— Племени? Вы что, из Африки приплыли?
Кларк беззлобно хмыкнула:
— О нет. «Мне до Африки было плыть еще пол-Атлантики…»
— Я и не сомневалась. У вас нет меланина, хотя сейчас это не много значит… Да и тутси[29] сюда не приедут, разве только позлорадствовать.
— Позлорадствовать?
— Поймите, мы даже их обвинить в этом не можем. У них не осталось никого старше сорока лет. По их мнению, «огненная ведьма» — это по-настоящему поэтическое правосудие.
Кларк пожала плечами.
— Ну, если не из Африки, — Уэллетт не отставала, — может, вы с Марса?
— Почему вы так думаете?
— Вы определенно не из этих мест. Вы приняли Мири за скорую помощь. — Она ласково провела ладонью по приборной панели. — Вам ничего не известно о «лени»…
Кларк стиснула зубы, неожиданно разозлившись:
— Я знаю о них. Отвратительный эволюционирующий код, который живет в Водовороте и плодит одно дерьмо. Икона мести для некоторых стран, которые ненавидят вас всех до мозга костей. И пока мы не сошли с темы, может, ты объяснишь: мыкаешься тут, раздаешь дермы, убиваешь из милосердия, в то время как все Восточное полушарие мечет лекарство прямо тебе на голову? Вот ты не была на Марсе, но все равно как-то явно не в курсе последних событий.
Уэллетт с любопытством посмотрела на Кларк:
— Вот опять.
— Что?
— «В Водовороте». Уже много лет я не слышала, чтобы кто-то использовал это слово.
— И что с этого? Какая разница?
— Ну ладно тебе, Лори. Вы с напарником появляетесь в самой глуши, захватываете мой фургон, и вас даже в принципе нельзя назвать нормальными — разумеется, я хочу узнать, откуда вы прибыли.
Злость Кларк прошла так же внезапно, как и вспыхнула:
— Прости.
— Я, кстати, все еще кто-то вроде почетного пленника, и, можно сказать, ты обязана мне кое-что объяснить.
— Мы прятались, — выпалила Кларк.
— Прятались. — Уэллетт, кажется, даже не удивилась. — А где можно так долго прятаться?
— Как выяснилось, нигде. Поэтому мы вернулись.
— Ты — корп?
— Я что, похожа на корпа?
— Ты похожа на глубоководную ныряльщицу или кого-то вроде. — Она показала на отверстие в груди Кларк: — Электролизный приемник, верно?
Кларк кивнула.
— Значит, все это время вы прятались под водой. Хмм. — Уэллетт покачала головой. — А я думала на орбите.
— Почему?
— Да слухи такие гуляют. Когда «огненная ведьма» только появилась, когда пошли бунты, тогда же многие начали говорить, что несколько сотен высокопоставленных корпов вдруг исчезли с лица земли. Такое, на мой взгляд, доказать в принципе невозможно, так как этих людей никто во плоти и не видел. Насколько нам известно, они вполне могли быть симуляциями. В общем, сама знаешь, как быстро разносятся такие слухи. Говорили, к примеру, что все они улетели с какого-то космодрома в Австралии и теперь сидят на орбите в полном комфорте и наблюдают, как гибнет мир.
— Я — не корп, — сказала Кларк.
— Но работаешь на них, — предположила Уэллетт.
— А кто нет?
— Я имею в виду сейчас.
— Сейчас? — Кларк покачала головой. — Думаю, могу честно сказать, что ни Кен, ни я… О, господи!
Тварь выскочила из какого-то потайного укрытия под приборной панелью — сплошные сегменты и щелкающие мандибулы. Она зацепилась за колено Кларк конечностями с кучей суставов и напоминала гибрид кузнечика и сороконожки размером с мизинец. Рука Лени машинально опустилась: маленькое существо лопнуло под ладонью.
— Черт побери, — тяжело дыша, произнесла она. — Что это было?
— Что бы это ни было, оно ничего тебе не сделало.
— Никогда не видела ничего подобного… — Кларк осеклась, посмотрев на собеседницу.
Уэллетт, похоже, расстроилась.
— Это, надеюсь, было не твое домашнее животное?
Абсурдная мысль, конечно. «Хотя не безумнее, чем держать в любимчиках зельц. Интересно, как она…»
— Это было просто насекомое, — сказала Уэллетт. — И оно никого не трогало.
Кларк вытерла ладонь о бедро, размазав хитин и желтую слизь по гидрокостюму.
— Но оно… оно просто неправильное. Я таких вообще никогда не видела.
— Говорю же. Ты отстала от жизни.
— Так эти твари, значит, давно появились?
Уэллетт пожала плечами; похоже, она начала успокаиваться.
— Появляются то тут, то там. По сути, обычные насекомые, только сегментов слишком много. Наверное, мутация гомеозисных генов[30], но не знаю, изучал ли их кто-то более детально.
Кларк смотрела на мокрый чахнущий пейзаж, проплывающий за окном.
— А тебя, похоже, сильно тронула судьба этого… насекомого.
— А ты решила, что все вокруг умирает как-то медленно, да? И надо всем помочь в этом деле? — Уэллетт перевела дух. — Прости. Ты права. Я просто… проходит время, и начинаешь им симпатизировать, понимаешь? Когда работаешь тут слишком долго, все кажется… ценным.
