Но две блестящие капли, оставляющие следы на ее коже, не лгут, хотя Тара остается безмолвной.
“Так что мой тебе совет - выбери третий вариант”, - продолжаю я. “Меньше чем через два месяца ты пойдешь к алтарю. Ты улыбнешься и, когда тебе предложат, скажешь: ”Я согласен". Ты понимаешь?"
Еще одна слеза вырывается из заточения, падая на мою кожу, как обжигающая кислота. В любую секунду ее жесткая девчоночья игра может развеяться, и она окончательно растает. Она согласится на наш брак и будет умолять меня избавиться от этого пистолета.
Ее губы слегка приоткрываются, как будто она готова произнести эти слова. На мгновение кончик ее языка соприкасается с подушечкой моего большого пальца. Это легчайшее прикосновение посылает электрический разряд прямо к моему члену.
Мне требуется несколько ударов сердца, чтобы почувствовать боль. Она не в моем члене, а скорее в большом пальце, зажатом между острыми белыми зубами Тары. Сумасшедшая женщина укусила меня! Я отдергиваю руку и бросаюсь к ней, обхватывая другой рукой ее горло. Наклоняясь к ее лицу, я рычу: “Ты чертова дикарка. Точно так же, как и все остальные из вашей компании.
“Пошел ты!” - рявкает она, в то время как ее руки взлетают к моему лицу, и она пытается большими пальцами вернуть мои глаза обратно на место. “Ты обманул меня, ублюдок!”
“Ma sei impazzita!” Я хватаю ее за запястья, отводя ее руки от себя. Мои действия выводят ее из равновесия, и она падает вперед, ударяясь своим лбом о мой.
“Ой!” - вскрикивает она и пытается высвободить руки.
Я сжимаю ее тонкие запястья сильнее, не настолько, чтобы причинить ей боль, но достаточно, чтобы она не смогла убежать. Ее предплечья оказываются зажатыми между нашими телами, когда я прижимаю ее к своей груди.
Большая ошибка с моей стороны.
Наши лбы все еще прижаты друг к другу, и кончик ее крошечного носа касается моего. У меня нет выбора, кроме как смотреть прямо в мистические зеленые шары, которые всего на волосок от меня. Они смотрят в ответ.
Сладкий аромат ее клубничного шампуня окутывает меня, еще больше запутывая мой разум. Я бы ожидал от такой ведьмы, как она, запаха серы и жженого шалфея, а уж точно не аппетитных летних ягод.
Ее теплое, учащенное дыхание овевает мое лицо, вызывая покалывание на губах. Пытаясь подавить ощущение, пока оно не распространилось, я провожу языком и зубами по нижней губе. Единственное, что это дает, - это заставляет меня страстно желать узнать, какая она на вкус. Сладкая или горькая? Вероятно, слияние того и другого.
И тогда возникает другое желание. Я хочу знать, каково это - иметь эту чертовку в своей постели. Будет ли она мурлыкать? Сладко мяукать? Или она зашипит и почешет мне спину?
Зная Тару так же мало, как и я, я ставлю на обоих и в этом тоже.
“Отпусти меня, сатана”, - усмехается она сквозь зубы.
Я поднимаю бровь. - Сатана?
-Девиль. Дьявол. Сатана. Тебе идет футболка.
Уголок моего рта подергивается. Я не должен находить ее такой чертовски забавной. Она дикая, грубая и ребячливая. Полная противоположность женщинам, которые меня привлекают. Так какого хрена я фантазирую о том, чтобы она была подо мной? О том, чтобы растерзать этот дерзкий ротик, просто чтобы она заткнулась?
Неохотно я отпускаю ее. В тот момент, когда она освобождается, она отталкивается, отодвигаясь на сиденье как можно дальше от меня. Ее белый топ с короткими рукавами забрызган кровью, и на лице тоже есть пятна. Я беру коробку салфеток и бутылку воды из кармана на двери и кладу все это на сиденье между нами.
-Используй это, чтобы привести себя в порядок.
Она, не глядя на меня, достает салфетку и начинает осторожно вытирать левую щеку. Та, что покраснела от руки Катракиса, но не запятнана его кровью.
Я стискиваю зубы и беру другой платок, брызгая немного воды на салфетку. - Посмотри на меня.
-Нет.
“Тара”.
-Что? Она поворачивается ко мне.
Я снова беру ее за подбородок, удерживая голову на месте, пока стираю кровь с ее гладкой кожи.
Женщина пристально смотрит на меня все то время, пока я осторожно провожу влажной салфеткой по правой стороне ее лица и вокруг этих сияющих зеленых глаз. Я работаю медленно, не торопясь, осторожно вытирая ее подбородок, нос, раковину уха ... везде, даже после того, как были удалены все следы крови.
Тара ничего не говорит, просто продолжает смотреть на меня. Она остается неподвижной, но воздух вокруг нее постоянно меняется. Как будто передо мной застыла на месте пугливая дикая кошка. По ее рукам пробежали крошечные мурашки, отчего тонкие волоски на них встали дыбом. Точно так же, как это происходит с кошачьей шерстью за мгновение до того, как существо нападет.
-Тебе холодно?
-Да.
Я отбрасываю испачканную салфетку и снимаю пиджак. “ Вот. Надень это. Я включу обогрев.
