Нужно также писать без фортепиано, иной раз простую мелодию, хорал с простыми и разнообразными фигурациями, контрапунктически или свободно, это конечно нетрудно в. и. в., а при такой склонности к искусству доставит даже большое удовольствие. Мало-помалу явится способность выражать именно то, что мы желаем, чувствуем, а это составляет потребность каждой благородной натуры. Глаза мои утомились. Шлю в. и. в. лучшие пожелания и поклон; вашего императорского высочества с глубочайшим почтением вернейший слуга
Л. в. Бетховен.
Вена, 1 июля 1823 г.
Если в. импер. высочество пожелаете осчастливить меня письмом, то покорнейше прошу велеть написать только «Л. ван Бетховену в Вену», откуда мне посылают исправно все письма по почте. Окажите милость в. и. в. и замолвите принцу Антону в Дрездене, чтобы его величество король саксонский подписался на мессу. В случае рекомендации в. и. в. это, конечно, устроится. Если получу сообщение о том, что вы оказали мне эту милость, то немедленно обращусь туда к главному директору корол. театра и музыки, заведующему подоб. делами, и пошлю ему предложение на подписку саксонского короля, мне трудно сделать это без рекомендации в. и. в. Моя опера «Фиделио» была поставлена с большим успехом во время празднеств по случаю приезда короля баварского в Дрезден. На представлении присутствовали все их величества. Мне сообщил об этом вышеупомянутый главный директор, обратившийся ко мне через Вебера с просьбою о партитуре и приславший мне затем недурной подарок. Простите меня в. и. в. за навязчивость с этой просьбой, ведь в. и. в. знаете, что я вообще не навязчив. Но если почему-либо все это вам неприятно, то, конечно, от этого нисколько не изменится моя уверенность в вашем благородстве и великодушии. Это не жадность, не погоня за спекуляцией, которых я всегда избегал. Только необходимость заставляет прибегать ко всему, чтобы выйти из этого положения.
Откровенность лучшее средство против такого осуждения. Непрерывная болезнь, невозможность продолжать обычную работу вызвали обременительные долги в 2300 фл. к. м. Необыкновенные усилия нужны, чтобы избавиться от них. Если с этой подпиской дело пойдет на лад, на что я вполне надеюсь, то я еще могу поправить дела своими сочинениями. Примите великодушно в. и. в. это откровенное признание. Если бы вздумали обвинять меня в том, что я не так деятелен, как прежде, то я по обыкновению ответил бы на это молчанием. Что касается рекомендаций, то я знаю, что в. и. в. творит добро всюду, где возможно, и что для меня не будет сделано исключения.
Вашего императорского высочества с глубочайшим почтением верный слуга
Л. в. Бетховен.
Хецендорф, 18 июля 1823 г.
Ваше императорское высочество!
Надеюсь здоровье ваше не оставляет желать лучшего. Что касается моих глаз, то они хотя поправляются, но медленно. Все же рассчитываю дней через 6, самое большее – 7, иметь возможность и счастье быть к услугам в. и. в. Я поправился бы скорее, если бы не заставили меня носить очки. Роковые обстоятельства расстроили все мои дела. Меня успокаивает только уверенность в том, что в. и. в. знаете как охотно и радостно готов я служить вам. Имею еще одну просьбу к в. и. в. и надеюсь, что примете ее милостиво, именно: прошу в. и. в. оказать мне величайшую милость и выдать мне свидетельство следующего содержания: что я написал большую мессу для в. и. в, что вы обладаете ею в течение долгого времени и что вы милостиво разрешили сделать ее общедоступною. Это само собою так, в сущности, в этом нет никакого обмана, и тем более могу рассчитывать на эту милость. Это свидетельство окажет мне большую услугу, так как мое скромное дарование, чего я никогда не ожидал, навлекло на меня зависть, преследование и клевету. Хотя у меня сейчас же явилось намерение просить позволения в. и. в. относительно распространения мессы, но гнетущие обстоятельства, беспомощность моя в жизненных делах и болезнь вызвали эту путаницу. – Если когда-нибудь впоследствии месса эта появится в печати, то надеюсь также посвятить ее в. и. в., упомянув затем немногих высокопоставленных подписчиков. Я всегда буду почитать в. и. в, как своего высокого заступника и всюду, где только это возможно, буду разглашать об этом. В заключение еще раз прошу не отказать мне в милости дать просимое свидетельство. В. и. в. не составит труда написать несколько строк, а мне они принесут огромную пользу. Вар. в. и. в. я привезу. В них придется исправить немного; любителям музыки они доставят большое удовольствие. Меня могут принять за назойливого просителя; прошу по возможности скорее прислать свидетельство, так как в нем я очень нуждаюсь.
В. и. в. с глубочайшим почтением покорнейший слуга Л. в. Бетховен.
Июль 1823 г. Ваше императорское высочество!
Я только что совершил небольшую прогулку, напевая канон «Великая благодарность!», и когда вернулся домой с желанием записать его для в. и. в., то нашел просителя, имеющего безумие думать, что через меня просьба его будет лучше принята.
