Звуки пропали, все стало слабым и далеким, кроме биения собственного сердца.
И уже не хотелось дышать.
Спуск продолжался. Лабин прислонился к стене. Лицо — кровавая маска циклопа. Кларк ощутила теплую влагу на верхней губе — потекло из носа. Она подняла руку, почесалась, плотно загнав в ноздрю левую затычку.
Тело вдруг запело изнутри, кости дрожали басовыми струнами. Рвота подступила к горлу, кишки свело.
«Два наиболее вероятных варианта, — прикидывал Лабин, — газ и инфразвук».
Она не знала, имелся ли в арсенале Дежардена газ, — вполне возможно, им уже был насыщен воздух вокруг. Но что кабина превратилась в некое подобие мегафона — никаких сомнений: звуковая тарелка, наверное, размещалась или в потолке, или в полу кабины. Стены фокусировали колебания, выстраивая резонанс внутри клетки. Звук создаст невыносимые пульсации в легких и в среднем ухе, в синусах и трахеях.
Кларк затошнило, несмотря на заполненные водой дыхательные пути: страшно подумать, как бы это подействовало на ничем не укрепленную плоть. Имплантаты не влияли на кишечные газы — давление морских глубин сжимало эти полости без всякого вреда — и акустические атаки обычно настраивались на более жесткие и предсказуемые воздушные камеры. И все же мегафон Дежардена что-то с ними делал. Лени едва сдерживала рвоту, которая расплескала бы раствор по всему лифту, и боялась обделаться прямо в гидрокостюм. Любой сухопутник уже валялся бы на полу, блевал в собственных испражнениях — или потерял бы сознание. Кларк зажала себя с обоих концов и держалась.
Лифт остановился, свет погас.
«Он знает, — думала Кларк. — Вычислил, конечно же, вычислил. Как мы могли надеяться, что он не поймет. Разве Ахилл мог не заметить?»
Вот сейчас кабина снова дернется, потащит их по забитой ловушками руине в шестьдесят пять этажей, а те превратят Лени и Кена в…
Голова прояснилась. Кости больше не звенели, кишки встали на место.
— Ну вот, ребята, — прозвучал в залитых ушах Кларк тонкий и такой далекий голос Дежардена, — конечная остановка.
Двери разошлись.
Оазис светящихся механизмов на огромной темной равнине. Невооруженный глаз, возможно, увидел бы здесь Второе Пришествие, христоподобную фигуру, омытую светом и технологией среди бесконечной пустоты.
Для Кларк темноты не существовало. Пустыней была переделанная подземная парковка: серый подвал, протянувшийся на половину городского квартала. Ровные ряды опорных колонн отделяли пол от полтолка. Из стен торчали трубы и световоды, обвивали опоры паутиной виноградных лоз. Кабели сходились в толстый хобот, а тот змеился по полу до подковообразного пульта управления, освещенного химическими лампами-полосками.
И Христос этот был знаком Лени. Впервые она столкнулась с ним в темноте куда глубже здешней. Тогда он был пленником Лабина. Тогда Ахилл Дежарден ждал смерти.
Тогда его было куда проще просчитать.
Запекшаяся кровь на губах у Лабина потрескалась. Грудь задышала. Кларк отключила имплантаты. Выдернула затычки из носа, не дожидаясь, пока окончательно схлынет вода. Из центра высокотехнологичной подковы на них смотрел Дежарден.
— Я думал, что мог расплатиться, — сказал он.
Странно, жутко, но Лени было приятно вновь его увидеть.
— За то, что был монстром, — пояснил он, словно его кто-то спрашивал. — Знаете, почему я вступил в Патруль?
Себя я изменить не мог, но думал, что, если помогу спасти мир, может, это как-то меня оправдает. — Его губы сложились в горестную улыбку. — Глупо, да? Смотрите, до чего это меня довело.
— Всех довело, — сказал Лабин.
Дежарден перестал улыбаться. На его глазах не было линз, но они вдруг стали непроницаемыми, как у рифтера.
«Пожалуйста, — думала Кларк, — пусть это будет чудовищная, глупая ошибка. Скажи нам, что мы в чем-то ошиблись. Пожалуйста, докажи, что мы неправы».
— Я знаю, зачем ты здесь, — сказал он, глядя на Лабина.
— Однако ты нас впустил, — заметил тот.
— Ну я надеялся получить несколько большее преимущество, но уж как есть. Славный фокус с имплантатами, кстати говоря. Я и не думал, что они действуют при незапечатанных гидрокостюмах. Довольно глупая ошибка для Ахилла — Великого распознавателя образов, не находите? — Он пожал плечами. — Голова в последнее время была другим занята.
— Ты нас впустил, — повторил Лабин.
Дежарден кивнул:
— Да. Кстати, дальше не надо.
Они остановились в четырех метрах от его крепости.
— Хочешь, чтоб мы тебя убили? — спросила Лени. — Так?
— Рифтер как орудие самоубийства, а? — Он тихо фыркнул. — Пожалуй, в этом была бы некая поэзия. Но нет.
— Тогда зачем?
Он склонил голову набок, сделавшись похожим на восьмилетнего мальчика.
— Это ведь ты провернула фокус с родственным отбором у моих «лени»?
