– Влядичии-н?! – переспросил Бонапарт. – Это русское имя?… – Император нахмурился.
– Да, ваше величество, я русского происхождения, но жил преимущественно в Америке… Я бонапартист, ваше величество…
– Бонапартист? Отлично! Вы, конечно, понимаете, месье Влядичин, что я не особенно симпатизирую русским… обстоятельствам!… И мне кажется, вам было бы удобнее называться… князь Ватерлоо!
Роман, желая скрыть улыбку, низко поклонился: рука императора потянулась к нему, и, не поднимая головы, Владычин увидал болтавшийся в петлице крестик Легиона.
– Это вам за смелый прыжок! – проговорил император, а группа маршалов дружно и сыгранно прокричала «виват!».
– Вы можете идти, – обратился к ним Наполеон. Император удержал за рукав новоиспеченного князя.
– Побудьте и расскажите мне ваши приключения… Садитесь, князь.
Роман сел.
– Расскажите мне о себе, князь. Все это необыкновенно интересует меня, князь! Садитесь, князь.
Наполеон явно подчеркивал свое благоволение к Владычину. Роман импровизировал:
– История моя необычайна и невероятна, как несравненны ваши подвиги, ваше величество, как изумительна та эпоха, в которой мы живем…
Ваше величество! Не удивитесь и не сочтите меня хвастуном, если я скажу, что в настоящее время я представляю собой совершенно исключительную техническую и научную силу… Вы поражены, сир? Я вижу недоумение на вашем лице!… О, ничего волшебного, ничего фантастического!… Сейчас я все разъясню.
Сир! Во время беспощадных европейских войн, в эту героическую и страшную пору, группа серьезнейших ученых – среди них был я, еще раз прошу простить мне мою нескромность, – образовала тайное общество адептов прогресса… Что? Вы не сторонник тайных обществ, сир? Но ведь это было совсем другое!… Да, да! Я продолжаю… Так вот… Мы удалились на один из Антильских островов – Пикатау. Там в спокойной и подобающей обстановке мы и работали… Важнейшие открытия, величайшие изобретения – вот результаты нашей, к несчастью кратковременной, жизни на Пикатау.
Однажды, когда я вернулся… простите, сир, я очень волнуюсь… Однажды, когда я вернулся из научной командировки, меня ждала ужасная новость – остров Пикатау оказался поглощенным океаном… Вулканическое происхождение!… Отчаяние мое было безгранично… Но что делать. Надо быть мужественным, не так ли? Я замечаю, сир, что и вы взволнованы участью моих несчастных коллег. О, я знал, что так будет.
У меня имеются записи всех моих работ и многих работ моих погибших друзей. Я жажду и могу отдать их человечеству и… вам, сир! Лишь с вашей помощью они найдут надлежащее применение.
За этой-то поддержкой я и обратился к вам, осмелился вас побеспокоить… И я счастлив, что попал так удачно и мог сообщить вам расположение фронта…
Моя участь в ваших руках, сир!
Роман замолчал.
Наполеон с минуту помедлил в кресле, потом с шумом поднялся и протянул Владычину руку…
«А здорово наворочено!» – подумал Роман.
4
– Разрешите, ваше величество, дать вам несколько практических советов, – осторожно сказал Владычин.
Наполеон посмотрел вопросительно.
– Я имею в виду осуществить победный маршрут Гамбург – Берлин – Вена, затем назад в Париж.
– Увы, это невозможно, князь, у меня нет армии для такой обширной экспедиции.
Роман непочтительно рассмеялся.
– Вот что, ваше величество… Вы не потеряли огнестрельную штучку, которую я дал вам?
Наполеон выдвинул ящик стола и достал браунинг.
– Прочтите, ваше величество, – сказал Роман.
Наполеон посмотрел надпись на стволе.
– Льеж! Как, он сделан в Льеже?!
– Гм! Но я предполагаю именно там организовать производство для нужд армии, – пробормотал Владычин. – Это конструкция одного из моих коллег – инженера, погибшего на Пикатау. Пистолет называется браунинг.
Роман вынул обойму и объяснил устройство.
– Не правда ли, какой прыжок от шомпольного пистолета, ваше величество!
– М-да!… Но ведь такой крошечный пороховой заряд мал, – скептически и лукаво заметил император.
(О, что касается оружия – он достаточно искушен!)
– У этих патронов снаряжение не пороховое, а динамитное, ваше величество…
– Дина…
– Динамит, ваше величество!
– Динамит… А… что это за динамит? – смущенно спросил Наполеон.
Роман поверхностно рассказал.
– У меня, – продолжал он, – приблизительно следующий план: я осмеливаюсь вам предложить обосноваться с армией в трех опорных пунктах – Намюр, Льеж, Маастрихт…
И Роман, вынув из кармана карту Европы, испещренную значками и цифрами, стал показывать:
– Здесь немцы, вот тут англичане, русских здесь столько-то, род оружия такой-то… (Точнейшие данные, выбранные Романом в 1922 году в Париже из ученых стратегических исследований, из исторических архивов – все было к услугам озадаченного корсиканца.)
