Тесты на ясновидение монахини сдавали столь же неудачно, сколь и тесты лингвистические. Например, де Серизе устроил так, чтобы Грандье на день отправился к одному из его, Серизе, коллег. Затем де Серизе возвратился в урсулинскую обитель и в процессе экзорцизма спросил настоятельницу, где сейчас находится Грандье. Без колебаний сестра Жанна ответила: «В главной зале замка д’Арманьяка».
В другой раз один из Жанниных бесов заявил, будто должен ненадолго отлучиться в Париж, где преставился прокурор Парламента некто месье Пруст; его душу надо якобы препроводить в преисподнюю. Запрос в Париж выявил, что господин по фамилии Пруст не служил в тамошнем Парламенте, и вообще, в названный день у них прокуроры не умирали.
Во время процесса над Грандье другой Жаннин бес поклялся на Святых Дарах, будто колдовские книги Грандье хранятся в доме Мадлен де Брю. Был проведен обыск. Колдовских книг не нашли – но хоть Мадлен перепугали, унизили и вообще вывели из равновесия – как и хотелось матери-настоятельнице.
Жан-Жозеф Сюрен признается, что монахиням случалось опростоволоситься на испытаниях, которые устраивали им чиновники, а также во время шоу для приезжей любопытствующей знати. Провалы были столь часты, что очень многие из братьев-иезуитов отказывались объяснять луденские события вмешательством сверхъестественных сил; по их мнению, урсулинки просто страдали от меланхолии и бешенства матки. Сюрен подчеркивает, что эти скептики никогда не задерживались в Лудене долее чем на несколько дней. Однако, подобно божественным бесплотным сущностям, сущности адские проявляют себя, если следить за ними неустанно и неотрывно. День и ночь, не сходя с места, месяцами нужно нести караул – тогда и увидишь либо услышишь бесов. Рассказывая об одном экзорцисте, который именно так и поступал, Сюрен утверждает, будто сестра Жанна регулярно читала мысли сего терпеливого монаха. Действительно, странно было бы, если бы женщина столь восприимчивая и столь истеричная, проведя чуть ли не три года бок о бок с таким же восприимчивым духовным наставником, не сумела выстроить с ним элементарной телепатической связи. Доктор Эренвальд[78] и другие ученые уверены: подобная связь порой возникает на сеансах психотерапии. А ведь отношения между бесноватым и бесогоном, пожалуй, куда интимнее, нежели между психиатром и невротиком. Мы же помним: в данном конкретном случае бесогона одолевали те же бесы, что и его пациентку.
Сюрен, таким образом, был совершенно уверен, что мать-настоятельница время от времени весьма успешно читала мысли окружающих. Однако христианская догма считает такое умение верным признаком бесноватости; ну или, как вариант, допускает, что человек наделен высшей божественной благодатью. Соображение насчет естественного умения, которое в латентном состоянии присутствует буквально у всех людей, вот только проявляется у немногих, кажется, не посещало Сюрена – впрочем, как и его современников, да и предшественников тоже. Либо телепатия и ясновидение не существуют как феномены – либо существуют, но являются «работой» бесплотных духов, которые, конечно, суть бесы (если только ясновидец-телепат не признан святым). Сюрен лишь в одном пункте отклонился от ортодоксальной догмы: он верил, что бесы читают мысли напрямую, в то время как большинство авторитетных теологов придерживались мнения, будто бесы угадывают мысли по телодвижениям, мимике и т. п.
В «Молоте ведьм» сказано (и подкреплено самыми что ни на есть авторитетными заверениями), что бесы не способны поселиться в человеческих воле и разуме – им в удел может достаться только тело, да еще те области мозга, которые прямо связаны с телесными функциями. Как правило, бесы даже не оккупируют тело целиком, но поселяются в отдельных органах, а то и в группе мышц или в кости. Пилле де ла Меснардье, один из кардинальских личных врачей, оставил нам список, где указаны все места, занятые луденскими бесами в телах урсулинок. Левиафан, утверждает де ла Меснардье, поселился прямо посередке лба матери-настоятельницы. Бехерит – в животе, Балаам – под вторым правым ребром, Изакарон – под нижним левым ребром. С сестрой Луизой от Иисуса дела обстояли так: Еазаз и Карон поселились под сердцем и в середине лба соответственно. Сестра Агнеса де ла Мотт-Барасе имела Асмодея под сердцем и Бехерита возле диафрагмы. В теле сестры Клары де Сазилье уместились сразу семеро – Забулон во лбу, Нефтали в правой руке, Сан Фен, порой называвший себя Грандье, – под вторым ребром справа, Элими с одной стороны живота, Враг девственниц – в шее, Веррин в левом виске и Конкуписенс из херувимского чина – в левом ребре. Сестра Серафика была заколдована через живот посредством капли воды, в которую вселился Барух; правда, иногда он давал порулить другому бесу, Карро. Сестра Анна д’Эскубло имела, опять же, в животе, листочек барбариса, которым заведовал Элими, заодно уж и наблюдая за черносливом в животе ее сестры. Среди послушниц выделялась Элизабет Бланшар – у нее по бесу жило в каждой подмышке, да еще Уголь Разврата – в левой ягодице. Прочие носили бесов кто в пупке, кто под сердцем, кто под левым соском. Четверо бесов заняли тело сестры Франсуазы Филатро – Гинниллион жил во лбу, Жабель рыскал по всему организму, Буффетизон выбрал себе пупок, а Собачий Хвост из архангельского чина оккупировал утробу.
