Минута мертвого молчания. Затем:
— Боюсь, что ты права. Если б ее не убил Кен, то прикончил бы Бетагемот.
— Ох ты, блин, — тихо вырывается у кого-то. Словечко повисает в полной тишине. Внизу булькает шлюз.
— Значит, больна, — нарушает молчание Дейл Кризи. — И что с того?
Гарсиа качает головой:
— Дейл, ты не забыл, как работает эта дрянь?
— Конечно. Разбирает энзимы на части, добывая из них серу или что-то в этом роде. Мы к ней иммунны.
— Мы иммунны, — терпеливо объясняет Гарсиа, — потому что нам встроили особые гены, придающие энзимам прочность, с которой Бетагемот не справляется. А получили мы эти гены от глубоководных рыб, Дейл.
Кризи еще обдумывает услышанное, а кто-то срывающимся голосом уже шепчет:
— Черт, черт, черт!
Одинокий опоздавший поднимается по лестнице — и почему-то оступается на первой перекладине.
— Боюсь, что мистер Гарсиа прав, — говорит Седжер. — Если рыбы, обитающие здесь, оказались уязвимыми для вируса, то мы, возможно, тоже уязвимы.
Кларк качает головой.
— Но… ты хочешь сказать, что это все-таки не Бетагемот? Что-то другое?
У лестницы поднимается суета, собравшиеся рифтеры пятятся, словно к ней подключили ток. Над люком показывается шатающаяся Джулия Фридман, лицо у нее цвета базальта. Она выбирается на палубу, держась за перила вокруг люка и не решаясь их выпустить. Оглядывается, часто мигая поверх мертвых линз. Кожа у нее блестит.
— Это все еще Бетагемот — в общих чертах, — бубнит в отдалении Седжер. Из «Атлантиды». Из закупоренной, запаянной, герметически запечатанной карантином, безопасной как хрен знает что «Атлантиды». — Вот почему мы не сумели точно определить природу болезни мистера Эриксона: он дал положительную реакцию на Бетагемот, но, мы, конечно, не обратили на это внимания, поскольку не ожидали никаких проблем. Но это, по-видимому, новая мутация. Подобная вариабельность довольно распространена среди организмов, попадающих в новую среду. Это по сути…
«Злой брат-двойник Бетагемота», — вспоминает Кларк.
— … Бетагемот второй модели, — заканчивает Седжер.
Джулия Фридман падает на колени, ее рвет.
Вавилон на всех частотах. Смешение прерывающихся голосов:
— Конечно, не верю. А ты что, веришь?
— Чушь собачья. Если…
— Они честно признались. Могли промолчать.
— Да, в тот самый момент, когда у Джулии проявились симптомы, их обуяла честность. Какое совпадение!
— Откуда им было знать, что она…
— Им известен инкубационный период. Наверняка. Как еще объяснить такой точный расчет?
— Да, но что нам-то делать?
Узел опустел. Рифтеры, словно выброшенный из трюма балласт, рассыпались по дну, теперь довольно многолюдному даже по сухопутным стандартам. Пузырь нависает над ними чугунной планетой. Три фонаря, установленные у входного шлюза, бросают на дно яркие пересекающиеся круги. Черные тела плавают на периферии света — призраки беспокойного движения за немигающими глазами, похожими на ряды акульих зубов. Кларк приходит мысль о голодных зверях, сторонящихся лагерного костра. Вообще-то, ей следовало бы чувствовать себя одной из стаи.
Грейс Нолан больше не видно. Несколько минут назад она скрылась в темноте, поддерживая одной рукой Джулию, провожая ее к дому. Такое проявление альтруизма добавило ей сторонников — Чен с Хопкинсон при следующем противостоянии окажутся на ее стороне. Гарсиа сомневается, но настроение сейчас не такое, чтобы народу требовались безоговорочные доказательства.
— Эй, Дими, — жужжит Чен, — как там дела?
— Воняет как в лазарете, — воздушный голос Александра разительно выделяется на фоне подводных. — Но я почти закончил. Вырастил бы мне кто-нибудь новую кожу.
Он остался внутри: стерилизует все, что вошло в контакт с Фридман и ее выделениями. Грейс Нолан вызвала волонтеров.
Она начала приказывать. А люди начали ее слушаться.
— Говорю, надо просто пробуравиться к гадам, — жужжит где-то рядом Кризи.
Кларк вспоминает прожженные в биостали дыры.
— Давайте пока подождем с контратакой. Им будет трудновато найти лекарство, если мы их размажем по палубе.
— Как же, станут они искать лекарство!
Она пропускает этот выкрик мимо ушей.
— Им нужны образцы крови от каждого. Еще кто-то из нас может оказаться инфицирован. Проявляется это, очевидно, не сразу
— У Джина проявилось довольно быстро, — напоминает кто-то.
— Когда тебя потрошат заживо, сопротивляемость малость снижается. А у Джулии ничего не проявлялось… сколько, две недели?
— Я им ни капли крови не дам. — Голос Кризи — как скрежет по металлу. — А если попробуют взять силой, я на их кровь полюбуюсь!
Кларк устало качает головой.
— Дейл, они никого не могут заставить и прекрасно об этом знают. Они просят. Хочешь, чтобы молили — можно устроить. В чем дело? Ты и сам брал образцы.
— Если вы на минутку отвлечетесь от вылизывания клитора Патриция Роуэн, у меня тут весточка от Джина.
