осколки. Цветное стекло или камни, вперемешку с металлическими фигурками. У подножия шкафа, рядом с выгнутой в виде лапы льва массивной ножкой, кучка чего-то радужного. Россыпь мелких осколков окружает несколько крупных, и по одному, похожему на дольку апельсина с зазубренной кромкой, Астра признаёт в предмете стеклянный шар. Отражая своими крохотными зеркальцами в искажённом виде окружающие предметы, переливаются радугой неровные края осколка.
Вот стол, стоит посередине комнаты. Стол круглый, массивный, на точёных ножках. По столу разбросаны в беспорядке костяшки домино. Нет, это не домино. Это такие штуки для гадания, Астра видела их однажды, кто-то гадал при ней… Несколько костяшек собраны в центре стола в пирамидку с усечённым конусом. На верхушке пирамидки, точно в центе крохотной площадки, составленной из четырёх костяшек, стоит фигурка животного. Фигурка барана или козла, Астра не может разглядеть, вырезанная из зелёного камня.
«За козла ответишь» — выплывает из памяти неведомо откуда взятая фраза, и Астре внезапно становится жутко смешно. Она засмеялась, согнувшись у двери, ничего не видя от потёкших слёз, и выговаривая: «За козла… Ох, смешно-то как… За козла…»
Её взяли за плечи, подняли голову, и в лицо ударил вихрь мокрых холодных брызг. Смех, душивший её всё сильнее, стих, сжатые в судороге от истерики мышцы живота отпустило. Она открыла глаза, смаргивая воду и слёзы. На неё глядел человек в зелёном медицинском комбинезоне, что давеча курил у двери. В руке у него был стакан воды, полный наполовину. Рядом с медиком стоял Фома со шлемом под мышкой, и полицейский следователь.
Глава 10
Человек со стаканом оглядел Астру, и отошёл. Следователь молчал, глядя, как Астра отирает ладонью мокрое лицо.
— Я должна вам сказать… — наконец сказала Астра, медленно выдохнув, ощущая, как мелко дрожат мышцы пресса, только что скрученные в тугие узлы. — Мы приехали к вам…
— Пройдите, — сухо сказал следователь, ткнув рукой в глубь комнаты. Астра замешкалась, и он поманил её за собой, двинувшись к столу с разложенными костяшками.
Она прошла за ним, ступая след в след. Но на полу ничего страшного не обнаружилось. Никаких кровавых пятен, а тем более луж, тут не было. Только россыпь радужных осколков у шкафа, да у стены, до этого не видной, валяются разбитые часы с кукушкой. Кукушка, миниатюрная птичка с золотистыми крылышками, украшенными цветной эмалью, повисла на вяло изогнутой металлической штанге, открыв блестящий клювик. Светился крохотными бриллиантиками и большим дымчатым топазом круглый циферблат.
Следователь остановился у стола, заложив руки за спину, и отвернулся от Астры, вперив взгляд в зелёную фигурку животного на костяном постаменте.
— Говорите.
Запинаясь, сбиваясь и опять начиная с начала, Астра объяснила, зачем они пришли. Следователь слушал рассеянно, не оборачиваясь, и только кивнул под конец:
— Описать эту вещь вы, конечно, не сможете?
— Я же говорю, я тогда была ещё девчонка совсем, — Астра поморщилась, вспоминая себя в те годы. Она хотела забыть себя такую, маленькую, пухленькую, с бантами на тугих косичках, из которых одна всегда упрямо загибалась кверху. Память подбросила картинку: мама за столом, перебирает срезанные цветы, чтобы составить букет. Рядом стоит её любимая ваза, уже наполненная водой. За столом, напротив, сидит бабка Матильда. Она теребит в пальцах один из отложенных матерью цветков, и Астра, рост которой позволял тогда лишь чуть выглянуть над краем стола, видит, как жёсткие пальцы бабки поглаживают бархатный лепесток, будто он живой.
«И что я буду с этим делать?» — слышит Астра голос матери. Бабка Матильда отвечает: «А ничего. Положи пока, пусть лежит. У вас целее будет.» И мама недовольно хмурит брови, а очередной цветок в её руке ломается пополам. Потом она замечает дочь, вертящуюся у стола, и Астру выгоняют из комнаты. Уже выходя, она оборачивается и видит, как бабка разворачивает на столе какую-то тряпочку, раскрывает её, а мама склоняется над столом, и прижимает пальцы ко рту, глядя на что-то, что показывает ей бабка Матильда.