Кларк ничего не ответила. Машина обогнула трещину в дороге, закачавшись на рессорах воздушной подушки.
— Я знаю, что в этом мало смысла, — помолчав, признала Уэллетт. — Бетагемот вроде как не так много и изменил.
— Что? Посмотри в окно, Така. Все умирает.
— Все и так умирало. Может, не так быстро.
— Хм. — Кларк взглянула на доктора. — И ты действительно считаешь, что кто-то подбрасывает нам лекарство через бруствер?
— От человеческой глупости? Навряд ли. А от Бетагемота… Кто знает?
— И как оно может действовать? В смысле, что еще-то не пробовали?
Уэллетт, покачав головой, негромко рассмеялась:
— Лори, ты меня переоцениваешь. Я понятия не имею. — Она на мгновение задумалась. — В принципе, может быть что-то вроде решения гориллы.
— Никогда о таком не слышала.
— Лет двадцать назад, в Африке. Горилл практически не осталось, а местные подъедали тех, кто выжил. В общем, одной группе по охране природы пришла в голову блестящая идея: они сделали горилл несъедобными.
— Да? И как же?
— С помощью модифицированного варианта Эболы. Гориллам было от него хоть бы хны, а любой человек, решивший отведать их мясца, умирал от внутреннего кровотечения в течение семидесяти двух часов.
Кларк улыбнулась, слегка удивившись:
— А с нами такой трюк можно провернуть?
— У нас соперник покруче. Микробы вырабатывают противоядия быстрее млекопитающих.
— Да, похоже, с гориллами тоже не получилось.
Уэллетт хмыкнула:
— Получилось. Даже слишком
— Так почему они вымерли?
— Мы их истребили. Неприемлемый риск для здоровья человека.
Дождь колотил по крыше кабины, потоки воды струились по боковым стеклам. Капли метили в лобовое стекло, но резко сбивались с курса за несколько сантиметров до цели.
— Така, — сказала Кларк спустя несколько минут.
Уэллетт посмотрела на нее.
— А почему люди больше не называют сеть Водоворотом?
Доктор слабо улыбнулась:
— Ты знаешь, почему ее так назвали изначально?
— Там стало слишком… тесно. Пользовательские бури, электронная жизнь
Така кивнула.
— Вот это практически исчезло. Физические сети настолько деградировали, что большая часть фауны вымерла, лишившись среды обитания. По эту сторону от стены, по крайней мере… они разбили сеть на сегменты несколько лет назад. Насколько мне известно, где-то там она по-прежнему бурлит, но здесь…
Она посмотрела в окно:
— Здесь Водоворот вышел в реальный мир.
КАРМА
Ахилла Дежардена разбудил крик.
Когда он окончательно проснулся, тот уже стих. Ахилл лежал в темноте и какое-то время размышлял, не приснилось ли это ему: еще не так давно в его снах кричали постоянно. Он задумался, может, он сам себя разбудил, — но такого не случалось уже много лет, с того самого времени, как Дежарден превратился в нового человека.
Вернее, с того самого времени, как Элис выпустила старого человека из подвала.
Обеспокоенный и бодрый, он сразу понял, в чем дело. Крик зародился не в его голове и не в горле, он исходил от машин. Тревога, длившаяся не больше секунды.
Странно.
Он включил имплантаты. Вне черепа по-прежнему царила тьма, но внутри, в затылочных долях коры головного мозга расцвели шесть ярких окон. Он бегло просмотрел основные фиды, потом второстепенные; в первую очередь его интересовали угрозы с другого конца света, с орбиты или от расхрабрившегося гражданского, ткнувшегося в ограждения периметра. Он проверил убогие комнаты и коридоры, куда имел доступ скудный дневной штат, хотя сейчас было четыре утра, и в такую рань никто из них не приходил. В вестибюле никого, в зале приемов и на псарнях — тоже. Погрузочные площадки и электростанция в норме. Ракетной атаки не зафиксировано. Даже засора в канализации нет.
Однако он все-таки что-то слышал. В этом Ахилл был уверен. Более того, этот конкретный сигнал тревоги был ему незнаком. За все эти годы машины вокруг из обыкновенных инструментов превратились в друзей, защитников, советников и доверенных слуг. Он досконально изучил их голоса: мягкий писк имплантатов, успокаивающий гул охранной системы здания, утонченные многооктавные аккорды комплекса предупреждения об угрозах. И никто из них тревогу не поднимал.
Дежарден откинул простыни и поднялся с койки. Стоунхендж маячил в нескольких метрах; подкова из рабочих станций и тактических панелей тускло светилась в темноте. Официальное рабочее место Ахилла находилось на много этажей выше; у него была и официальная квартира, не слишком роскошная, но намного более комфортабельная, чем матрас, который он притащил сюда. Время от времени он до сих пор ими пользовался, когда того требовали дела или же когда была важна видимость. Но тут ему нравилось больше всего: в секретном, безопасном импровизированном нервном центре, вздымающемся из узловатого сплетения оптоволоконных корней, растущих прямо из стен. Это был его тронный зал, его цитадель и его бункер. Несмотря на все свое могущество, несмотря на всю неприступность его крепости, только здесь, в темном подземелье без окон, Ахилл чувствовал себя в полной безопасности и понимал, насколько это нелепо.