Как всегда ваш Бетховен.
Вена, 5 декабря 1824 г. Милостивые государи!
Будьте уверены, что на этой неделе пьесы будут сданы Фрису и Ко и не беспокойтесь относительно фортепианного переложения, издание которого, как вам вероятно передали, было мне предложено, этого не было и не будет; об этом шла речь только до тех пор, пока я еще не был уверен в вас, так как одно лицо, едва ли подозреваемое вами (тоже издатель), предостерегало меня здесь от вас. Но лишь только один из моих друзей осведомился у Фриса и Ко и все оказалось в лучшем виде, всему этому делу был положен конец, и я даю вам свое честное слово, что ничего не было и не будет. Я получил также приглашение из Лейпцига послать туда за плату эти произведения для исполнения, но сейчас же наотрез отказал. Сообщаю вам об этом, так как замечаю, что находятся лица, которые стремятся расстроить наши отношения, кажется с обеих сторон. Для вашего журнала буду доставлять приложения. Не пишите ни слова в вашем журнале об уроках у кардинала эрцгерцога Рудольфа. Я уже давно стараюсь освободиться от этого ига. Понятно стремление поощрять авторитеты, о которых раньше и не думали и которые появляются в последние времена, слава Богу, за будущие паровые пушки и за существующее уже паровое судоходство, какие заморские пловцы появятся среди нас и доставят нам воздух и свободу?! Вы должно быть уже получили письма, если не потонули в речных потоках; будьте вполне уверены в исправной высылке обоих произведений на этой же неделе.
Небеса да будут с вами, преданнейший Бетховен.
Вена, 17 декабря 1824 г. Милостивые государи!
Спешу сообщить вам, что вероятно через неделю сдам сочинения. Эрцгерцог Р. вчера уехал отсюда; приходилось посвящать ему много времени. Он меня любит и особенно уважает, но этим сыт не будешь, и напрасно многие повторяют относительно наших отношений, что «соловья баснями не кормят». Так как партитура должна быть напечатана вполне исправно, то я сам должен просмотреть ее несколько раз; ведь у меня нет опытного копииста; прежний уже полтора года в гробу; на него я мог положиться, но такого надо сначала воспитать. Во всяком случае, относитесь ко мне с полным доверием, я никогда не делал чего-либо предосудительного. При сдаче рукописей я приложу документ в виде свидетельства на право собственности. Ведь весьма вероятно, что здешний издатель, который старался рассорить меня с вами, придумывает средства, чтобы вызвать в вас подозрение ко мне. По крайней мере, он уже пытался расстроить другие связи, так что можно и тут предположить что-нибудь подобное.
Только вчера я получил письмо от своего брата, в котором он соглашается предоставить вам упомянутые сочинения. Я рад, что именно эти произведения достанутся вам. Как только брат приедет, а это будет вскоре, и напишу вам подробнее; все пьесы окончены и можно их тотчас же выслать. Я хотел бы, чтобы они были скорее напечатаны. Что касается квартета, то только в последней части нужно дописать кое-что, в остальном он готов, и можно сдать его также немедленно. Во всяком случае, брат мой вполне доволен вашими условиями относительно получения платы.
Как всегда, ваш друг Бетховен.
Вена, 29 декабря 1824 г. Милостивые государи!
Так как мой дорогой брат дает вам за 130 венских дукатов те произведения, которые мне раньше предоставил, то честь имею сообщить вам, что я согласен со всеми распоряжениями брата, хотя я получил два очень лестных предложения относительно этих вещей, все же отдаю вам из уважения к своему брату и к вашей фирме эти сочинения за условленную цену в 130 #, но с условием, чтобы вы мне послали по три экземпляра каждого.
Эти вещи уже переписаны начисто, и я готов их передать Фрису и Ко к тому времени, когда получу от вас трехмесячный вексель, акцептованный Фрисом.
Примите уверение в моем почтении, с которым пребывает вашему благородию преданнейший
Иоганн ван Бетховен т.р.
Помещик.
Вена, 22 января 1825 г.
Милостивые государи!
Оба сочинения сданы Фрису 16 января. О них сообщу все нужное в следующем письме. Оба они связаны вместе и находятся у Фриса, где, видимо, их хранят бережно и относятся к ним заботливо. Мне не верится, что месса напечатана. Источником этого слуха, я уверен, является некий Брокхаузен, организатор певческого общества; он прислал мне много комплиментов относительно мессы и писал, что двор оказал ему доверие, выдав копию для его общества. Но злоупотребления не может быть, потому что герцог фон Блакас посетил этих музыкантов и писал, что они крайне слабы. Мне нездоровилось, но надеюсь, все пройдет благополучно. Шлезингеру тоже нельзя верить, так как он, по обыкновению, врет. Оба бомбардировали меня из-за мессы; я не удостоил ответом обоих, так как давно забраковал их. Будьте добры прислать мне что-нибудь подписать в удостоверение вашего исключительного обладания; впрочем вот оно.
