Г-н влюбленный, склоняю колени перед всемогуществом любви
ваш преданный Б-н.
Memento mori.
Р. S. Лучше вам самим зайти к переплетчику, чтобы он переплел исправно и чисто.
В-б-н-й.
9 сентяб. 1826 г. Почтеннейший!
Чистый, прекрасный воздух, да и женщины, видно, воздействовали, потому что не прошло еще 3 дней, как ваша ледяная кора растаяла; замечаю это по вашему вчерашнему письму, потому что письмо от 7 сент. напоминает вяленую рыбу. Я получил его только вчера вечером, ибо отправился в Нусдорф подышать более приятным прохладным воздухом, вероятно поеду также в Баден, может быть, даже завтра, квартиру я посмотрел бы, но мне надо торопиться с корректурою для королевского величества. К. хочет, во что бы то ни стало, поступить на военную службу, он писал, я с ним говорил; было бы сначала лучше поступить в военное училище, как например в Нейштадте. Если случится вам с приятелями быть там, то спросите только там полковника Фабера, имеет ли при этом значение возраст, не думаю, ведь там надо платить, и К. мог бы выйти прямо офицером; по-моему нехорошо долго оставаться кадетом, а если захотим, чтобы он так стал офицером, то нужно платить ему, во-перв., офицерское жалованье и на все необходимые расходы, нельзя же относиться к нему как к каторжнику. Я, во всяком случае, против военного звания. Когда будете там, то надо нам сноситься как можно быстрее, я утомлен, и нескоро настанут для меня светлые дни; нынешние и предстоящие ужасные расходы доставят мне много хлопот, всякая надежда пропала иметь при себе хоть кого-нибудь, кто обладал бы хотя бы только лучшими чертами моего характера, как я надеялся, веселитесь на лоне природы, пользуйтесь рогом изобилия очаровательной природы, а в понедельник, надеюсь, вновь увидеть вас и обнять.
Как всегда благодарный, ваш Бетховен.
Голубчик!
Завтра после надлежащих лигорианских покаяний направьте стопы ваши к нам к обеду. Надеюсь, вы не обещали никому и если вас пригласили, то, надеюсь, хватит сил избавиться.
Optime amice. Ваш Бетховен.
Поразительнейший, непорочнейший, добрейший!
Немного позже 5 ч. придем к вам на дом.
Обед будет готов к часу, непременно жду вас к этому времени; мне досадно, что досаждаю вам столькими хлопотами.
Ваш Бетховен.
Хольц – сотвори древо!
Завтра ранним утром наибезопаснейшая из всех особ может принести плату за это. Должен ли быть под-ц агент? Да должен быть?
Делайте свое, как мы наше.
Бетховен.
Не забудьте относительно денег, вскоре у меня все выйдет. Карлу лучше. Сегодня в полдень у меня будет петь г-жа Застольная Королева.
Оставьте мне, пожалуйста, фамилию докладчика той полиции, где мы были. Славная история, Карла вчера забрала полиция и как они недовольны; мечусь всюду, чтобы найти кого-нибудь.
Сестра сестры придет сегодня к вам. Она дала мне вчера удостоверение, non hai danaro; так дайте ей задаток, вместе с тем скажите ей, что она будет получать 100 фл. в год и еженедельно 36 кр. на харчи; все это я забыл вчера. Принесите все остальное из квартета В, я мог бы сегодня ночью, так как ваши родители произвели вас на свет и сколько мучения им стоило создать такое удивительное творение. Поздравляю с бытьем. Как? Почему? и т. д. Загадки разгадываются сами собою.
Сегодня к обеду увидимся.
Ваш Бетховен.
Это для магистрата – болеть среди таких и такого проходимца, вот судьба! Та, что обещала, не пришла; может быть, потому что приняли меры не допустить ее. Лучше всего, если эта д. пожалует ко мне, когда вы будете у меня. Было бы истинным счастьем найти, наконец, подходящую. Принесите несколько листов хорошей почтовой бумаги, а также спички, например от Россини на Стефансплац. Измученный Одоардо! Дура не умеет сделать яичного отвара. Святая скотина! Вот люди! Прощайте до обеда.
Добрейший lignum crucis!
Не позже, как через полчаса мы выскочим из недр земных, и вам придется ловить меня, а пока отдыхайте.
Б.
