нашими паломничествами, нашими акциями, нашими оргиями и нашими парадами. Тот факт, что большинство участников временно дегуманизированы стадным ядом, – пустяк по сравнению с тем фактом, что дегуманизация очень пригождается для консолидации имеющих место религиозных и политических сил.
При задействовании синдрома толпы в интересах правящего класса и доминирующей религии пользователи всегда начеку – как бы отравление стадностью не зашло слишком далеко. Правящее меньшинство позволяет подданным двигаться вниз, во-первых, чтобы позабавить их и отвлечь от проблем, а во-вторых, чтобы довести до состояния максимально возможной внушаемости. Религиозные и политические церемониалы приветствуются массами как возможность упиться стадным ядом, а правителями – как шансы посеять фатальную доверчивость в умах тех, кто на время утратил способность здраво мыслить, кто лишился свободной воли.
Финальный симптом опьянения стадностью – это маниакальная жестокость. Примеры, когда опьянение стадностью выливалось в разрушающие действия, в нанесение себе телесных повреждений, в братоубийство без причин и вопреки интересам всех задействованных сторон, встречаются практически на каждой странице любого антропологического исследования, а также (несколько реже, но с печальной регулярностью) – в исторических хрониках народов, находящихся на высших ступенях цивилизации. Представители официальной власти или религии осторожничают с толпой, которую сложно контролировать, – разумеется, за исключением тех случаев, когда заинтересованы в уничтожении непопулярного меньшинства. Но подобные мелочи не останавливают революционера, недовольного статус-кво и движимого единственным желанием – посеять хаос, на котором, придя к власти, он сможет построить новый порядок. Революционер, используя стремление человека к движению вниз, распаляет это желание до демонических пределов. Мужчинам и женщинам, уставшим от пребывания в собственном запертом «я», измотанным обязанностями, которые накладывает членство в слаженной группе, революционер предлагает заманчивую возможность «оторваться» на параде, демонстрации или митинге. Если слаженные группы – это органы государства, то толпа эквивалентна раковой опухоли. Яд, ею вырабатываемый, деперсонализирует постоянных членов, доводит до той стадии, когда они начинают вести себя с дикарской жестокостью, на какую в нормальном состоянии абсолютно не способны. Революционер побуждает своих сторонников явить этот последний, наихудший симптом отравления стадностью и направляет толпу на своих врагов – тех, в чьих руках находится политическая, экономическая, религиозная власть.
За последние сорок лет технологии распаления человеческой склонности к этой самой опасной форме движения вниз достигли совершенства, которое и не снилось нашим предкам. Для начала, в наше время на квадратную милю приходится куда больше населения, чем когда-либо прежде. Далее, средства транспортировки больших масс людей на значительные расстояния и концентрации их в одном здании или на одной площади сейчас несравнимо эффективнее, чем даже в недавнем прошлом. Кроме того, изобретены новые средства, отлично пригодные для возбуждения толпы – раньше о них и не мечтали. Я имею в виду радио, которое многократно расширило потенциальную аудиторию демагогов. Есть также усилители звука – они добавляют децибел пьянящей музыке классовой ненависти и воинствующего национализма. Есть видеокамера (о которой кто-то наивный сказал, что она «не умеет лгать»); есть ее отпрыски – кино и телевидение. Эта троица весьма облегчает объективизацию тенденциозных фантазий. Наконец, есть величайшее из социальных достижений – бесплатное обязательное образование. Всякий, кто умеет читать, находится теперь в распоряжении пропагандистов, как правительственных, так и коммерческих, владеющих целлюлозно-бумажными комбинатами, линотипами и ротационными машинами. Собери толпу мужчин и женщин, предварительно обработанных ежедневным чтением прессы, включи для них музыку погромче и софиты поярче, дай слово демагогу, который (как свойственно демагогам) одновременно и пользователь и жертва стадного отравления – и охнуть не успеешь, как люди превратятся в практически безумных нелюдей. Никогда за всю историю человечества не бывало, чтобы столь малая «верхушка» могла делать дураками, маньяками и преступниками столь широкие массы.
В России при правлении коммунистов, в фашистской Италии, в нацистской Германии эксплуататоры фатальной человеческой слабости шли примерно одним курсом. Будучи революционной оппозицией – настропаляли своих приверженцев производить разрушения. Добившись власти, позволяли себе использовать толпу только в отношении чужаков и специально отобранных козлов отпущения – но зато уж с этими толпа ограничений не знала. Ныне, кровно заинтересованные в том, чтобы сохранить статус-кво, они пересмотрели сам процесс движения вниз и уже не склоняются в сторону реального буйства. Для этих неоконсерваторов отравление масс остается крайне ценным – но только как способ повысить внушаемость и таким образом сделать массы податливее, покорнее авторитарной воле. Ведь пребывание в толпе – лучшее средство от независимого мышления. Отсюда неприятие всеми без исключения диктаторами «чистой психологии» и личной жизни. «Интеллектуалы всех стран, соединяйтесь! Вам нечего терять, кроме своих мозгов».
