ам ли эта девица. Что-то поспешно она слиняла, не находишь?
— Что ж ты так промахнулся? — вместо ответа попрекнул его Вавилов. — Надо было сразу везти ее в полицию.
Теперь неприятностей не оберешься!
— Дурак, пожалел ее! Думал, пускай приведет себя в порядок, успокоится. Да и нянька тотчас над ней закружила, как орлица над орленком. Стол накрыла, то да се, бедняжка, мол, жертва несчастья… А эта жертва смотри какая шустрая оказалась!
— А нянька что по этому поводу говорит?
— Ненила? — Алексей сердито насупился. — Она многое что говорит. Принялась расспрашивать ее о жизни в Москве и, похоже, спугнула барышню. Стала та краснеть и путаться. Нянька смекнула, что дело неладное, и хитра же старая, спросила что-то про Арбат, а девица не поняла, поинтересовалась, что это такое. А потом взяла в толк, что сморозила глупость, и тотчас вспомнила про дилижанс. Вот и весь расклад, весьма для меня печальный.
— Да уж! — покачал головой Иван. — Только сдается мне, что с нарочным ты поспешил. Зуб даю, не будет барышни в дилижансе.
— С чего ты взял? — опешил Алексей. — Думаешь, обманула?
— Не думаю, а знаю, — важно заметил Вавилов. — И нянька твоя мудрее всех нас вместе взятых оказалась, если стала пытать эту девицу. Жаль, что спугнула! — Он вытащил из кармашка часы и посмотрел на них. — Не более часа назад эта самая девица, что должна сейчас мчаться в почтовом дилижансе в Томск, вошла в ворота доходного дома на Петровской улице и скрылась в одной из квартир. Я оставил Гвоздева присматривать за ней, а сам бегом в управление. Думал, уж не случилось ли чего? Не мог же ты ее отпустить в самом деле, если Михалыч велел привезти барышню на допрос.
— Как видишь! — развел руками Алексей и требовательно спросил:
— Где ты ее нашел?
— Случайно все получилось. — Иван шел рядом с Поляковым, с трудом приноравливаясь к его размашистому шагу, и наконец не выдержал:
— Уймись немного! Сбавь скорость! — И когда Алексей послушался, стал рассказывать:
— Поехали мы с Гвоздевым в тюрьму за Сыроваровым, забрали, везем в тюремной карете мимо твоего дома. Смотрю, из подъезда выскакивает девица. Точь-в-точь та барышня, которую ты мне перед этим описал. Оглядывается нервно по сторонам и бегом к Знаменскому собору. Забежала на крыльцо и нырь в двери.
Думаю, в чем дело? Почему Алешка до сих пор не доставил ее к Гартищеву? Словом, велел я конвою везти Сыроварова в управление, а сам на пару с Гвоздевым направился к собору. Не успели мы и пару шагов сделать, подъезжает к нему пролетка.
Девица тут же появляется, резво сбегает с крыльца, садится в пролетку и уезжает.
— Считаешь, что кто-то специально за ней подъехал?
— Не считаю, а точно знаю, — сердито посмотрел на него Иван. — Не перебивай, а то не успею все рассказать.
И правда, впереди показалось высокое крыльцо и белые колонны желтого здания управления полиции. По этой причине Алексей не стал перечить и покорно приготовился слушать.
— Разглядеть, кто правил пролеткой, не удалось. Заметил только, что это мужик крупного телосложения и одет в длинный парусиновый плащ песочного цвета. На голову он натянул капюшон, так что, как я ни старался, лица не рассмотрел.
Здание управления неумолимо приближалось. Уже была видна тюремная карета, в которой привезли на очередной допрос Сыроварова, и Алексей невольно замедлил шаг, а вскоре совсем остановился.
— Давай рассказывай скорее! — заторопил он Ивана. — Надо доложить Тартищеву и срочно брать ее, пока опять не скрылась.
— Не спеши! — неожиданно резко оборвал его Вавилов. — Тут интереснее дела закрутились. Забегаешь вперед совсем не по субординации.
— Извини! — сказал сквозь зубы Алексей. — Я слушаю.
— Пролетка доехала до почтамта, затем свернула к цирку, обогнула его и выехала на Базарную площадь. Там девица пересела в другую, затем в третью. Так что первый возница наверняка ни при чем. Она села в первый попавшийся экипаж.
И еще. Ты не находишь, что твоя девица мастерски уходила от наблюдения? Сначала я заподозрил, что она нас заметила и пытается оторваться. Но потом ей надоело, видно, колесить по городу, и она направилась на Петровскую улицу к доходному дому под номером шестнадцать. И это, заметь, не все!
Иван с торжеством посмотрел на Алексея и вытащил из кармана портсигар с табаком для самокруток. Но Поляков придержал его руку. Очередная самокрутка осталась нераскуренной, а Иван продолжал как ни в чем не бывало:
— Я поинтересовался у дворника, не знает ли он, что это за барышня прошмыгнула в шестнадцатый дом? А он мне отвечает, что это, дескать, Ольга Макаровна Галуцкая, компаньонка одной старой дамы, которая недавно скончалась в городской больнице от дизентерии. Представляешь, Ольга, а не Елена!
— Ива-ан! — протянул Алексей и с состраданием посмотрел на Вавилова. — Пошли уже! Кажется, Федор Михайлович на пару нас в гузно пинать будет. С чего ты взял, что эта Ольга непременно наша воспитательница?
