Итак, третья серия эпопеи «Эльфы против горы». На старт. Внимание. Марш!
В принципе, если не глядеть вниз, то не так уж и боязно. Знай себе переставляй конечности, цепляйся, подтягивайся, хватайся за следующие выступы да суй пальцы в новые выемки.
Надо отдать должное разработчикам, скалу они сделали хоть и абсолютно голой (в смысле без сиротливо торчащих веточек и корешков скудной растительности), но не идеально гладкой. Выщерблин и «прыщей» на ней было не меньше, чем на лице пораженного оспой подростка, на коже которого к тому же бурно проявились последствия гормонального перестроения организма, связанные с переживанием этапа переходного возраста. Я это все к тому, что при должной сноровке можно было ползти даже на ощупь с закрытыми глазами. Как я, собственно, вскоре и поступил. Главное, перед тем как перенести вес, тщательно проверить надежность «крючка» или «ступеньки». Вдобавок к этому подбадривающие снизу товарищи то и дело выкрикивали подсказки:
– Левой рукой потянись еще выше – там удобный камень!
– Правую ногу немного подними, затем скользи вбок, пока мысок не провалится в пещерку!
– Не туда! Обратно веди! Да, вот так нормально!
– Молодец! Уже больше половины миновал!
– А сейчас не спеши. Осторожно направляйся вдоль выступа. Еще мельче шажки!
– Ага, теперь опять можно двигаться вверх!
– Еще пару метров и будет удобная площадка – передохни на ней!
– Ты почти добрался! Метров пять-шесть осталось – не больше!
Голоса штурманов и впрямь доносились уже откуда-то издалека, а ор чаек стал на порядок пронзительнее.
Неужели я сделал это? Самому не верится! Сердце колотится как бешеное. В мышцах легкий тремор от перенапряжения. Зубы сжаты. Но на лице довольная ухмылка, а глаза слезятся от счастья. Хотя веки по-прежнему зажмурены. Вот преодолею последние пять-шесть метров, тогда спокойно выдохну и погляжу на свой подвиг.
Осознание того, что все скоро закончится, пьянило и благоприятно влияло на настроение. Я снова запел:
Мы так давно, мы так давно не отдыхали.
Нам было просто не до отдыха с тобой.
Пол Ала-Арна по-пластунски пропахали,
И скоро, скоро, наконец, с рейд-боссом бой…
Еще немного, еще чуть-чуть,
Последний метр – он трудный самый.
А я на Землю, домой, хочу,
Я так давно не видел маму.
Который год нам нет житья от этих мобов,
Который год лишь квесты, кач и кровь рекой,
А мне б в эльфиечку хорошую влюбиться,
Мне б до реальности дотронуться рукой.
Сегодня в полночь мы сойдемся в рукопашной
И кузнецу Окариону сможем послужить,
За синий мак и помереть совсем не страшно,
Хоть каждый все-таки надеется дожить.
Еще немного, еще чуть-чуть,
Последний метр – он трудный самый…
Так-с, все куплеты песни допеты до конца, припев повторен аж четырежды, а вертикальная плоскость почему-то до сих пор не перешла в горизонтальную. По моим прикидкам, уже давно должен быть финиш.
– …ы…уда?
– …ее…ой!
– …звра…ай…о!
Соратников моих явно что-то беспокоило, но из-за птичьего гомона я никак не мог разобрать, что именно они кричали.
«Придурок! Ты же в игре! Пати-чат почитай!» – нелестно уличило меня в невыдающихся умственных способностях внутреннее «я».
Почитал.
«Ты куда?» – вопил Смес.
«Не-ет! Стой!» – умоляла Вита.
«Возвращайся обратно!» – хрипел Кувалда.
Ну и толку? Еще больше запутался. Блин. Придется все-же распахнуть зенки и выяснить, в чем сыр-бор.
Мама моя дорогая! Оказывается, у меня сослепу «сбился прицел». Увлекшись вокалом, я миновал намеченную точку и начал карабкаться на одну из острых вершин, облюбованных чайками. Я еще гадал, чем это так воняет? Теперь ясно.
А поскольку пернатые выбрали этот пик не только ради того, чтобы испражнятся на него, но также с целью дальнейшего выведения потомства, то вполне естественно, что они сейчас подняли суету, подозревая меня в яйцекрадстве.
– Ладно, ладно, не орите, не нужны мне ваши дети, уже ухожу, – пятясь, словно рак, заверил я птиц, норовящих нагадить мне за воротник.
Хрясь! Хрясь! Хрясь! Чмяк! Чмяк! Чмяк!
– Филадил нанес 11 единиц повреждений эмбриону птенца речной чайки. Эмбрион птенца речной чайки погиб!
– Получен опыт!
– Филадил нанес 11 единиц повреждений эмбриону птенца речной чайки. Эмбрион птенца речной чайки погиб!
– Получен опыт!
– Филадил нанес 11 единиц повреждений эмбриону птенца речной чайки. Эмбрион птенца речной чайки погиб!
– Получен опыт!
Е-мое, угораздило же наступить в гнездо! Такой подлянки мне крылатая стая уже не простила и пошла в лобовую атаку:
– Речная чайка нанесла вам 4 единицы повреждений! Текущий уровень жизни – 168/172.
– Речная чайка нанесла вам 4 единицы повреждений! Текущий уровень жизни – 164/172.