Наркотики, элементарная сексуальность и отравление стадностью – вот три самых популярных проспекта, ведущих строго вниз. Есть и другие пути; их немало, просто они не так известны. Впрочем, и по ним наверняка доберешься до той же цели. Возьмем, к примеру, ритмические движения. В примитивных религиях таковые широко используются для достижения состояния интраперсонального и субчеловечного экстаза. Та же техника с той же целью применялась и многими цивилизованными народами – греками, в частности, а еще индусами и дервишами в исламе. Следовали ей и представители христианских сект – трясуны и прыгуны. В этих случаях ритмические движения – однообразные, повторяющиеся очень подолгу – являются формой ритуала, практикуемого ради выхода за границы своего «я»; причем люк для этого выхода расположен внизу. История также знает немало спорадических вспышек непреднамеренного и неконтролируемого подергивания конечностей, кружения и качания головой. Эпидемии этой странной болезни, в одних регионах называемой тарантизмом, в других – пляской святого Витта, обычно наблюдались в тяжелые времена – например, после войн, моровых язв и голода, а также в природных очагах малярии. Подсознательная цель людей, которые позволяют себе уступить такой мании, совпадает с целью сектантов, для которых танец – это религиозный обряд. Обуянные пляской святого Витта пытаются ускользнуть за границы своих «я» в состояние, где нет обязанностей, ответственности, вины за прошлые преступления и пугающего будущего, а есть только настоящее – блаженное сознание, что ты – не ты.
С экстатическим кружением ассоциируется экстатическая ритмичная музыка. Музыка вообще по масштабности сравнима с человеческой натурой; у нее всегда есть что сказать человеку на каждом этапе существования, и диапазон ее широк – от сентиментальности, зацикленной на личных переживаниях, до интеллектуальных абстракций, от чистой интуиции до возвышения духа. В одной из своих многочисленных форм музыка является сильнодействующим зельем – частично стимулирующим, частично наркотическим; в любом случае она изменяет сознание. Ни один человек, будь он трижды цивилизованным, не способен на сто процентов сохранить критическое мышление и свою личность, если достаточно долго будет слушать африканские барабаны, индийское или валлийское пение. Интересно было бы запереть в душном помещении самых выдающихся философов из лучших университетов – пускай послушают марокканских дервишей или гаитянских вудуистов – и с помощью секундомера выяснить, велика ли их сопротивляемость этим ритмам. Вдруг логические позитивисты продержатся дольше, чем субъективные идеалисты? Вдруг марксисты окажутся покрепче томистов или ведантистов? Поистине, вот непаханое поле для экспериментов! Впрочем, и так ясно: любой из наших философов рано или поздно поддастся ритмам тамтамов или монотонного пения и кончит тем, что вместе с дикарями станет прыгать, кружиться или подвывать.
Принцип действия ритмических движений и звуков в целом совпадает с принципом действия стадного яда. Однако есть и потайные тропки, коими может воспользоваться индивидуум, не любящий толпы или не имеющий веры в принципы, утверждения или даже персон, ради которых толпу и собирают. Одна из таких тропок – мантры, те самые, от которых предостерегал Христос, говоря «не бубните, как язычники»[108]. На публичных молениях как раз обычно «бубнят», т. е. издают ритмичные звуки. Литании и тому подобное всегда ритмизированы или как минимум интонированы. Эффект от них подобен эффекту от музыки и очень напоминает гипноз. Повторение, если его практиковать наедине с собой, действует на мозг, однако не из-за сходства с ритмическими звуками (ибо оно «работает», даже когда слова не произносят вслух), а благодаря концентрации внимания и памяти. Проговаривание, пусть и про себя, одного и того же слова или фразы весьма часто вводит молящегося в состояние легкого (а порой и полноценного) транса. Обретя оный, можно им либо наслаждаться (как блаженным чувством инфраперсональной инаковости), либо использовать с целью исправления поведения посредством самовнушения, а также для подготовки пути к достижению полной самотрансценденции, направленной вверх. На этой второй возможности я остановлюсь подробнее чуть ниже. Пока нас интересует «бормотание» – как движение вниз.
Обратимся теперь к сугубо физиологическому способу выхода за границы собственного «я» – к телесным наказаниям. Деструктивная жестокость, которая является последним симптомом отравления стадностью, не всегда направлена вовне. В истории религии полно примеров, вызывающих мороз по коже. Я говорю о массовом самобичевании, о нанесении себе резаных ран, о самокастрации и о само- убийстве. Эти действия происходили в результате отравления стадностью и производились в состоянии исступления. Сильно отличаются от них телесные наказания, принимаемые вдали от посторонних глаз и в здравом уме. В так