Следователь помолчал, хмурясь и вертя сложенными в замок пальцами. Из полукруглой арки, обнаружившейся в углу комнаты, отмахнув криво висящую парчовую, расшитую зубастыми драконами занавеску, вышел грузный пожилой мужчина. Выглядел он по сравнению со следователем, в его выглаженном тёмно-синем костюме и галстуке, неряшливо и совсем просто. Будто сосед-пенсионер заглянул за солью и задержался. Одет он был в просторные холщовые домашние брюки на завязочке, над брюками нависала, обтягивая упитанный животик, лёгкая рубашка в широкую клетку. Наряд дополняли разношенные сандалии на босу ногу. Поверх рубашки мужчина накинул лёгкую матерчатую куртку, и небрежно придерживал её полы двумя пальцами.
Увидев пенсионера, следователь кивнул Астре, и отошёл с ним к стене. Человек шумно вздохнул, взялся за губу и оттянул вниз. Потом спохватился, словно вспомнил о вредной привычке, и опустил руку.
— Да, Толя, удружил ты старику, — сказал он, качая головой, и разглядывая свои сандалии, будто видел их впервые. — Давненько я такого не видал. Ты этого не помнишь, зелен ещё был тогда.
— Почерк, — негромко ответил следователь. — Почерк похож. Я поэтому…
— Похож, похож, — рассеянно сказал пожилой мужчина, кинув взгляд на стоящих у стола Фому с Астрой. — Да не совсем.
— Я поэтому вас и попросил посмотреть, Андрей Петрович. Чтобы вы своим взглядом оценили.
— Поговори с Сергеичем, — негромко ответил пенсионер, названный Андреем Петровичем. А я подумаю. Может, чего и присоветую.
Следователь с готовностью кивнул, словно ждал такого ответа. Андрей Петрович направился к выходу на лестницу, мельком глянув на Астру, проходя мимо неё к двери.
В проём, завешенный криво висящей парчой, протиснулся полицейский со «Степановым» на плече.
— Анатолий Збигневич, там эксперты интересуются, понятых будете приглашать? А то им работы ещё до… под завязку, — он посмотрел на Фому с Астрой.
— Это не понятые, — сухо сказал следователь. — Почему до сих пор не нашли? Идите, Кузьмин, работайте.
Он обернулся к Астре, тревожно воззрившейся на арочный проём. Она немного разбиралась в расположении комнат в подобных особняках. Очевидно, там лестница наверх, в личные апартаменты. Ей даже показалось, что из полускрытого занавесью прохода сквознячок доносит всё тот же ужасающий запах.
— Скажите, ваша мать была знакома с госпожой Славатской?
— С кем?
— Виктория Славатская, хозяйка этого дома. В обществе известная как Савская.
— Я слышала о ней. Это известная магичка.
— Магичка? Госпожа Савская Высший магистр Ордена Чёрной розы. Слышали о таком?
— Не помню, — пробормотала Астра. — А при чём тут моя мама?
— Есть свидетели, которые утверждают, что ваша матушка любила дорогие украшения, и в них появлялась на различных мероприятиях, в том числе мистического толка. Госпожа Савская тоже, — следователь мотнул головой в сторону стены, противоположной арочному проходу.
Астра поглядела туда, и увидела большой портрет, писанный маслом на холсте. Это было поясное изображение госпожи Виктории. Изображённая на портрете женщина смотрела прямо на зрителя, надменно выставив подбородок и приподняв выведенные дугой брови. Госпожа Высший магистр была облачена в строгое чёрное платье, плечи облегал строгими складками паланкин золотого цвета. В одной руке — чёрная роза, в другой — свёрнутый трубочкой свиток, по краю которого тщательно выписаны непонятные письмена. На шее главы ордена светит бриллиантовым блеском массивное колье. Колье из охватывающего шею витого шнура белого золота, и крупного, тяжело улёгшегося на пышной груди, ромба, усыпанного мелкими бриллиантами. Посредине ромба отливал кровью большой тёмный рубин.
— Интересная вещица, — сказал следователь, глядя на колье. — Мы её ещё не нашли.
Он обернулся к Астре, разглядывавшей портрет:
— Жаль, что вы не можете вспомнить, что за вещь отдала вашей матушке на хранение ваша бабка.
— Мы можем поехать туда, и спросить, — неожиданно вмешался Фома, до этого тихо стоящий рядом. — Если Астре можно выезжать из города.
Следователь перевёл взгляд на Фому, и они молча поглядели друг друга.