Что же делать? Благодеяние не бывает преждевременным, да и безумие приходится иной раз поощрять. Податель сего капельмейстер иозефштадтского и баденского театров Дрекслер. Он желает получить место второго придворного органиста. Он знаток генерал-баса и органист; как композитор он также известен. Эти все качества говорят в его пользу для занятия этого места. Он прав, полагая, что лучшей рекомендацией для занятия этой должности может быть рекомендация в. и. в., так как в. и. в., как знаток и виртуоз, может лучше всего определить истинное достоинство. Такое удостоверение в. и. в. будет наверняка предпочтено всяким другим. Поэтому я робко, но присоединяюсь к просьбе г-на Д., в надежде, что высокий покровитель и защитник всякого добра окажет по возможности свое содействие. Завтра вышлю мой канон, а также признание в моих грехах, вольных и невольных, о милостивом отпущении которых буду просить. Сегодня, к сожалению, глаза мои не позволяют выразить в. и. в. лучших пожеланий.
Вашего императорского высочества верный и покорнейший слуга
Бетховен.
Ваше императорское высочество!
Я сейчас узнал здесь, что в. и. в. приедете сюда завтра. Будьте уверены, что только болезнь глаз препятствует влечению моего сердца. Мне гораздо лучше, но городской воздух может вредно повлиять на глаза, потому я должен избегать его еще несколько дней. Покорнейше прошу в. и. в. при следующем приезде из Бадена милостиво велеть меня известить об этом, а также о том, в котором часу я должен явиться. Очень рад, что буду иметь счастье увидеть вновь моего милостивейшего государя. Так как в. и. в., вероятно, недолго здесь останетесь, то нужно будет употребить это короткое время на музыкальные занятия и упражнения. Великую благодарность преподнесу я лично или благодарность получите в Бадене. Господин Дрекслер благодарил меня сегодня за смелость, которую я позволил себе, рекомендуя его в. и. в. В. и. в. приняли его так ласково, что я тоже горячо благодарю за это. Сделайте милость в. и. в. и не меняйте вашего убеждения; говорят, аббат Штадлер добивается этого места для другого. Для Дрекслера было бы хорошо, если бы в. и. в. изволили поговорить о нем с графом Дитрихштейном. Еще раз прошу нижайше о милостивом сообщении мне относительно возвращения из Бадена, после чего немедленно поспешу в город, чтобы явиться к услугам единственного в мире моего господина. Видимо, в. и. в. здоровы. Об этом молят творца многие, в числе коих нахожусь также и я.
Вашего императорского высочества покорнейший слуга
Бетховен.
В ответ на эту просьбу о Дрекслере, оказавшуюся бесплодной, эрцгерцог писал композитору:
Любезный Бетховен!
Во вторник, 5-го августа, я опять буду в Вене и тогда останусь там несколько дней. Надеюсь, здоровье ваше позволит вам тогда приехать в город; от 4–7 час. после обеда я бываю дома. Мой шурин, принц Антон, писал мне уже, что король саксонский ожидает вашу прелестную мессу. О Др. я говорил нашему всемилостивейшему монарху и графу Дитрихштейну. Поможет ли эта рекомендация, не знаю, так как для занятия этого места состоится конкурс, на котором каждый должен проявить свое дарование. Был бы рад помочь этому талантливому человеку, игру которого на органе я слушал месяц тому назад в Бадене с большим удовольствием, тем более что я убежден, что вы не станете рекомендовать недостойного.
Надеюсь, канон уже написан вами; если поездка в город может повредить здоровью, то прошу не утомлять себя преждевременно ради привязанности ко мне.
Ваш ученик и доброжелатель Рудольф.
Вена, 31 июля 1823 г.
Ваше императорское высочество!
Глубоко тронутый получил я вчера ваше милостивое письмо. Для людей с возвышенными чувствами и мыслями нет большего наслаждения, как цвести под тенью роскошного дерева, покрытого чудными плодами. Таково и мне под эгидой в. и. в. Врач уверял вчера, что здоровье мое поправляется. Тем не менее я должен опорожнять каждые 24 часа бутылку слабительной микстуры, вызывающей упадок сил. К тому же я еще принужден делать ежедневно много движений, что в. и. в. усмотрите из прилагаемых предписаний моего врача относительно режима. Впрочем, надеюсь, во время пребывания в. и. в. здесь оставаться при вас возможно дольше, хотя и не вполне оправился. Надежда эта, конечно, поможет мне скорее выздороветь. Да благословит меня небо через в. и. в. и сам Господь да будет над и с в. и. в. Что может быть выше, как стать ближе всех к божеству и распространять оттуда божественные лучи на род человеческий. Глубоко тронутый милостивым расположением ко мне в. и. в.; надеюсь вскоре иметь возможность быть ближе к вам.
Вашего императорского высочества покорнейший и верный слуга Бетховен.
Ваше императорское высочество!
Чувствую себя совсем скверно; болят не только глаза. Думаю потащиться завтра в Баден, чтобы нанять квартиру и через несколько дней совсем туда переселиться. Городской воздух дурно действует на весь мой организм, и я именно тем повредил себе, что отправился два раза в город к своим врачам. В Бадене мне будет легче явиться к в. и. в. Я в отчаянии, как в отношении в. и. в., так и в отношении задержки в моих работах. В вариациях кое-что указано, на словах объясню лучше.