Я, нижеподписавшийся, свидетельствую своей подписью, что сыновья Б. Шотт в Майнце являются единственными и полноправными издателями моей большой торжественной мессы, равно как и моей большой симфонии в D-moll. А также признаю я только эти издания законными и точными.
Людвиг ван Бетховен.
Вена…января 1825.
Шлезингер хотел также издать полное собрание моих квартетов и периодически получать от меня новые, за какую мне угодно плату. Но так как это могло помешать моему намерению издать полное собрание своих сочинений, то на это я также не ответил. В виду этого, не возьметесь ли вы, потому что лучше сделать это теперь, при мне, чем после моей смерти. На этот счет я уже получил предложения и проекты, но все они кажутся мне неподходящими для такого большого предприятия. Вам я доверился бы скорее и согласился бы взять за все определенную сумму, указал бы мелкие незначительные изменения и к каждому роду сочинений, как например к вариациям или сонатам и т. п., прибавил бы такое же новое произведение.
При сем прилагаю несколько канонов для вашего журнала, вскоре получите еще три, в виде приложения к фантастическому жизнеописанию Тобиаса Хаслингера, в трех частях. Первая часть: Тобиас, в качестве помощника знаменитого капельмейстера Фукса, держит лестницу, ведущую к его Gradus ad Parnasum. По склонности к забавам, он дергает и качает лестницу, так что иные, поднявшись уже довольно высоко, внезапно летят вниз, свернув себе шею и т. п. Затем он прощается с нашим комом земли и вновь появляется на свет Божий во второй части, во времена Альбрехтсбергера. Они обсуждают вместе с Альбрехтсбергером прежнюю nota cambiata Фукса, причем дают проходящим нотам широкое расположение, широко поощряют сочинение музыкальной чепухи и т. д. Затем Тобиас внезапно превращается в гусеницу и развертывается в третьей части, чтобы в третий раз появиться на сем свете. Едва пробивающиеся крылья несут его по направлению к Paternostergasschen, он становится патерностер-уличным капельмейстером; пройдя школу проходящих нот, он усваивает только вексельное право; таким образом создает себе друга детства и, наконец, становится членом многих здешних проученных обществ etc. Он позволит издать это жизнеописание, если вы его об этом попросите.
Быстро и второпях, ваш Бетховен.
Вена, 5-го февр. 1825 г. Милостивые государи!
Вскоре вы получите все сочинения. Удостоверяю письменно, что вы единственный собственник Иозефштадт. увертюры и ее переложений для фортепиано, а также 6 моих мелочей или багателей и 3 песен, из которых 2 с аккомпанементом духовых инструментов или фортепиано, и одна ариетта с фортепиано; и что только ваши издания правильны и законны.
Людвиг ван Бетховен.
Будьте добры поспешить с переложением увертюры для фортепиано; как видно, вам уже известен бесчестный поступок г-на Хеннинга; я только что хотел известить вас об этом. Кенигштадтс. театр получил увертюру только для исполнения, а не для печати или издания; об этом было здесь заключено письменное условие с Бетманом, но вы вероятно слышали, что с ним разошлись, и вот думали, вероятно что имеют право нарушить то, что было с ним условлено. Я получил об этом сообщение из Берлина от одного моего знакомого и сейчас же написал Хеннингу; он тотчас же ответил, что хотя это случилось с фортепианным переложением в 4 руки, чего невозможно исправить, но что конечно ничего подобного больше не будет, в чем я могу быть уверен. Я послал вам письмо, но оно уже не нужно. Выпустите только сейчас переложения для фортепиано, поименовав меня или же Карла Черни, который их сделал; был бы рад, если бы увертюра тоже стала достоянием музыкальной публики; заглавие Иозефштадтск. остается. Посвящение его сиятельству князю Николаю Голицыну, т. е. только на партитуре, вы теперь вероятно всюду опубликуете об этих произведениях, также и в Париже и т. д. Относительно этого вполне предоставляю вам соблюдать, насколько можете и в лучшем виде, свои интересы. Согласен на все, что найдете для этого нужным. Я послал вам несколько канонов для «Цецилии». Но если вы хотите что-нибудь другое, напишите мне. Относительно дела Брокхаузена в Париже будьте совершенно покойны, я уж напишу ему. Вы шутите, прося у меня романтическое жизнеописание Тобиаса; так надо поступать с этими людьми бездушными венцами; ведь это именно он предостерегал меня от вас.
Silentium. Нельзя иначе; собственно Штейнер из Патерностер переулка в этом деле главный плут и подлец, а Тобиас скорее слабый и покладистый человек; мне он нужен для некоторых дел; пусть они говорят, что хотят; в отношениях к ним это для них безразлично. Как только решите, приступите немедленно к изданию полного собрания моих сочинений; можно кое-где поместить новые пьесы разного рода; даже небольшие вещицы могут быть полезны. Можете также опубликовать, что предстоящие издания сделаны под моей редакцией # (я подразумеваю новые произведения, которые вы теперь выпустите. Nb. появившаяся в Париже месса представляет собою перепечатки прежней моей мессы), я не получил ни 4-й, ни 5-й тетради «Цецилии».
Прощайте, жду от вас несколько дружеских строк.