На ее лице появляется выражение отчасти отвращения, отчасти тоски, когда она смотрит на куртку в моей руке. Она поджимает губы, затем хватает одежду и надевает ее.
-Лучше?
-Немного, - говорит она, отворачиваясь. - Почему тебя волнует, что мне холодно?
-Я не знаю. Но то, что ты в конечном итоге заболеешь и будешь прикован к постели, не входит в мои планы.
Тара напевает и плотнее запахивается в куртку.
Остальная часть нашей поездки проходит в тишине. Дом Попова находится за городом, в самом центре гребаного нигде. Воздух вокруг нас остается заряженным.
-Мне нужно уладить несколько деловых вопросов в ближайшие пару дней, - говорю я, когда мы приближаемся к резиденции серба. “Но я свободен во вторник. Я заеду за тобой в семь”.
-Зачем?
BMW останавливается у массивных ворот, перекрывающих въезд на территорию. Я опускаю перегородку приватности и даю Ригго понять, что позабочусь о том, чтобы нас впустили.
Подходит охранник, но прежде чем он успевает постучать в водительское стекло, я опускаю свое и привлекаю внимание мужчины.
“У мисс Поповой сегодня вечером были небольшие проблемы с машиной, поэтому я подвезу ее”.
Парень бросает взгляд на Тару, затем кивает мне и что-то кричит через плечо по-сербски.
-С чего бы тебе заезжать за мной, сатана? - Переспрашивает Тара, как только машина проезжает мимо караульного помещения.
-Ужин.
-Я не собираюсь с тобой ужинать.
“Конечно, ты права. В противном случае Драго может что-то заподозрить, когда примерно через месяц мы скажем ему, что собираемся пожениться. На данный момент наша вторичная встреча вызвала между нами неоспоримое влечение, и мы с нетерпением ждем, к чему это приведет ”.
-Ты действительно думаешь, что мой брат поверит в эту чушь?
-Он так и сделает. Потому что, давай будем честны, ты не совсем известна своими продуманными решениями, Тара. Поверь мне. У нас есть очень подробная информация о вас.
Машина замедляет ход и останавливается на кольцевой подъездной дорожке перед четырехэтажным особняком. Я выхожу и подхожу, чтобы открыть дверь Таре. Игнорируя мою протянутую руку и плотно сжав губы, она почти бегом выскакивает из машины и направляется к дому. В какой-то момент во время нашей драки ее волосы, должно быть, растрепались. Или, может быть, она сама выдернула галстук. Как бы то ни было, ее темные пряди теперь взметнулись под порывом ветра.
Перед самой входной дверью она останавливается и разворачивается на каблуках. Холодность взгляда, который она бросает на меня, легко соперничает с вечерним бризом. Стоя там, практически утопая в слишком большом жакете, купаясь в теплом свете окон по обе стороны от главной двери, ее хмурое выражение лица становится немного испорченным. Но мои яйца все еще болят от получившегося вида.
Она прекрасна.
Мстительная кошка с клыками и острыми когтями.
“Запомни мои слова, Артуро Девиль”. Ее сарказм разносится по ветру, когда она указывает на меня пальцем. По крайней мере, я представляю, что она делает. Трудно сказать, поскольку рукава моего пиджака скрывают всю ее руку. “Я собираюсь превратить твою жизнь в сущий ад”.
-В этом, гаттина, у меня нет ни малейших сомнений.
***
Уличные фонари погашены, и ни одно окно не освещено. Только кусочек луны, большей частью скрытый облаками, дает достаточно света, чтобы направлять мои шаги. Воздух свежий, предвещающий скорый снегопад. Морозно.
“Asya!” - Кричу я, убегая по пустынному, непроглядно темному переулку.
Земля твердая и холодная. Мои конечности затекли, хотя я бежал уже несколько часов. Ищу.
“Asya!”
Мой носок зацепляется за что-то на бетоне, заставляя меня споткнуться и сбиться с шага, но я прихожу в себя и продолжаю бежать. Выкрикиваю имя моей сестры.
Недели. Прошли недели с тех пор, как она бесследно исчезла. Дни и ночи слились воедино, превратившись в бесконечное, ужасающее забвение, которого я не могу избежать. Я допросил, подкупил или избил каждую крысу в этом проклятом городе, которая могла бы пролить свет на ее местонахождение. Все безуспешно. Никто ее не видел. Никто понятия не имеет. Она просто растворилась в воздухе.
“Asya!” Я кричу во всю силу своих легких.
Ответа нет. Только ветер уносит пустые банки из-под газировки и обрывки бумаги вдоль пустынной дороги, по которой я слепо бегу.
Это моя вина. Я должен был лучше защищать своих сестер. Вокруг них должна была быть более надежная круглосуточная охрана. Тогда девочки никогда бы не смогли улизнуть. Я несу за них ответственность. Я должен присматривать. Я должен обеспечивать безопасность.
Я потерпел неудачу.
И я убегаю. Ищу в темноте. Ищу, пока что-нибудь не нахожу.
Пока я не верну ее.
Я не могу остановиться. Я должен найти...
Я подскакиваю в постели, весь в поту. Сердце колотится о мою грудную клетку. На улице все еще темно, даже слабый луч лунного света не рассеивает мрак. Потянувшись к тумбочке, я беру телефон, чтобы проверить время. Четыре утра