Грейс Нолан вплывает в круг света, словно черный зверь, утверждающий власть в стае. Уж ее-то костер не пугает.
— Грейс, — жужжит Чен, — как там Джулия?
— А ты как думаешь? Она больна. Но я ее уложила и диагностер подключила — хоть какая-то польза будет.
— А Джин? — спрашивает Кларк.
— Он ненадолго приходил в себя. И сказал, цитирую: «Я говорил им, эти людоеды со мной что-то сделали. Может, поверят, когда умрет моя жена»
— Ну, — пищит Уолш, — он, как видно, пошел на поправ…
— Корпы никогда бы не рискнули распространять подобную заразу, не будь у них лекарства, — перебивает Нолан. — Слишком просто было самим подцепить.
— Верно… — это опять Кризи. — Говорю вам, давайте сверлить переборку за переборкой, пока не отдадут.
В темноте сомнения и согласие сливаются воедино.
— Знаете, попробую разыграть адвоката дьявола. Я к тому, что есть ведь некоторая вероятность, что они правду сказали.
Это Чарли Гарсиа подплывает сбоку.
— Я к тому, что микробы ведь мутируют, да? — продолжает он. — Особенно когда люди обстреливают их всякими веществами — а когда эта дрянь объявилась, в нее наверняка палили всей фармацевтикой сразу. Так кто скажет, что он сам не мог мутировать из первого Бетагемота в Бета-макс?
— Охрененная натяжка, я бы сказал, — жужжит Кризи.
Вокодер Гарсиа щелкает — звуковой символ для пожатия плечами.
— Просто напомнил.
— А если они собирались развязать биологическую войну, с чего бы им тянуть до сих пор? — хватается за соломинку Кларк. — Почему было не начать четыре года назад?
— Четыре года назад у них Бетагемота не было, — говорит Нолан. И Уолш:
— Они могли захватить с собой культуру вируса.
— Что, на память? Ностальгии ради, что ли? Ни хрена у них не было, пока Джин не преподнес им Бетагемот тепленьким на блюдечке.
— Это ты зря, Грейс, — жужжит Гарсиа. — Мы уже пятьдесят лет собираем вирусы из обрывков. Зная последовательность генов, корпы могли в любое время собрать Бетагемот с нуля.
— И, если на то пошло, вообще что угодно, — добавляет Хопкинсон. — С какой стати использовать штуку, которая так медленно работает? Сколько из наших заболело-то? Суперхолера свалила бы нас за несколько дней.
— Джина бы свалила сразу, — жужжит Нолан, — и он не успел бы заразить остальных. У быстродействующего организма здесь нет шансов — мы рассеяны, мы изолированы, мы большей частью и не дышим. И даже внутри не снимаем кожи. Для эпидемии нужен медленно действующий агент. Эти подонки знали, что делают.
— К тому же, начнись на дне океана эпидемия суперхолеры, мы бы наверняка смекнули, в чем дело. Они бы сразу попались.
— И они это понимали.
— А Бетагемот их оправдывает, — говорит Чен. — Разве не так?
«Черт бы тебя побрал, Джелейн! — Кларк как раз подумала о том же. — Обязательно было об этом напоминать?»
Нолан тут же подхватывает тему:
— Так. Именно так. Бетагемот аж с самого Невозможного озера, никого ведь не обвинишь, что его туда подкинули — они просто чуточку поработали с ним в «Атлантиде», передали нам, а мы, конечно, не заметили разницы.
— Тем более, что они якобы уничтожили образцы, — добавляет Кризи.
Кларк мотает головой.
— Ты — водопроводчик с жабрами, Дейл. Пусть бы Седжер даже отдала тебе эти образцы в запечатанном пакетике — разве ты знал бы, что с ними делать? Это относится и к школьным опытам Грейс с образцами крови.
— Вот и вся твоя помощь. — Нолан изворачивается всем телом и оказывается нос к носу с Кларк. — Мы, тупицы рыбоголовые, ни в чем не разбираемся, доказать ничего не можем, и должны доверять ученым умникам, которые нас и нагрели когда-то.
— Не все, — жужжит в ответ Кларк. — Рама Бхандери.
Внезапно все умолкают. Кларк и сама не верит, что заговорила об этом.
Вокодер Чен постукивает, выдавая ее нерешительность.
— Э… Лен, Рама же отуземился.
— Пока еще нет. Не совсем. Самое большее, на грани.
— Бхандери? — От механической злобы в голосе Нолан вибрирует вода. — Он уже рыба!
— Он все еще соображает, — настаивает Кларк. — Я только вчера с ним говорила. Мы могли бы его вернуть.
— Бхандери в этом дерьме разбирается, — вставляет Гарсиа. — Или разбирался.
— Ага, именно что в дерьме, — добавляет Кризи. — Я слыхал, он переделал кишечную палочку, чтобы она выделяла психоактивные вещества. Человек ходит с этим дерьмом в кишках и сам себе обеспечивает страну чудес. — Грейс Нолан, обернувшись, пристально смотрит на него, но Кризи не улавливает намека. — Кое-кто из его клиентов жрал собственные какашки. Чтобы сильней пронимало.
— Потрясающе, — жужжит Нолан, — слюнявый идиот и химик-говнарь. Наши проблемы решены.
— Я только говорю, что нам не обязательно самим себе перерезать глотку, — настаивает Кларк. — Если корпы нам не лгут, то в них наша главная надежда справиться с этим.
— Скажешь, мы должны им верить? — вставляет Чун.