Пиши сейчас же, старая карга приедет, может быть, послезавтра в Вену.
Прощай, следуй моим наставлениям.
Твой верный, сердечно обнимающий тебя, отец.
Может быть, будешь в Вене у этого г. Таля, но не настаивай относительно денег.
Баден, 18 июля, понед. Дорогой сын!
Пусть так! Захвати с собою письмо от Г. я только пробежал его. Позавчера был синьор Фрателло со своим шурином, что за жалкий человек! Старая ведьма доставит тебе ответ относительно книг и от его шурина. Вчера она опять вела себя неприлично. Если найдешь ответ недостаточно убедительным, то пошли сейчас же негодяю это письмо. Если Катон сказал о Цезаре: этот и мы; что же делать с таким?! Конечно, послезавтра будет достаточно времени. Уже поздно. Кладу свою любвеобильную печать на твои дружелюбные чувства ко мне. Если тебе неудобно, то оставайся.
Как всегда, твой любвеобильный, заботящийся о тебе, отец.
Вторник, 2-го августа. Дорогой сын!
Отправь немедленно в среду утром пакет на почту, потому что с корректурою надо очень спешить, как можно скорее.
Нам надо отделаться от этой старой злюки. Едва настает час еды, как проявляется распущенность и дерзость этой старой злой ведьмы, да еще при таких расходах. Я думаю, следовало бы пригласить псевдо-брата. Чуть было не взял опять ту, что была зимой, с Kothgasse; напиши мне несколько слов, завтра сюда; еще один флорин, не забудь выкупаться, будь здоров, остерегайся заболеть, употребляй деньги лишь с толком, будь моим дорогим сыном, каким неслыханным диссонансом звучала бы твоя неискренность со мною, о чем твердят многие.
Бог с тобою, твой верный отец.
NB. Письмо отдать завтра в среду, о бритвах тоже ничего не знаю, в очиненных перьях также начинаю ощущать недостаток.
Баден, 11 августа. Дорогой сын!
До смерти боюсь за квартет: 4, 5 и 6 части Хольц взял с собою; первые такты 3 части остались здесь; всех листов 13. От Хольца не имею известий; вчера я ему писал; прежде он писал часто. Что за несчастье, если он их потерял. Между нами будь сказано, очень пьянствует. Успокой меня, как можно скорее. У Хаслингера можешь узнать квартиру Линке, Хаслингер был сегодня здесь; очень любезен, принес тетради и другие вещи и очень просил о квартетах. Не пускайся никогда в болтовню о подобных вещах; это ведет к подлости. Ради Бога, только успокоительных вестей относительно квартетов. Ужасная потеря. Черновой написан на каком-то клочке, и я никогда не буду в состоянии все написать так.
Твой верный отец.
Сообщаю я тебе, что следующее воскресенье и понедельник – праздники, и ты можешь сообразно с этим устроиться. По этому случаю ты мог бы в субботу вечером, если буду в городе; приехать сюда вместе со мной; таким образом, ты выгадаешь все воскресное утро.
Баден, 25 авг.
Хотя день этот не имеет значения ни для тебя, ни для меня, все же я надеялся, по крайней мере, получить записку. Но напрасно. Можешь также не писать к Петерсу в субботу… Если хочешь в будущее воскресенье, но либо пораньше, либо совсем не надо.
Твой верный отец.
6-го сент. 1825 г. Дорогой сын!
Отлично вижу, как трудно всем приехать сюда; поэтому можно собрать всех в пятницу у Шлез., и я приеду в город; потому что я должен убедиться в том, все ли в порядке. Так лучше и делу конец. Вчера он тоже был здесь и сказал, что как только передашь ему квартет он заплатит за него, впрочем, между нами он все же жид. Достаточно, если они сами сделают новое. Ты увидишь, что лучше, если они хотят в четверг, то и я могу тогда. Постарайся только скорее окончить дело, чтобы сейчас же переслать деньги в Лейпциг Петерсу, которого ты отнюдь не должен упоминать. Шлез. полагает, что в воскресенье уж не будет в Вене, поэтому надо спешить. Во всяком случае, # золотом, причем сослаться на других.
Напиши мне сейчас же и пришли со старухой; нужен ведь только образец корректуры. Не мешкай, будь расторопнее, дабы старуха приехала вовремя. Было бы лучше, если бы ты собрал всех в пятницу в городе, куда я прямо приеду. Передал ли тебе Шлез. квартет (первый), много ли ломался, затруднение, видимо, в уплате.
Только что получил твое письмо, Хольц приедет, значит, только в четверг и кто знает наверняка ли? Твое письмо меняет все, так как окончательно назначена пятница. Здесь или в Вене, это укажет Хольц. Главное со Шлез., потому что дольше нельзя ждать. Если он сначала ждет репетиции, то совсем не получит его. Вчера он сказал, что издаст квартеты не здесь; я сказал, что это мне безразлично. Да благословит тебя Господь! Да не покинет он тебя и твоего верного отца.
Сентябрь. Дорогой сын!
Не забудь дать Товию квитанцию с деньгами. Этот господин должен был бы прийти раньше. Но раз обстоятельства таковы, ты должен сообразоваться. Я тоже не хочу, чтобы ты приехал ко мне 19 сентября. Лучше тебе окончить эти занятия. Господь никогда не оставлял меня; найдется же кто-нибудь, чтобы закрыть мне глаза. Мне кажется вообще, что во всем случившемся есть какой-то тайный заговор, в котором г. брат (псевдо) играет тоже роль. Я знаю, что потому у тебя нет охоты бывать у меня, так как у меня, конечно немного почище. 13 прошлое воскресенье ты опять занял 1 фл. 15 кр. у экономки, у этой старой подлой твари. Ведь было уже запрещено. И так во всем. Я почти два года носил парадный сюртук, конечно у меня скверная привычка носить дома поношенный сюртук, а госп. Карл? Фи, ему стыдно это! А почему? Ведь кошелек г. Л. в. Б-на только для того и существует.
