Медведь загоготал, вздернув нос. Ему на ноздрю упала лиана, и он дернул башкой, смахивая ее.
– Для опоздавших коротко подобью итоги, – произнес Джек, толкая нам бутылки с колой. – Примерно полчаса назад все мы получили сообщение от Камиллы. Она рассказала про Батискаф и невозможность выйти из игры. У нас проблема – общая, на всех и каждого. Решать тоже давайте вместе.
– Ты прав, – согласился я, наливая колу в стакан. – Мне играть что-то расхотелось. Расскажите про Батискаф, мне и Лайму тоже. Мы с ним оба тут новички.
– Это хрень, которой не должно было быть! – рявкнул медведь.
– Тише, Бурелом, – спокойно попросил Меркуцио. – Пусть Джек расскажет. Он не просто гамал в игру на раннем доступе, а изучал. Да и рот у него поменьше, не такой громкий.
– Благодарю. – Джек придвинулся к столу. – Говорю то, что знаю. Когда «Сиана» разрабатывала свой проект, то поднимался вопрос о внедрении режима сложности, на котором игрок рискует жизнью. Видимо, вцепились в те три процента угрозы и начали развивать идею. Должен признать, оно не лишено смысла. Вот создаете вы симулятор реального мира с полным погружением. Преуспели на своем пути. Дальше что – просто бегать в нем и беспределить, ничем не рискуя? Нет уж, раз симулировать, то по полной. Версиана началась не с идеи игры, а именно с идеи симуляции – ясен пень, что в этом вопросе пошли до конца. И так появился Батискаф. Виртуальный кусок мира, который обрабатывает любой входящий в него аккаунт и шлет команду, которую не способна сгенерировать вся остальная симуляция.
– Множественный сигнал через нейроинтерфейс, – растолковал Меркуцио. – Прямо через костюм, на шейный отдел позвоночника. Одна строка кода рушит связь головного мозга с телом. Второй приказывает сердцу остановиться. Третий советует легким схлопнуться. Список длинный. В его конце – удар током на всю мощь костюма.
– Верно, – подтвердил Джек. – На самых ранних, еще закрытых тестах Батискаф прикрутили к Версиане и ввели продуманный перечень условий, при которых игрок туда попадает. В отличие от сигнала перечень был коротким. Это смерть персонажа в игровом мире.
– Элементарно! – Бурелом попытался присвистнуть, но получился звук, сделавший бы честь новой волне дабстепа. – Помер в Версиане – изволь помереть в Москве. Только и дураку понятно, что комнату смерти из игры выпилили еще перед запуском альфы. Ни один из живых игроков в ней ни разу не был. Она так и осталась в легендах. Не знаю даже, на ком ее могли тестировать.
– Батискаф не легенда, – вздохнул Джек. – Я видел листинг кода этой комнаты. Давно, когда о Версиане и не писали еще. Он свободно распространялся в игровых журналах, даже физики его разбирали. Код был простой и короткий, без лишних деталей, как и любое оружие.
– Часть пиара, – уверенно сказал Меркуцио. – Твой листинг не имеет отношения к тому, как в результате был запрограммирован Батискаф.
– Неважно, был ли конкретно тот код настоящим. Конечно, не был, но он правдоподобно выглядел. Я прочитал и убедился: вполне реально заставить сиано-костюм убить игрока.
– Все равно реклама, – настаивал стример. – Когда корейцы запускали первые ММО-гриндилки, они сами же раздували скандалы про смерть от эпилепсии, которая непременно настигнет даже того, кто эпилепсией не страдает. Смотрите, наша игра способна убить по-настоящему, бла-бла-бла!
– Я не исключаю варианта, что, если бы Батискафа не было, то его надо было бы придумать в промо-целях, – не стал спорить Джек. – Только это не объясняет, почему он тут есть за сутки до запуска. Может, его все же решили ввести, а на нас протестировать?
– Бред! – Меркуцио хлопнул по столу ладонью, схватил стакан и залпом выпил. Судя по количеству пены, у него там точно не кола.
Шанталь посмотрела на меня с легким испугом.
– Есть еще одно объяснение, – предположил я. – Ошибка. Обычная человеческая ошибка. Нам же дали доступ не в саму игру, а в некоторый ее специфический вариант. Условно скажем, выделенный сервер. Насколько я понял, мы тут качаемся быстрее, чем это будет для остальных игроков. Пропускаются многие стартовые квесты. Быстрее летит шкала навыков. Я не уверен, что это тот самый игровой мир, куда завтра впустят всю остальную толпу. Думаю, мы с вами в глобальном открытом зале, предназначенном для внутренних тестов. И из него забыли выпилить Батискаф.
Судя по молчанию, я внес дельную гипотезу.
– А ты прав, – неожиданно сказал Бурелом. – Качаемся мы жесть как быстро. Такого быть не должно. В бетке все было сильно медленнее. Кто-нибудь помнит, что там на релизе обещали, какую скорость кача?
– Разумеется, помню, – хмыкнул Джек. – Судя по официальным нотам, рост навыков в Версиане строго ограничен десятью сутками реала на уровень. Как бы ты быстро ни играл, сколько бы ни сидел в костюме, хоть никогда из него не вылезай и живи на внутривенном питании и сломя голову собирай максимум экспы, – ты не сможешь набрать первый уровень раньше чем через десять дней. Второй еще через десять. И так далее. Можно, наверное, влезть в неделю с кучей внутриигровых условий, но сути не меняет. – Джек посмотрел на изменившегося в лице Лайма и уточнил: – Напомню, что в Версиане, в отличие от других игр, путь начинается не с первого уровня, а с нулевого. Первый еще надо заработать.
