Лабин улиц не видел. Возможно, только проводку под ними.
Кларк нашла для них магазин в тени нависающего третьего этажа. Половина торговых автоматов не работала, но меню на раздатчике «Левайс» заманчиво мигало. Лабин предложил сменить ее комбинезон на что-нибудь другое и хотел расплатиться через запястник, но машина учуяла вделанный когда-то в бедро Кларк и давно забытый платежный чип, на котором еще лежало нерастраченное жалованье от Энергосети. Пока автомат снимал лазером код, Лабин прошел чуть дальше и разжился щитком ночного видения и кремом «Джонсон и Джонсон».
Лабин шептал что-то в запястник, а Кларк переодевалась, гадая, обращается он к программе или к живому человеку. Из обрывка переговоров она поняла, что они находились в северном ядре Торомильтона.
Теперь им было куда идти. С городского дна они поднялись на горный хребет небоскребов — большей частью офисных зданий, давно превращенных в общежития для тех, кто сумел оплатить переезд с «окраин», когда включились генераторы поля. Здесь тоже царила пустота: похоже, горожане в ночное время сидели по домам.
Кларк чувствовала себя собакой-поводырем, помогающей хозяину найти пасхальные яйца. Он давал указания, она вела. Лабин на ходу безостановочно бормотал в запястник. От этих заклинаний на их пути в самых неподходящих местах появлялось все больше странных предметов: ящик без швов размером чуть больше планшета среди труб общественного туалета; новый запястник в фирменной упаковке на полу пустого лифта. Там Лабин оставил свой старый вместе с запечатанным пакетом дерм и парочкой блоков из своего снаряжения.
У торговой стены на том же этаже он заказал рулон полупроницаемой клейкой ленты и клон-гамбургеры с ветчиной и сыром. Ленту выдали без заминки, а вот еды не оказалось: вместо контейнеров размером с ладонь автомат выкатил приплюснутые цилиндрики со скругленными краями. Вскрыв один, Лабин вытащил пенсне с полупрозрачными нефритовыми стеклами и пристроил себе на нос. Чуть сжав челюсти, он задействовал какой-то встроенный в зубы выключатель. В левом стеклышке моргнула зеленая звездочка.
— Так-то лучше! — Он огляделся. — С восприятием глубины, правда, проблемы.
— Интересный трюк, — восхитилась Кларк. — Сигнал идет на твои вкладки?
— Более или менее. Изображение немножко зернистое.
Дальше их повел Лабин.
— А нет ли способа попроще? — спросила Кларк, поспевая за ним. — Ты не мог просто связаться с головным офисом Энергосети?
— Сомневаюсь, что еще числюсь у них, — он свернул влево.
— Да, но тебе же…
— Они уже довольно давно не пополняют тайники, — сказал Лабин. — Я слышал, будто все, что осталось, давно присвоено унилатералами. Все приходится доставать через знакомых.
— Ты у них покупаешь?
— Не за деньги.
— А за что?
— По бартеру, — сказал он. — Придется оплатить пару старых долгов. Так сказать, оплата натурой.
В десять часов вечера они встретились с мужчиной, который достал из кармана паутинную ниточку оптического волновода и подключил ее к новому запястнику Лабина. Кен задержался на этом месте на полчаса, стоял неподвижно, только пальцы иногда подергивались, словно статуя нащупывала виртуальный воздушный поток, на котором собиралась подняться в воздух. Потом незнакомец протянул руку, коснулся волдырей на лице Лабина и сразу получил удар по плечу. Почему-то этот обмен прикосновениями слегка встревожил Кларк. Она попыталась вспомнить, когда Кен в последний раз касался другого человека не по обязанности и не ради насилия. Не вспомнила.
— Кто это был? — спросила она позже.
— Никто, — и он тут же опроверг себя: — Он будет распространять слухи. Хотя не гарантирую, что успеет вовремя поднять тревогу.
В одиннадцать часов семь минут Лабин постучался в дверь переделанного под жилье Центра Доминиона в Торонто. Открыла смуглая мрачная женщина, похожая на привидение, ростом выше Кена на целую голову. Ее глаза сверкали поразительным желто-оранжевым огнем — чуть ли не светились собственным светом от вживленного в радужку ксантофилла. Она тихо заговорила на странном певучем наречии, наполнив злобой каждый слог. Лабин, ответив на том же языке, протянул ей запечатанный пакетик. Выхватив его, женщина пошарила за полуоткрытой дверью, бросила к его ногам мешок — звякнувший при падении укутанным в чехлы металлом — и резко захлопнула дверь.
Лабин засунул добычу в свой рюкзак.
— Что она тебе дала? — полюбопытствовала Кларк.
— Боеприпасы. — Он уже возвращался по коридору.
— А ты ей что дал?
— Антидот, — пожал плечами Кен.
Незадолго до полуночи они оказались в большом сводчатом зале — возможно, когда-то тут был атриум торгового центра. Теперь далекий потолок скрывал лабиринт из свай, множества сборных домиков и кубических кладовых — все это держалось на переплетении импровизированных мостков. Такое использование пространства было куда эффективнее, чем в прошлом, зато и намного уродливее. Пол жилого этажа отстоял от мраморного пола центра метра на четыре, и к нему кое-где спускались лесенки. Сплошную массу жилья рассекали темные швы — узкие расщелины в лоскутном одеяле пластика и фибропанелей: наблюдательные отверстия для невидимых глаз. Кларк почудилось, что она слышит шорох, словно в логове наверху прятался какой-то крупный зверь, и тихий ропот голосов, но на мраморном полу не было видно никого, кроме них с Лабином.