Из своих обиталищ бесы по очереди выбирались и воздействовали на телесные гуморы, на настроение, чувства и воображение. Так они и влияли на разум, даром что не могли занять его. Воля – свободна, пониманием заведует один Господь Бог. Отсюда вывод: бесноватым не дано читать мысли. Если время от времени бесы и угадывают что-нибудь, то лишь из-за своей беспримерной ушлости, из-за умения по поведению человека понять, чем занят его разум.
Возможно, у луденских урсулинок и впрямь проявлялись некие экстрасенсорные способности (по крайней мере, Жан-Жозеф Сюрен в этом не сомневался). Однако, если такие проявления и были – они были случайны и нерегулярны, и никогда не происходили при представителях закона или при врачах. Согласно церковной доктрине, экзорцист способен подчинить себе любого беса. Если же бесноватая особа после соответствующих манипуляций не может показать ничего экстрасенсорного, значит, по правилам теологической и юридической игры, особа сия не является бесноватой. К несчастью для Грандье, да и для всех вовлеченных в процесс, луденская игра велась не по правилам.
Перейдем теперь от ментальных критериев одержимости к критериям физическим. Что касается левитации, сестра Жанна подстраховалась еще в самом начале процесса: мол, ее бесы заключили с Грандье договор, особая статья коего запрещает им перемещения Жанниного тела по воздуху. Всякий же, кому охота поглядеть на подобные чудеса, есть обуян чрезмерным любопытством, отнюдь не угодным Господу Богу (вспомним хромую латынь сестры Жанны: «Я, Господь, не хочу»). Впрочем, среди урсулинок нашлись такие, что заверили де Ниона: дескать, «настоятельница поднималась над полом и зависала в воздухе на высоте в двадцать четыре дюйма». Де Нион был человек честный, уж конечно, верил в то, что говорил – вот и лишний пример, указывающий, сколь осторожно следует относиться к заявлениям истово верующих.
Прочие сестры не страдали излишней стыдливостью, подобно своей настоятельнице. Так, в начале мая 1634 года бес Еазаз посулил, что его усилиями сестра Луиза от Иисуса зависнет в трех футах над полом. Не желая уступать ему, другой бес, Цербер, обещал сделать то же самое с сестрой Катериной от Успения. Увы, ни одной из девиц не удалось оторваться от пола даже на дюйм. Чуть позднее Бехерит, обитавший внизу живота сестры Агнесы де ла Мотт-Барасе, поклялся сорвать с Лобардемона головной убор и забросить на крышу церкви. Собралась целая толпа – но чуда не произошло. В дальнейшем все бесовские обещания касательно левитации встречались экзорцистами вежливым отказом.
На предмет нечеловеческой силы урсулинок проверял шотландец, доктор Марк Дункан, глава протестантского коллежа в Сомюре. Схвативши одну из бесноватых за запястья, доктор Дункан легко предотвратил серию оплеух, которыми урсулинка хотела его наградить. После столь унизительной демонстрации бесовской слабости отцы-экзорцисты ограничили допуск недоверчивых к экспериментам. Отныне им, недоверчивым, дозволялось только совать пальцы сестрам в рот и ждать: укусит бес или не укусит? Когда доктор Дункан и еще несколько человек отказались от этого предложения, истинно верующие решили: отказ – знак согласия с истинностью одержимости святых сестер.
Из вышесказанного должно быть очевидно, что если, как учит римско-католическая церковь, экстрасенсорные способности являются признаком бесноватости (или – помним об этом – свидетельством особой благодати), то луденские урсулинки были просто истеричками, угодившими в руки не врага и не Господа Бога – но шайки бесогонов, кои все до одного были суеверны и жаждали славы, да еще, выборочно, отличались нечистоплотностью и садистскими наклонностями.
Итак, никаких экстрасенсорных способностей – ни левитации, ни телепатии, ни ясновидения; и что прикажете делать отцам-экзорцистам, чем крыть? Пришлось им выдвинуть аргументы менее убедительные. Урсулинки, заявили святые отцы, одержимы, ибо чем еще, как не одержимостью, объясняются их срамные телодвижения и богохульные речи? «В какой школе проституток и безбожниц, – вопрошает отец Транквиль, – понабрались они этого, кто учил их выплевывать непристойности и кощунственные мерзости?» Де Нион, чуть ли не хвастаясь, заверяет, будто сестры «использовали выражения столь непотребные, что и самый распутный мужчина устыдился бы их слушать, и столь бесстыдно заголялись, предлагая свои тела всем присутствующим, и принимали позы, о которых наверняка не ведали даже обитательницы грязнейшего из борделей»[79]. Что касается выкриков – они были «непотребны до крайней степени; нормальный человек такого и нарочно не придумает».