икам эту информацию передать.
Встречали космонавтов 22 января того года чуть ли не от МКАДа — по нашей доброй традиции, конторских работников и студентов автобусами свозили отовсюду тысячами. Это была первая встреча космонавтов Брежневым — генеральным секретарем. Угрозы его убить Ильин не раз высказывал и попал в разработку. Но, украв два пистолета Макарова в Ленинграде, он появился в Москве раньше, чем предполагалось. Среди публики у Кремля в тот день каждый третий был сотрудником КГБ. Но никто не мог подумать, что Ильин войдет в Кремль.
Он всех перехитрил, попав на территорию Кремля с народом через Боровицкие ворота в районе Оружейной палаты, когда в 10 часов открыли вход. Его высматривали снаружи, а он был уже внутри. В Оружейную палату всегда очередь, в любую погоду — толкучка, он этим и воспользовался.
Ильин стал изображать регулировщика потоков людей. И никто не обратил внимания — тогда часто милиционеры из Александровского сада приходили в Кремль помогать при большом скоплении народа. Не обратили внимания и на слишком длинные рукава шинели, которую он украл у высокорослого родственника для выполнения задуманного. Ильин прятал руки с пистолетами в этих рукавах, размахивал ими, как чучело огородное, но внимания не привлек — потом при разборе полетов сотрудникам в вину это поставили.
Появились машины с космонавтами и руководителями, Ильин открыл огонь с двух рук. Игра слов: одна из пуль зацепила Василия Зацепилова — мотоциклиста. Он в Кремлевском полку на сверхсрочной службе был. Увидел Вася кровь у себя на рукаве и — грохнулся в обморок. Но орден Красной Звезды, тем не менее, получил.
Вообще, когда молодежь стремится устроиться в охрану VIP-персон, наверное, представляют картинку из кино: идет какой-нибудь важный чин, а вокруг сотрудники охраны — в классных костюмах и белых сорочках с галстуками, в темных очках и с наушником в ухе. Красивая, на первый взгляд, служба, не пыльная.
Но основная работа в охране — это не дефиле перед девушками в костюме и темных очках, а стояние на посту. Для многих, и для меня тоже, это была адская мука. Стоишь часами без движения, что только не передумаешь… 9 из 10 мечтают, чтобы что-нибудь случилось и появилась возможность спасти кого-то или обезвредить, подвиг совершить, и карьера пойдет сразу в гору. А то ведь обидно: четверть века отстоишь, и ни разу ничего не произойдет. Так вот, когда Ильин изображал регулировщика, он около часа болтался на виду двух сотрудников на посту. Они бдительности не проявили. Но их не наказали, а наградили, потому что они все же скрутили стрелявшего — уже под пулями. И движение по службе было: один до полковника дослужился, другой — до подполковника.
Ильин был уверен, что первое лицо едет в первой машине. Но очередность проезда машин часто меняется именно в целях безопасности, а не потому, что кто-то опоздал, как потом в байках об этом ЧП рассказывалось. Первыми ехали космонавты, Брежнев — в следующей машине. Все пули — Ильин выпустил 15 из 16 — достались первой «Чайке» с космонавтами и чуть не задели тех двух офицеров на посту (в будке пробоины потом нашли).
Терешкова ничего не делала, как и положено женщине. Леонов потом рассказывал, что это он всех спас. Береговой убеждал, что он тоже всех спас, потому что воевал и среагировал на поведение Ильина: когда тот встал перед кортежем и уже готов был открыть огонь, всех пригнул и положил на пол в машине — места в лимузинах для этого достаточно.
Одна пуля, деформированная из-за толстого стекла правительственной «Чайки», попала в водителя машины космонавтов Жаркова — полголовы снесло. Первую помощь оказали, как смогли. Довезли до нашего госпиталя КГБ на улице Пехотной, хотя надо бы в «Склиф», конечно. Но вряд ли что-то помогло бы: ранение головы, несовместимое с жизнью. Прожил немного только потому, что сердце тренированное.
Кстати, была сделана видеозапись того инцидента: у кого-то оказалась включенной кинокамера. Качество — примерно такое же, как и записи убийства Немцова спустя полвека.
«Москва «лихих 90-х» и Москва середины 2010-х — есть ли разница, на ваш взгляд? И в какой мере это зависит от мэра?»
Из автоматов и снайперских винтовок меньше стреляют, а в общем и целом мало что меняется в одном городе, если в стране изменений не происходит.
Сергей Собянин — третий столичный мэр. В 2010 году, когда он занял это кресло, Лужков москвичей уже начал раздражать: снос или распродажа купеческих особняков, «черкизоны» повсюду, нашествие мигрантов и так далее. Хотя начинать Лужкову пришлось в суровых условиях. Летом 1987 года положение с продовольствием в Москве стало аховым. Те же овощные базы оказались на грани краха — грязь, разруха, запустение. Ельцин обратился к Лужкову — тот прежде был одним из двух заместителей председателя исполкома Моссовета, которые занимались повседневными делами города. И Лужков навел порядок со снабжением города овощами и фруктами. За что получил юморное прозвище «Главарбуз». Хотя — не только за это. Сам лично он взяток не брал, осторожничал. Даже арбузы с морковкой ему в машину загружали, а он сверху из окна за этим наблюдал. И только после этого спускался и садился в автомобиль. Вот и «Главарбуз» получился.