– Речная чайка нанесла вам 4 единицы повреждений! Текущий уровень жизни – 160/172.
…
Четыре капли здоровья – не очень много. Но когда тебя клюет стая, жизнь утекает быстрой рекой.
– Речная чайка нанесла вам 4 единицы повреждений! Текущий уровень жизни – 132/172.
– Речная чайка нанесла вам 4 единицы повреждений! Текущий уровень жизни – 128/172.
…
– Речная чайка нанесла вам 4 единицы повреждений! Текущий уровень жизни – 124/172.
Обидно, что сдачи дать не могу, – держусь ведь. Маг попытался снизу помочь, но его нюки не долетели. Лечащие заклинания хилки тоже не достали. Танк и подавно ничем не подсобит.
Что же делать?
Ладно, пока сагрились только ближайшие чайки, а не все летающее население острова, надо прыгать. Хэлсов вроде бы еще прилично, авось не разобьюсь.
– Критический удар! Речная чайка нанесла вам 8 единиц повреждений! Текущий уровень жизни – 116/172.
– Внимание! Вы получаете химический ожог! Речная чайка нанесла вам 17 единиц повреждений! Текущий уровень жизни – 99/172.
Вот же твари! «Химический ожог»? Еще бы бактериологическое оружие написали! Однако, действительно, пора свалиться отсюда, пока еще кто-нибудь не осуществил по мне меткое попадание едким пометом!
Вспоминая барона Мюнхгаузена, использующего уток вместо парашютов, я расцепил захват и, изловчившись схватить сразу трех атакующих мобов (двух левой рукой, одного правой) за лапы, с благим матом устремился вниз.
– Кья-кья-кья! – жалобно голосили полупридушенные птахи.
– Эге-ге-гей, Вита! – орал я. – Лечи меня в полете! Самым мощным умением быстре-е…
Уф. Честно говоря, до сих пор пребываю в легком шоке от того, каким чудом я ухитрился выжить. Видимо, у вдоволь наглумившейся фортуны проснулась совесть (или жалость?), и она переметнулась на нашу сторону.
Во-первых, отрицательной составляющей в формуле для равноускоренного движения тел выступили яростно машущие крылья птиц, зажатых в моих руках. Как минимум на несколько километров в час, благодаря им снизилась скорость в точке соприкосновения с поверхностью.
Во-вторых, свою спасительную лепту внес шлем, напяленный не туда, куда положено, а болтающийся за спиной (ибо заниматься скалолазанием с ведром на башке – то еще удовольствие). И пускай предмет, предназначенный для защиты головы, потерял прочность и превратился в жестяную лепешку, зато разрушенный доспех значительно снизил силу удара по спине и позвоночнику!
Ну и не стоит забывать умницу Виталиэль – не подкачала! От души жахнула исцелением (причем повезло, что с критом), когда я находился уже на волосок от земли.
А вот про бабушкины мензурки, к стыду своему, я вспомнил лишь после «посадки». Однако и они меня здо́рово выручили, когда мы отбивались от пернатых агрессоров.
Кстати, итог стычки команды светлых эльфов и речных чаек на острове Разум, что на реке Эйне: 62:0 в нашу пользу, если считать убитых.
А при сравнении материальных потерь получается, что мы потратили: шлем новичка – одну штуку; средних эликсиров здоровья – восемь штук; стрел для лука простых деревянных – тридцать три штуки. Приобрели же мы гораздо больше: триста семьдесят два пера речной чайки, шестнадцать – их же желчных пузырей, сорок три лапки (двадцать девять левых и четырнадцать правых – в чем ценность каждой разновидности, пускай растолковывает Смес), семь сердец, двести капель желудочного сока, двенадцать извлеченных из нутра мобов серебряных монет, пять клювов, сотни полторы косточек и пятнадцать порций сырого мяса.
Деньги и съедобные полуфабрикаты поделили на троих между мной, Витой и Кувалдой. А ликующий помощник алхимика забрал все потроха. Перья целиком достались мне, как единственному обладателю метательного оружия с тетивой.
Что же касается энергетического ущерба, то не ведаю, как там у мобов, но прошедшая битва стоила: нашему клирику – килотонны сожженной маны; боевому магу – трех четвертей синей полоски; танку – девяноста девяти процентов шкалы выносливости (было бы чаек на одну больше, и он свалился бы от усталости), ну и мне – где-то трех километров нервных клеток. Ведь чудо-приземлению с высоты полусотни метров, я до сих пор недоумеваю, но и как этой шайке идиотов удалось обойтись без жертв. Воевали они, как наша «прославленная» сборная по футболу – как стадо испуганных баранов, где каждый сам за себя. Совершенно никакого командного чувства. Если бы я до осиплости не корректировал их суматошные действия, точно бы передохли все. С другой стороны, хорошо, что именно сейчас это выяснилось, а не на фарме РБ. Есть время чуть подправить криворукость и растолковать каждому члену отряда его прямые и косвенные обязанности.
По окончании матча в пляжный «бадминтон» с тучей разъяренных чаек в качестве воланчиков и после того, как мы дружно и продолжительно медитировали на пятых точках, заживляя побои, укусы и дурно пахнущие ожоги (а кое-кто еще сращивал кости и ждал, покуда спадет дебаф «сотрясение мозга 2-й степени»), мне пришла в голову шальная мысль: