С глубоким уважением, ваш преданный друг Л. в. Бетховен.
В воспитании Карла композитор придавал большое значение музыкальному образованию и с этой целью пригласил преподавателем выдающегося молодого виртуоза Карла Черни (1791–1857), который должен был обучать мальчика под наблюдением, и по указаниям дяди, достаточно щедрого на словесные и письменные наставления.
«Бетховен, – говорит Черни, – сопровождал своего племянника ко мне почти ежедневно. Однажды, во время урока, он сказал мне: “Не думайте, что вы доставляете мне удовольствие, заставляя его играть мои вещи. Я не так наивен, чтобы желать чего-либо подобного. Давайте ему то, что находите полезным”. Я назвал Клементи. “Да, да, – сказал он, – Клементи очень хорош”. Затем, улыбаясь, прибавил: “давайте ему пока то, что правильно, впоследствии он сумеет перейти к неправильному”». Критика часто упрекала Бетховена в «неправильности», и он также часто острил над этим, сопровождая свои шутки громким смехом.
В одной из записок к Черни композитор намекает на вольности, допущенные однажды молодым виртуозом в исполнении квинтета ор. 16: Черни позволил себе прибавить несколько пассажей, октав и т. п., за что Бетховен пустил ему «скверное словцо».
К Карлу Черни.
Дорогой Ч.!
Передайте, пожалуйста, это вашим родителям за последний обед; я не могу принять его бесплатно. Не желаю также бесплатно пользоваться впредь вашими уроками, а те, что уже даны, должны быть сочтены, и вам за них будет заплачено. Впрочем, прошу вас потерпеть, так как от вдовы нечего требовать, а у меня были, и сейчас предстоят, большие расходы. Сейчас надо это скрывать. Мальчик придет к вам сегодня, а я – попозже.
Ваш друг Бетховен.
Дорогой Черни.
Сегодня я не имею возможности видеть вас; завтра приду поговорить. Вчера у меня сорвалось скверное словцо, о чем весьма сожалею. Во всяком случае, вы должны простить это автору, желающему слышать свое произведение в таком виде, в каком оно им создано; впрочем, остальное вы исполнили прекрасно. Виолончельную сонату я, конечно, вновь отделаю.
Будьте уверены, что я, как музыкант, питаю к вам лучшие чувства и постараюсь доказать это.
Ваш искренний друг Бетховен.
Пожалуйста, попросите кого-нибудь из вашего музыкального кружка помочь мне еще раз в денежных делах. Я поблагодарю его за это письменно и устно. Попытаюсь завтра утром прислать к вам за этим.
Ваш друг Бетховен.
Г-ну фон Черни, знаменитому виртуозу.
Милый, добрейший Ч.! Непредвиденное обстоятельство не позволило мне зайти за вами. Но сегодня в 3 часа, наверняка, буду у вас, и отправимся сейчас же в институт.
Ваш верный друг Бетховен.
Дорогой Ч.!
Прошу вас, если можете, прийти ко мне сегодня около часа, чтобы Карл не мог очень отстать.
Преданный вам Людвиг ван Бетховен.
Вчера он вышел в первый раз, но должен быть еще осторожен.
Дорогой Черни!
Прошу вас относиться к Карлу терпеливо, насколько это возможно. Если теперь дело еще не подвигается так, как вы и я хотим этого, то ведь и это ему удается с трудом, потому что (он не должен об этом знать) его очень утомляет скверное распределение занятий. К сожалению, сейчас еще ничего нельзя изменить, поэтому продолжайте ваши занятия усердно, но, насколько возможно, снисходительно. Тогда вы достигнете лучших успехов, несмотря на такие неблагоприятные для К. условия. Что касается его игры у вас, то прошу обратить внимание на фразировку только тогда, когда он будет верно применять пальцы и, затем, почти без ошибок будет брать ноты и считать. Когда же занятия подвинутся так далеко, то не останавливайте его из-за незначительных ошибок, и показывайте их ему только по окончании игры. Хотя я мало давал уроков, но всегда следовал этому методу; он быстро подготовляет образование музыканта, что, в конце концов, является одною из главных задач искусства; это менее утомляет как учителя, так и ученика.
В другой раз обстоятельнее. Я хочу, чтобы вы отнеслись ко всему этому с такою же любовью, с какою я имел в виду вам выразить или внушить это. Во всяком случае, был и остаюсь вашим должником. Пусть моя откровенность послужит вам некоторым залогом будущей расплаты.
Ваш истинный друг Бетховен.
Дорогой Ч., простите, что беспокою этим письмом, не знаю №, прошу вас самих сейчас прислать. Как всегда ваш неоплатный должник Л. в. Бетховен.
Его высокородию, г. Карлу ф. Черни в Вене.
1068 в Кругерштрассе, 2-й этаж, четвертая дверь.
К 8 часам отпустите Карла, ибо слуга мой должен вернуться домой пораньше.
Ландштрассе, Гертенгассе № 26.
2-й этаж, 2-ая дверь.
Дорогой Черни, не успел раньше пригласить вас.
Ваш Л. в. Бетховен.
Дорогой Черни!
Прошу вас не говорите у Джианнатазио ничего о том, кто обедал с нами в тот день, когда вы доставили мне удовольствие своим посещением; он запретил это; устно когда-нибудь сообщу причину. Надеюсь доказать вам свою признательность за ваше терпение по отношению к моему племяннику, кроме того, что остаюсь постоянно вашим неоплатным должником.
Второпях, ваш друг Л. в. Бетховен.
Дорогой Черни!
Не найдете ли возможным оказать какое-либо содействие человеку, которого посылаю к вам; это настройщик и мастер; не может ли он продать свои инструменты, которые в своем роде изящны и не лишены прочности.
Второпях, ваш друг и слуга Л. в. Бетховен.
Дорогой и уважаемый Черни!
Я только что узнал, что вы в таком положении, какого я никогда не подозревал. Окажите же мне немного доверия и укажите средство помочь вам, не прибегая к протекции с моей стороны. Как только поправлюсь, навещу вас. Будьте уверены, что я вас ценю и готов во всякое время доказать это на деле.
С истинным уважением, ваш друг Бетховен.
При сем все партии и партитура.
Еще не исправленные партии следует пересмотреть, переписаны второпях и потому, конечно, много ошибок.
Второпях, ваш друг Бетховен.
Господин фон Черни!
Будьте добры сегодня или хоть завтра возвратить мне партитуру пасторальной симфонии, она нужна мне.
Людвиг ван Бетховен.
Любезный Черни, сегодня не ходите к Карлу, кое-что мешает нам, но послезавтра он надеется видеть вас непременно, я тоже. Вскоре навещу вас.
Пока ваш благодарный друг, Бетховен.
Любезный Черни! Карл у меня, но чувствует себя плохо, а потому прошу вас сегодня же зайти ко мне, потому что мне надо поговорить с вами относительно уроков в институте.
Ваш покорнейший слуга, Людвиг ван Бетховен.
Менее охотно, нежели юному «сыну», посвящал Бетховен свое время «высокому ученику», что видно из десятков записок с извинением о пропущенном уроке и со ссылкой на болезненное состояние. В этих записках композитор выражает беспокойство по случаю «последних происшествий», т. е. возвращения Наполеона с острова Эльбы и вновь ожидаемой войны; он спешит с изданием своих последних произведений, своей «новой» сонаты (ор. 101), сонаты ор. 96, посвященной эрцгерцогу, трио ор. 97, также посвященного ему, о чем отмечено в дневнике: «надо спешить с трио для е. и. в., ради 400 фл… как можно скорее… в крайнем случае, он даст вперед».
Ваше императорское высочество!
Будьте милостивы прислать мне сонату es-moll; она нужна мне для корректуры. В понедельник явлюсь к в. и. в. Последние происшествия требуют скорейшего выпуска многих пьес, сданных мною в печать, к тому же я вновь нездоров. Честь имею просить в. и. в. сообщить мне хоть несколько слов о состоянии вашего здоровья. Надеюсь иметь вскоре о нем радостные, даже радостнейшие известия.
Вашего императорского высочества покорнейший слуга,
Людвиг ван Бетховен.
Ваше императорское высочество!
Когда вы недавно были в городе, я снова вспомнил этот хор. Я поспешил домой, чтобы записать его, но это задержало меня дольше, чем я рассчитывал, и, к величайшему сожалению, уже не застал в. и. в. С ранних лет я имею обыкновение записывать немедленно народившуюся мысль, хотя это не всегда удавалось; привычка эта повредила мне на этот раз. Докладывая об этом, прошу прощения в. и. в. и надеюсь на помилование. Вероятно, вскоре явлюсь к вам лично, чтобы справиться о дорогом нам всем здоровье.
Вашего императорского высочества верноподданнейший
Людвиг ван Бетховен.
Вена 23 июля 1815 года.
Ваше императорское высочество!
Надеюсь, простите, если попрошу в. и. в. оказать милость и прислать мне те две сонаты с Violonschell oblig, которые я дал переписать для в. и. в. Мне они нужны только на несколько дней, после чего я сейчас же верну их в. и. в.
Вашего императорского высочества покорнейший слуга
Л. в. Бетховен.
Ваше императорское высочество!
Со вчерашнего дня лежу я без сил, измученный всем тем, что перенес я по случаю смерти несчастного брата. Я не имел возможности дать знать в. и. в. вчера, что не приду; прошу снисхождения. Надеюсь, завтра быть к услугам в. и. в.
Вашего императорского высочества вернейший слуга
Людвиг ван Бетховен.
Ваше императорское высочество!
Вы могли подумать, что я только притворяюсь больным. Это, конечно, не так, но я должен был по вечерам раньше возвращаться домой. Когда в. и. в. в первый раз послали за мной, то я тотчас же вслед за этим пришел домой. Так как мне показалось, что с того времени стало лучше, то я сделал позавчера вечером первую попытку остаться немного дольше. В случае если в. и. в. не пришлете другого приказания, буду иметь честь явиться к вашим услугам сегодня вечером в 5 часов. Новую сонату принесу, но только на сегодня, дабы ее можно было бы отдать в печать. Право, ведь не стоит ее переписывать.
Вашего императорского высочества вернейший слуга,
Л. в. Бетховен.
Ваше императорское высочество!
Мне опять стало хуже, так что я только днем мог выходить для прогулки. Теперь снова стало лучше, и я могу, по крайней мере, три раза в неделю иметь счастье служить в. и. в. при этих ужасных условиях жизни, более тяжких, чем все, что было пережито до сих пор. Появились новые заботы: с ноября прошлого года я стал отцом бедному сироте, что причиняет мне много страданий. Желаю в. и. в. всего лучшего, прошу быть ко мне милостивым и не забывать