Ельцин его тоже так иногда звал. Гавриил Попов мэром был слабым, жаловался постоянно: «Я — не практик». Ельцину это надоело, и он, как мне рассказывали, однажды заявил: «Да вот Главарбуз есть, он — практик».
И вот после практичного Лужкова в кресле мэра возникает никому не известный в Москве тюменский чиновник, слегка пообтершийся на Старой площади.
Поначалу Собянин сказал, что возьмется за автомобильные пробки. Взялся — пробки стали еще более лютыми. Много можно назвать и других сомнительных деяний мэрии. Набивший оскомину пример: у всех на глазах в Москве происходит многолетняя эпопея с заменой асфальтобетонного покрытия тротуаров на плитку. Хотя и более актуальных проблем в столице выше крыши. Компания из Тюмени шустро освоила на московской плитке миллиарды. Злые языки говорят, что за этой фирмой стоит жена мэра Ирина Собянина, или «Ира-бордюр», как ее прозвали за любовь к тротуарам.
Ладно бы, плитка была просто практичной, так нет — она в Москве используется только дорогостоящая. Идет в ход и гранит. Это — фантастические деньги. При этом москвичи, и особенно — москвички на каблуках, скажут, что по асфальту ходить было удобнее. Наши работящие гости с южных рубежей кладут эту плитку так безобразно, что щели и неровности образуются почти сразу, плитка встает на дыбы, как после землетрясения.
То же самое, кстати, я наблюдал, когда Таня Дьяченко к семье подтягивала госдачу Барвиха-4, чтобы свить там гнездо с новым мужем Юмашевым. Решила молодая семья первым делом дачу капитально отремонтировать (поскольку она государственная, то, естественно, ремонт не из своего кармана — бюджет все стерпит). Строители со слезами рассказывали, что мрамор итальянский, который при Горбачеве там клали, пришлось им отбойными молотками отколупывать — Тане другой мрамор понравился. Так же и Собянин плитку хорошую на более хорошую меняет. Я бы в своем деревенском доме тоже что-нибудь поменял с удовольствием. Но как возьмешь калькулятор, так сразу это желание пропадает. А вот у нынешних мэрских чиновников калькулятор, наверное, эрекцию вызывает.
Надо подчеркнуть, что, наверное, больше половины проектов Собянина начинались еще при Лужкове, они в Генплане есть. Хотя, конечно, сам Юрий Михайлович святым не был, сделал миллиардерами жену и Ресина. Теперь вот сельским хозяйством занялся. Медынь Калужской области, Калининград — там у него имеется старинный замок, хотя выглядит он как советская автобаза. Бедновато живет. На склоне лет решил о вечном подумать. Как в анекдоте: «Вам, уважаемый, пора бы уже о душе подумать». — «Да, вы правы: душ триста мне бы хватило».
В Москве как шла, так и идет точечная застройка. При этом у москвичей под строительство торгово-офисных центров и жилых комплексов бесцеремонно отбирают скверы, детские площадки. Парки вырубают. Как в Кусково: дубы в три обхвата Наполеона пережили, а Собянина — нет, победил он их. Массовое строительство храмов развернулось. Храм — это, конечно, душеполезно, но при этом должно быть согласие в людях.
Исстари на Руси собирались всем миром и ставили храм там, где общество решило. Иначе как церкви стоять на таком месте, где склока шла и люди под бульдозер ложились? Я в своей деревне Молоково храм построил на том месте, где он и в старину стоял. Так вот это место было всегда издали заметно — на прямоугольнике соток в семь, посреди сорняков, буйно росли цветы, которые там никто не сажал. А на этих площадках в Москве, из-за которых войны чиновников с народом идут, чертополох только уродится. Испорчена аура этой земли гневом, агрессией.
Еще один большой раздражитель — восстановившие против Собянина всю Москву платные автомобильные парковки. В начале 2017 года зона парковки за деньги расширилась более чем на 200 улиц, большинство из которых — в спальных районах, где в платной парковке нет никакой необходимости. Мэрия врет о том, что это москвичи сами просят о парковках. А они на самом деле объединяются в соцсетях в протестные группы. Власти сами провоцируют возмущение населения, бесцеремонно залезая в карман к людям.
В 90-х так откровенно не наглели — вот и вся разница.
И, несмотря на «лихость» того времени, отношение сотрудников мэрии к нуждам людей было иным. Так, Лужков любого депутата Госдумы принимал без звука просто по телефонному звонку. Я у него четырежды был, решая вопросы москвичей. А сейчас выросла Берлинская стена. К московскому градоначальнику на разговор попасть сложнее, чем к мэру Нью-Йорка. Я, будучи депутатом, неоднократно пытался с Собяниным встретиться, чтобы решить проблему одной большой общественной организации. Хотя бы просто выслушал из уважения к погонам — так нет. Обижали, наверное, командиры его, когда он срочную служил.
Хотя, думаю, не он решает, кого принимать, кого — нет, а Анастасия Ракова (так и хочется похулиганить: перед ее фамилией «полбублика» нарисовать). Все это понимают. Привез ее из Сибири в столицу, всем ясно, что человек этот ему близок. Когда у нее родился ребенок, создали все условия в мэрии, чтобы у матери не было нужды часто отлучаться с рабочего места. Но это — их личные дела. А есть потребности города и горожан, и вот здесь к стилю руководства возникает немало справедливых вопросов.