— Так она же из твоего подъезда выскочила! — уставился на него Иван. — Да ты и сам сказал, что наша девица сбежала?
— Наша сбежала, а Ольга Галуцкая осталась. Вспомни, кто, кроме меня, в этом подъезде проживает? Кому вторая квартира принадлежит?
— Ну да! — Иван скривился. — Как я упустил? Доктор Калугин там проживает. И он как раз в той самой больнице служит. — Он удрученно покачал головой. — А так хорошо все складывалось! Девица-то по описанию один в один. Пелерина, шляпка, коса… И сама смазливая, страсть прямо!
— Твои страсти к делу не пришьешь, — усмехнулся Алексей. Странно, но он почувствовал облегчение, что Иван ошибся.
А тот огорченно тер лоб и вздыхал:
— Надо теперь назад бежать, Гвоздева с поста снимать.
Вот уж выдаст нам Михалыч так выдаст!
— Постой, — придержал его за плечо Алексей, — скажи, что еще ты заметил? Начал было говорить, а потом перевел разговор на другое.
— А это я намеренно. — Иван пожал плечами. — Думал, щуку выловил, а оказалось, даже ерша поганого не подцепил. Знаешь, через некоторое время из того же дома на Петровской господин Закоржевский появился. Помнишь, за ужином у Полиндеева мы с ним встречались? Такой франт записной, в котелке, при бабочке, штиблеты чище моей рожи сияют. Тоже сел в пролетку и был таков!
— И что здесь удивительного? Закоржевский не имеет права посещать другие дома, кроме полиндеевского? — справился Алексей. — Может, он квартиру там снимает?
— Зачем она ему, если он в гостинице останавливается или у Полиндеевых? Не помнишь разве, Карп Лукич рассказывал? Он же управляющим у него служит на виноделательном заводе. Живет в доме за городом и появляется здесь только по делам. Чего молчишь? Забыл, что он за дочкой Полиндеева ухаживает?
— Ничего я не забыл, — с досадой сообщил Алексей, — но не вижу: с какой стати ты заподозрил Закоржевского?
— Теперь уже не заподозрил, — вздохнул Иван, — теперь он действительно ни при чем. Хотя я очень сомневаюсь, что он искренне привязан к Вере Полиндеевой. Женится на ней, а по бабам как бегал, так и будет бегать! Скорее всего он на Петровскую к бабе ездит, к любовнице. Я думал привязать его к девице, но раз она оказалась совсем не той, которая нам нужна, оставим все как было. А нашу барышню надо ловить и трясти как грушу, пока не назовет сообщников.
— Если она действительно уехала с почтовым дилижансом, то скоро ее задержат. — Алексей посмотрел на часы. — А Гвоздева не отпускай. Пусть потопчется, походит вокруг дома.
Они направились к крыльцу и почти достигли его, когда за спиной сыщиков раздался громкий стук копыт и отчаянный крик:
— Алексей Дмитрич! Господин начальник! Остановись!
Алексей и Вавилов одновременно оглянулись. Илья, давешний возница Полякова, стоя погонял лошадей, которые стремглав неслись по мостовой. Увидев, что сыщики его заметили, он натянул поводья, и лошади, роняя с губ желтые хлопья пены, остановились напротив крыльца управления. Они тяжело поводили боками, а сам Илья слез на землю и подошел к сыщикам. Он отдувался и вытирал лицо скомканным в руке картузом.
— Что за пожар? — спросил Алексей. — Что-то нашел?
— Не говорите! — махнул рукой возница. — Я расскажу, а вы решайте, важное то дело или нет! Но по мне, нечисто там! — Он кивнул в сторону выезда из города. — Два часа назад повез я на дачу семейство одно. Это в пяти верстах от города вблизи Голубки, пещера так называется. К самой ей не подъехать, только пешком можно подобраться. — Он перевел дыхание. — Но я не про то хочу сказать. Собака там воет.
С чего бы это? Я сперва подумал, что она в провал свалилась и подыхает. С пассажирами ехал, она выла, но я не посмел остановиться, деньги уже уплочены, нарекания будут. А обратно еду, она опять воет, жалобно так, прямо за душу берет. Я лошадей оставил, полез по скале, смотрю, большая собака сидит у провала и скулит. Я палку прихватил на всякий случай и к пещере. Она увидела меня, отбежала, но не ушла, крутилась поблизости, пока я вход осматривал. Завалили его совсем недавно, земля еще совсем сырая. И следов вокруг много. Я веток набрал и закидал следы, вы же мастаки в них разбираться.
— Постой, Илья, — перебил его Алексей, — ты считаешь, что псина выла неспроста?
— Да, — кивнул Илья, — неспроста. Так собаки воют по покойнику. Я пытался камни от входа отвалить, но одному мне не под силу. Пришлось в город возвращаться. А пес снова к провалу побежал и принялся выть.
— Что за собака? — спросил быстро Иван. — Породистая или дворняга?
— Кажись, овчарка. Грязная вся, в пыли, но не худая, видно, хозяйская или на свалке живет.
Вавилов и Алексей переглянулись.
— Думаешь, там что-то есть? — спросил сквозь зубы Иван.
— Надо проверить, — ответил Алексей. — Доложи Тартищеву и сразу езжай за мной. А я поеду с Ильей. Хорошо, если ложная тревога, а вдруг?
— Поезжай и в любом случае нас дожидайся. — Иван взбежал на крыльцо и оттуда поинтересовался:
— Оружие при тебе?