«Конечно, Владычин может ошибаться, – думал Наполеон, – но у него чертовский нюх…»
Ординарец, потный от быстрой езды, протянул Наполеону пакет.
– Донесение! – закричал Наполеон. – Блюхер бежал к голландской границе, Веллингтон застрелился!… Это был храбрый воин, но все же… неуместный противник…
У Бонапарта своеобразное джентльменство.
– Ваше величество, обстоятельства нам благоприятствуют, – обратился к нему князь Ватерлоо, – поэтому…
Наполеон кашлянул.
– Я согласен, – сказал он.
«Как по маслу», – подумал Роман.
5
Протесты штаба остались без результата. Наполеон доверчиво и неуклонно действовал «по Владычину».
«Наполеон обработан. Надо сойтись с первыми людьми империи», – подумал Роман и настойчиво пытался сдружиться с соратниками Наполеона.
Весельчак Ней быстрее и охотнее других раскрыл Роману объятия – и не фигурально, так неистов был его восторг перед тактическим даром Владычина.
Жизнь Франции пошла новыми путями, такими неожиданными и странными, что порой немного пугала даже самого Наполеона, того Наполеона, который бесстрашно смотрел в глаза сорока векам, засевшим на популярных египетских пирамидах [2]…
История, эта хитрая и бесчувственная дура, была побеждена при Ватерлоо. Роман швырнул ее на колени. И теперь он полновластно и уверенно правил Францией. Ведь его покровителем и учеником был один из самых понятливых и способных людей эпохи – Наполеон I Бонапарт.
«Маленький капрал» захлебывался от восторга. Блестящая победа, гениальный министр, грандиозные перспективы – разве этого недостаточно?
Наполеон помолодел, оживился, он жаждал работы, и в ней не было недостатка. Князь Ватерлоо был совершенно неистощим на проекты. В Париж летели десятки курьеров… Роман требовал выслать ему специалистов-металлистов, и заводы Крезо были лишены всех своих мастеров по приказу Владычина. Парижские химики вызваны были в Намюр, где Владычин поставил производство динамита; мелкие части всего револьверного заказа были рассованы по заводам Маастрихта, Льежа и Намюра.
Император ускакал в Париж, где общий подъем и ликование достигли крайних пределов. Он был занят армейскими резервами, обучение их велось форсированно.
Армия в шестьдесят тысяч под общим командованием Нея продолжала занимать бельгийский промышленный район.
Коалиция держав против Наполеона, потрясенная новым успехом узурпатора, не отказывалась все же от мысли отнять у него то, что ему удалось создать вновь. В Ганновере происходили перегруппировки союзных армий. Соединенное командование под общим руководством героя Лейпцига, князя Шварценберга, удивлялось бездеятельности Наполеона, и к концу августа союзники начали наступательное движение.
Под Аахеном сводная русско-австрийская армия, предводительствуемая Блюхером, встретила сильнейшие укрепления и убийственный артиллерийский огонь, отвечать на который не было технических средств. Роман предвидел наступление и прежде всего озаботился созданием небольшого парка Макленовских пушечек [3], и союзникам пришлось на первых же порах познакомиться с невиданными доселе гранатами, любезно присылаемыми в их ряды этой грациозной артиллерией. Кроме того, Роман озаботился постройкой минометов окопного типа; их примитивные бомбы серьезно угощали нападавших. Окопная оборона с ружьями старого образца была облегчена возведением проволочных заграждений.
В октябре император прибыл с резервами в Бельгию, и Владычин произвел вооружение шестидесятитысячной армии револьверами, в конструкцию которых он внес некоторое изменение (у браунинга, подобно маузеру, прицеплялось деревянное ложе и ствол был удлинен).
Однажды за завтраком, после маневров, император спросил Владычина, не может ли Роман переехать теперь в Париж.
– Охотно, ваше величество, тем более что мне как облеченному вашим доверием надо провести в жизнь ряд мероприятий.
– Я так и думал, – благодушно кивнул Бонапарт, – я уже распорядился о помещении для вас, князь… Пале-Рояль!
Пале-Рояль!
…Урал. Екатеринбург.
Извозчик в кафтане с гофрированным задом нестерпимо потел на козлах.
– Где у вас можно остановиться? – спрашивает Роман,
– В «Полу-рояль» доведется… Способно будет Но «способно» не было. «Пале-Рояль» оказался грязной провинциальной гостиницей с клопами скверной кухней и весьма примитивными «удобствами» Пале-Рояль!
Екатеринбург – Париж. Извозчик – Император.
Рустан в дверях:
– Лошади готовы, ваше величество.
– Верховые?
– Так точно, ваше величество!…
– М-м… Подай карету, Рустан!
Индейка, страсбургский пирог, бутылка рейнвейна, фрукты, салат. Масседуан [4] – легкий завтрак, слишком тяжелый, однако, для верховой езды.
В пути Роман болтал с Наполеоном относительно императорской диеты. Ему удалось напугать мнительного Бонапарта раком желудка, и тот торжественно обещал не злоупотреблять бесцеремонным обращением с меню, вроде порции потрохов по-кайеннски после мороженого.