Кларк кивнула и сглотнула, поняв: «Это тоже он. Значит, Ахилл все-таки виновен…»
— Так я и думал, — признался Дежарден. — Эта мысль могла прийти в голову только тому, кто знал об их происхождении. Таких не много осталось. И шутка в том, что это легко сделать, а вот исправить очень трудно. — Он с надеждой обратился к Лабину: — Но ты сказал, что знаешь способ…
Лабин оскалил окровавленные зубы:
— Я солгал.
— Ага… Это я тоже вроде как вычислил, — пожал плечами Дежарден. — Стало быть, осталось обсудить только один вопрос, так?
Кларк покачала головой.
— Что ты?..
Лабин рядом с ней напрягся. Взгляд Дежардена мигнул всего на долю секунды: поверхность ближайшей стены заискрила и осветилась. Изображение на умной краске было нечетким, но узнаваемым: сонарная модель.
— Это «Атлантида», — выпалила Кларк и вдруг засомневалась.
— Вижу, — сказал Лабин.
— Конечно, не в реальном времени, — пояснил правонарушитель. — Краска реагирует чертовски медленно, а из-за расстояния и маскировки снимок я делаю лишь изредка. Но вы поняли.
Лабин стоял, не двигаясь.
— Лжешь.
— Маленький совет, Кен. Знаешь, твои люди иногда уходят на глубину и блуждают там в темноте. Не следовало позволять им пользоваться «кальмарами». Никогда не знаешь, куда доходит сигнал передатчика.
— Нет, — Кларк покачала головой. — Ты? Это ты был внизу?
«Не Грейс и не Седжер. Не корпы и не рифтеры, даже не почитатели Мадонны и не два паршивца на лодке. А ты. И больше никто».
— Не могу претендовать на все заслуги, — признался Дежарден. — С модификацией Бетагемота мне помогла Элис.
— Надо думать, против воли, — сказал Лабин.
«О Ахилл. Был лишь один шанс поправить все, что я натворила, а ты его запорол. Один шанс на примирение, а ты угрожаешь всему, что я знаю. Одна паршивая, хиленькая надежда, а ты… Как ты смеешь? Как же ты смеешь?»
Исчезла тонкая последняя соломинка. Кларк шагнула вперед. Лабин протянул искалеченную руку и перехватил ее.
Дежарден на Лени даже не взглянул:
— Я не идиот, Кен. Вы — не основные силы атаки, вы — просто все, что удалось наскрести в срочном порядке. Но ты тоже не идиот, значит, подкрепление на подходе. — Он поднял ладонь, предваряя возражения. — Ничего, Кен. Я знал, что рано или поздно это случится, и принял все необходимые меры. Хотя, благодаря тебе, вынужден обратиться к орудиям главного калибра без церемоний.
Его глаза чуть провернулись в глазницах, пальцы дрогнули. Кларк вспомнила Рикеттса, умаслившего «Вакиту» подмигиванием и взглядом.
Картинка на стене распалась, на ее месте появились числа.
— А вот с этими ребятами у меня контакт в реальном времени. Видишь их, Кен? Канал 6?
Лабин кивнул.
— Значит, знаешь, кто это.
Кларк тоже знала. Четыре точки координат: широта и долгота. Показатели глубины от нулевого уровня. Системы прицеливания. Ряд светящихся иконок, указывающих на цель.
— Мне этого не хотелось бы, — сказал Дежарден. — Я, как-никак, собирался поселиться там после отставки.
Я не думал их взрывать, так, слегка стреножить. Смазать дорожку, так сказать. Но если мне все равно умирать…
Кларк дернулась в хватке Лабина. Но даже искалеченная, его рука держала твердо: сомкнулась на плече гранитными клещами, маслянистыми от коагулянта. Она могла лишь вертеться в его хватке, но не вырваться.
— Правда, есть и другие варианты, — продолжал правонарушитель. — Коттеджики, виллы на крайний случай. Я мог бы выбрать один из них. — Он поднял руку к показателям телеметрии. — Для вас это значит много больше, чем для меня.
«Он же все спланировал много лет назад, — поняла Кларк. — Даже когда мы думали, что он нам помогает. А потом мы забились в темную нору, как крольчата, и постепенно исчезала связь, пропадали контакты, и все это был он. Ахилл отрезал нас и дезинфицировал станцию от нежелательных жильцов, когда удача иссякла, и ему понадобилось укрытие».
— Какая же ты мразь, — прошептала она, собираясь с силами.
Дежарден на нее не смотрел.
— Так когда же прибудет кавалерия, Кен? Как ты их вызвал? Много ли они знают?
— Я скажу, — сказал Лабин, — и ты откажешься от атаки.
— Нет, Кен, это ты откажешься от атаки. Используешь свой хитрый пароль, чтобы отключить автопилот субмарины или убедить Хельсинки, что они ошиблись, — словом, все, что понадобится.
— А ты все равно взорвешь «Атлантиду».
— Зачем? Я же говорю, есть другие варианты. Зачем тратить впустую идеальных заложников? Живыми они стоят гораздо больше.
— Пока.
— Кроме «пока» у нас ничего нет, дружок.
Взгляд Кларк метался от человека, который хотел ее убить, к человеку, который рисковал жизнью, чтобы ему помешать.
«За каждый час, проведенный тобой в этой цитадели, ты убивал столько народа, сколько не жило на „Атлантиде" даже в лучшие времена, — подумала она. — И я убью еще больше, если оставлю тебя здесь».
А Кен готовился заключить сделку.
Она видела это в его осанке, в изуродованном слепом лице, которое было с ней рядом вот уже столько лет. Он не был загадочным или непроницаемым. Не для нее. Даже теперь.