Ты можешь в это воскресенье не приехать, потому что при твоем поведении никогда не удастся установить истинную гармонию и созвучие.
Зачем лицемерить? Ты станешь прекрасным человеком, тебе не придется притворяться, не придется лгать, а это полезнее для твоего характера. Видишь, так твои поступки отражаются на мне; много ли помогут самые добрые наставления? Ты, пожалуй, еще рассердишься.
Во всяком случае; не беспокойся; буду заботиться о тебе всегда, как сейчас. После того как я нашел 1 фл. 15 кр. в счете, ты вызываешь во мне такое настроение.
Не присылай больше таких глупых писем, потому что экономка может их прочесть на свет. Только что получил это письмо из Лейпцига; но думаю в ответ на него еще не посылать квартета; в воскресенье об этом переговорим. Прежде, три года тому назад, я требовал за квартет только 40 дук., потому следует теперь обдумать, как и ты собственно писал.
Прощай! Тот, кто хотя не дал тебе жизни, но, безусловно, сохранил ее и, что важнее всего, прилагал отеческие заботы к развитию твоих духовных сил, очень просит тебя не сходить с единственного верного пути к добру и истине.
Прощай! Твой верный, добрый отец.
Привези в воскресенье письмо обратно.
Баден, 4-го окт. Дорогой сын.
Я нахожу поддержку в себе самом, как мудрый Одиссей. Если ты приедешь в субботу, то не бойся особенного холода. Здесь имеются части старых оконных ставен, которыми можно несколько укрыться. Надеюсь отвязаться здесь от насморка и катара; впрочем, здесь все же опасно при моем катаральном состоянии, потому что ветры, а еще больше ураганы продолжают бушевать. Спроси Бидерманна, не дал ли ему Ш. поручения; если Бидер. не имеет поручения от Шлез., то можно сейчас же написать к Петерсу. Сегодня не могу уж писать, но надеюсь, завтра получить письмо, а в субботу увидеть тебя. Я хочу, чтобы ты никогда не испытывал стыда вследствие твоего безучастного отношения ко мне; я только страдаю, больше мне нечего высказать. Думаю, что все приведенные тобою здесь доводы для поездки в Вену вполне основательны. Будь уверен, что можешь всегда найти во мне лучшие намерения, но могу ли я ожидать от тебя того же? Когда видишь меня в дурном настроении, то пойми, что это следствие постоянных забот о тебе и угрожающей тебе опасности. Надеюсь, по крайней мере, получить от тебя письмо автора; не пугай меня и подумай о моей болезни. Собственно, мне не следовало бы тревожиться; чего я не пережил уже?
Как всегда, твой верный отец.
Подумай, ведь я сижу здесь и могу легко заболеть. Не забудьте попросить расписки и сообщите мне как можно скорее.
Дорогой сын!
Довольно! Приди в мои объятия. Ты не услышишь ни единого грубого слова. О Боже, не губи себя. Приму тебя радушно как всегда. Мы по-дружески обсудим здесь вместе все, что надо предпринять и сделать для твоей карьеры. Честное слово, упреков не будет, тем более что они теперь уже бесполезны. Ты найдешь во мне только содействие и поддержку, полную любви.
Приезжай же! Приди на грудь твоего верного отца.
Бетховен. Volti Sub.
По получении этого иди сейчас же домой. Для Карла в. Бетховена.
Если не придете, то просто убьете меня.
Прочтите письмо и останьтесь у себя дома. Придите обнять искренно любящего отца Ramero. Будьте уверены, что все это останется между нами.
Ради Бога, иди сегодня же обратно домой. Бог знает, какое несчастье может случиться с тобою. Скорей, скорей!
Милый дорогой сын!
Только что получил твое письмо; я уже очень беспокоился и решил сегодня поспешить в Вену. Слава Богу, нет необходимости. Следуй только моим советам и люби; счастье душевное, связанное с жизненным счастьем, будут нашим уделом и ты свяжешь свое внутреннее счастье с внешним, но первое выше последнего. Очень холодно. Итак, в субботу увижу тебя. Напиши только, приедешь ли утром или вечером, чтобы я мог поспешить тебе навстречу. Тысячу раз обнимаю тебя и целую, но не потерянного, а своего возрожденного сына. К Шлеммеру я писал. Не сердись, я еще слишком полон… Прости, мои заботы о тебе, вновь найденном, покажут тебе твоего всегда любвеобильного отца.
5 октября.
Будьте добры пришлите мне склянку со спичками от Россини или привезите с собою, потому что нежелательно иметь их с Кертнертора.
Спешу сообщить тебе, что в случае дождя, все же наверняка приеду завтра утром; поэтому устрой так, чтобы я застал тебя непременно. Рад, что вновь увижу тебя. Если в настроении моем найдешь мрачные тучи, то не приписывай их умышленной злобе. Они совершенно исчезнут, так как ты обещал мне настойчиво стремиться к истинному, безупречному счастью, основанному на трудовой жизни. В последнем письме мне показалось кое-что не вполне искренним; и это вызвало мрачноз настроение.