Слева что-то шевельнулось. Когда-то центральную часть зала украшал большой фонтан: теперь его широкий бассейн из мыльного камня, распластавшийся в вечной тени, похоже, стал общей свалкой. От этого фона отделились куски женщины. Когда Кларк пригляделась, то иллюзия оказалась далеко не совершенной. Хроматофоры, скрывавшие ее тело, подражали окружающей среде лишь в общем, создавая скорее подобие прозрачности, чем полную невидимость. Впрочем, эта К, похоже, не слишком заботилась о камуфляже: ее волосы так и вовсе не соответствовали обстановке.
Она походила на мутное облако с прикрепленными к нему частями тела.
— Ты, верно, Кенни, — обратилась она к Лабину. — Я — Лорел. Юрий сказал, у тебя что-то с кожей.
Она окинула Кларк оценивающим взглядом, мигнула, скрыв на миг вертикальные щели зрачков.
— Симпатичные глазки. Не всякий рискнет расхаживать в этих местах одетым с рифтерским шиком.
Кларк невозмутимо встретила ее взгляд. Выждав секунду, Лорел снова обратилась к Лабину:
— Юрий ждет…
Лабин сломал ей шею. Женщина обмякла у него в руках, бессильно свесив голову.
— Ты совсем больной, Кен! — Кларк отшатнулась, будто от пинка в живот. — Ты что?..
Шорох над головами сменился мертвой тишиной.
Лабин положил Лорел на спину, свой рюкзак рядом. Ее кошачьи глаза уставились в брюхо лабиринта наверху, широкие и удивленные.
— Кен!
— Я же говорил, что, возможно, придется расплачиваться натурой. — Он извлек из рюкзака какую-то рукоятку, нажал кнопку, выбросив узкое лезвие. Скальпель загудел и одним ударом вскрыл камуфляжный костюм Лорел от паха до горла. Эластичная ткань разошлась, как вскрытая брыжейка.
«Поболтал, сломал и взрезал. Без малейшего напряжения». Лени понимала, что забыть такое уже не сможет.
Глубокий брюшной разрез. Крови нет. Только поднимается голубой дымок с запахом прижженной плоти.
Кларк лихорадочно огляделась вокруг. Никого не было видно, но чувствовалось, что на них уставились тысячи глаз. Словно вся постройка над головами затаила дыхание и готовилась в любой миг рухнуть.
Лабин погрузил руку в живот Лорел. Не задумывался, не шарил наугад. Он точно знал, что ищет. Наверное, имплантаты в глазах помогали.
Женщина повела глазами, остановила взгляд на Лени.
— Господи, она жива!..
— Но ничего не чувствует, — сказал Лабин.
«Как он может? — подумала Кларк и тут же ответила себе: — Хотя почему я еще удивляюсь после стольких лет знакомства?»
Показалась окровавленная рука Кена. Двумя пальцами он держал жемчужно-блестящий шарик размером с горошину. Где-то в садках над головой заплакал ребенок. Лабин поднял голову на звук.
— Свидетели, Кен…
Он встал. Женщина истекала кровью ему под ноги и не отрывала взгляда от Лени.
— Они привычные. — Кен пошел дальше. — Идем.
Кларк попятилась. Глаза Лорел все так же смотрели в точку, где недавно стояла рифтерша.
— Некогда, — бросил через плечо Лабин.
Кларк отвернулась и побежала за ним.
Аэропорт «Остров» прижался к южному краю постоянного купола. Никакого острова Кларк не увидела — только низкое широкое здание с вертолетами и мотопланами на крыше. Охраны то ли не было, то ли переговоры Лабина ее нейтрализовали: они беспрепятственно прошли к четырехместному «Сикорскому-Беллу», прикрытому пассивной защитой. Жемчужина из живота Лорел оказалась ключом к его сердцу.
Торомильтон растаял вдали. Они летели на север под гипотетическим радаром, чуть ли не задевая серебристо-серые вершины деревьев. Темнота и фотоколлаген скрыли все грехи: насколько знала Кларк, каждое растение, камень, каждый квадратный метр местности под ними покрывал Бетагемот. Но светоусилитель этого не показывал: земля под ними была прекрасна, как будто покрыта инеем. Лужицами ртути проскальзывали, смутно светясь, редкие озера.
Кларк не рассказывала Лабину о том, что видит. Если его сменные глаза и были снабжены ночным зрением, Кен все равно отключил их — по крайней мере, маленький зеленый светодиод не горел. Навигатор, очевидно, обращался прямо к имплантатам в черепе рифтера.
— Она не знала, что носит ключ в себе, — заговорила Лени. Это были ее первые слова с тех пор, как остановились и расширились зрачки Лорел.
— Не знала. Юрий приготовил ее специально для меня.
— Он хотел, чтобы она умерла.
— По-видимому.
Кларк помотала головой. Она никак не могла забыть глаза Лорел.
— Но почему так? Зачем прятать ключ в теле?
— Подозреваю, он опасался, что я не исполню свою часть договора, — Лабин чуть дернул уголком рта. — Довольно изящное решение.