– Неделя или даже больше, – произнес я. – А мы с вами уже уровня второго-четвертого. Игра сильно ускорена, получается?
– Она жесть как ускорена, – кивнул Меркуцио. – Мы с вами сейчас находимся на уровнях, которых мировые топ-гильдии достигнут через два месяца. Но на конкурсе нас всех об этом предупреждали по почте, когда присылали доступ.
– И сколько всего тут уровней? – впервые подал голос Лайм.
– Тоже нуб? – сочувствующе посмотрел медведь. – Тридцать.
– Тогда… – Лайм почесал шею. – Игра рассчитана на десять месяцев?
– Год непрерывного дрочева при самых реалистичных прогнозах, – уточнил Меркуцио. – А нам с вами дали шанс пробежать ее за сутки. Конечно, потом весь прогресс заберут, аккаунты будут стерты, начинай все заново. Но я уже впечатлений набрался выше крыши. Осталось только выбраться. Есть варианты, как обойти Батискаф?
– Только один, – сказал Джек. – Лавина.
Все уставились на него, и я в том числе. Меркуцио усмехнулся, покачал головой, снова налил себе какого-то адского пойла.
– Чего смеешься? – нахмурился Джек. – Нам надо выбраться через системную ошибку. Сломать игру. Лавина – единственный баг, который не устранили, предупреждение о нем прописано даже в пользовательском соглашении. Впрочем, охотно верю, что ты его не читал.
– Лавина – миф, – убежденно произнес Меркуцио. – Ты видел, как я пытался ее вызвать. Между прочим, это было непросто. И, как мы выяснили, я реально рисковал башкой. Если бы меня грохнули копы – я бы имел сейчас шанс скопытиться в Батискафе. Напомните, какой именно шанс?
– Десять процентов плюс уровень, умноженный на три, – откликнулась Шанталь, критически осматривая пилочку для ногтей.
Вот как. Значит, вся команда и впрямь получила те же данные от Камиллы, что и я.
– Ты не учитываешь технический нюанс, – сказал Джек. – Качество лавины также зависит от уровня игрока. Она относится к хай-левел контенту. Только игроки высшего уровня способны вызвать ее как положено. Конечно, теоретически. Сможем и мы, если успеем вкачаться до обнуления, а до него осталось девятнадцать часов. Затем вызываем лавину, ищем прорывы реальности и забегаем туда. Профит.
Меркуцио почесал аккуратно обработанную бороду, успев взглянуть на Шанталь с благодарностью. Нахмурился. Собрался еще выпить, но передумал и спросил:
– Это точно?
– Я прогонял через игровой калькулятор всякие симуляции действий игроков на топовом уровне. Да, Меркуцио, такая возможность есть. Кстати, ты молодец, потому что лавину все же вызвал – пусть и маленькую, соразмерную твоему четвертому уровню из тридцати. На тридцатом ты бы порвал этот город в клочья. И твои навыки еще пригодятся. Может, они нас всех спасут.
– Ребят, погодите, – подала голос Шанталь. – Тогда выходит, что все, что тут творится, имеет смысл. Нас засунули в игру, дали возможность пройти ее за день, но не сказали, что, если не пройдем, то умрем.
– Получается, так, – думал вслух стример. – Конечно, я повторю замес с удовольствием. А затем выберусь и найду, кому зарядить в морду. Но вы забыли про вероятность попадания в Батискаф по ходу кача.
– Ты хотел сказать, про вероятность выхода из него ногами вперед, – поправил я. – Если кого-то из нас убьют в Версиане – попадем в Батискаф сто процентов. А дальше считаем. Прямо сейчас ты выйдешь из него мертвым с вероятностью в двадцать два процента. Затем двадцать пять. Двадцать восемь. Чем больше качаешься, тем выше риск невозврата. А на тридцатом…
– Будет сто процентов, – прохрипел Лайм.
– Именно, – покивал Джек. – На высшем уровне нам помирать никак нельзя. Не вернемся. Не рекомендуется и сейчас, но – имеем что имеем.
– Предлагаю не качаться, – внес идею Бурелом, лакающий пиво из пятилитрового жестяного жбана, у которого он оторвал всю верхнюю часть. – Останемся где были. Пройдет день – обнулимся. Если это все развод и нас снимают камеры – то нас вытащат, а кто-то просто потеряет на нас бабло. Если это все по-настоящему – ну, попадем в Батискаф. Будем там сидеть, пока нас не вытащат и из него. Двадцать два процента на смерть – это семьдесят восемь процентов на жизнь. Я рискну. Останусь тут.
– Не выйдет, – снова сказал Лайм. – Я пробовал выйти пять раз. Все время попадал в эту… комнату. Там нельзя остаться. Выбрасывало назад.
Все уставились на Лайма, как на привидение.
– Пять раз? – не поверил Джек. – Да ты рисковый…
– Я не знал, – без эмоций среагировал Лайм.
– Все нормально, – успокоил я его и неожиданно вспомнил: – Слушай, а ты, когда был в той комнате, не слышал случайно ничьих криков?
– Криков? – с нажимом переспросил Меркуцио.
– Да. – Я повернулся к стримеру. – К тебе тот же вопрос. Ты тоже пробовал выйти и тоже попал в Батискаф. Когда там был я – то кто-то кричал «помогите». Тихо и далеко.