Щепочка от древа Христова имеет недостатки, которых никто не в силах исправить. Дрова, однако, надо жечь.
В виду одного важного обстоятельства, прошу вас, если выйдете, оставить дома записку с указанием, где я найду вас утром. Во всяком случае, к обеду увидимся.
Ваш Бетховен.
В такую жару лучше приходите в знакомый ресторан прямо против улицы, где живет Рампель; в половине второго.
С Пирингером случилось то, чего следовало ждать. Пещера ведьм П. Н. будет объята пламенем! Если можно, пришлите сегодня портного, а если вам по дороге, то пачку спичек. Нечего и говорить о возможности выйти из дома, скорее, об отправлении в область вечного блаженства.
Оба господина были здесь. Хотят с обеих сторон просить вас соблюдать строжайшую тайну относительно ордена. Хаслингер уверяет, что в этом деле вы являетесь преемником покойного Папагено. Берегитесь. Я объявил сегодня Карлу, что решено, что он может выйти из госпиталя только со мною или с вами. Обедаю завтра дома, поэтому надеюсь видеть вас. Так как у вас завтра нет службы, то можете прийти позже; это необходимо.
Прощайте, господин ужасно влюбленный.
Ваш непреклонный друг, Бетховен.
Черкните несколько строк, придете ли завтра наверняка; не то я не останусь дома. Кстати, можете ли что-нибудь сообщить о нашем М-те.
В качестве принудительной меры палка вчера достигла своей цели, лучше если вы найдете кого-нибудь, кто мог бы проследить: может быть К. найдет лучший способ, но и тогда придется действовать по-своему, чего бы это ни стоило, я с удовольствием заплачу все расходы, но надо вести дело хитро, прошу вас очень попросить сестру свою, шлю ей привет, купите по этому образцу 2 локтя фланели и принесите, когда придете обедать. Очень жалею, что приходится утруждать вас так часто.
Второпях, ваш Бетховен.
Ваше чиновничье величество!
Я приехал несколько дней тому назад и сейчас же написал вам, но письмо затерялось; затем я заболел и предпочитаю лежать в постели. Очень буду рад, если посетите меня. Это будет вам тем легче, что Деблинг в постоянном сообщении с городом.
Как всегда, ваш друг Бетховен.
Памятник Бетховену в Вене. Скульптор Каспар фон Цумбуш. 1880
Последняя записка относится к декабрю 1826 года, ко времени простуды, окончательно подкосившей здоровье композитора; тем не менее больной артист не забывает снабдить свое послание юмористическим обращением и музыкальною шуткой.
Из приведенных записок видно, что обычные мрачные тона доминируют в настроении композитора и иногда подвергаются только более интенсивному проявлению либо складываются в разнообразные варианты. Тем не менее, как мы уже видели раньше, сквозь эти минорные аккорды в нем нередко пробиваются шутливые каденцы, миниатюрные скерцо, полные остроумных, игривых эпизодов. Блестки юмора прорываются, как светло-розовые искры, как голубоватые лучи, сквозь серый фон обыденных забот, сквозь бурые пятна раздражительности и волнений, вызванных Королевой Ночи или племянником Карлом, князем Кинским или механиком Мельцелем, кухаркой Баберль или графом Пальфи. Сквозь мрачные, черные тени физических страданий и мятежного духа, обуреваемого страстями и мыслями демонической натуры. Рядом с частыми ламентациями в дневнике, в беседах и в письмах встречаются разновременно юмористические записки, письма, эскизы, экспромты, каноны, pieces d’occasion, музыкальные шутки и иные отзвуки того веселого, добродушного нрава, который так свойствен землякам Бетховена.
По случаю приглашения И. Н. Хуммеля капельмейстером в Штутгарт Бетховен пишет ему в альбом, по обыкновению, неправильно разделяя на слоги слово longa:
В альбом Хуммелю.
Счастливого пути, дорогой Хуммель, вспоминайте иногда вашего друга Людвига ван Бетховена.
Вена, 4 апреля 1816 г.
Скрипачу Шпору он посылает тему канона (сер. 23 № 43).
Любезный Шпор, везде, где встретите истинное искусство и истинных артистов, прошу вас вспоминать о вашем друге
Людвиге ван Бетховене.
Вена, 3 марта 1815 г.
На тот же текст написан ранее Бетховеном другой трехголосный канон в альбом композитору Науе (23 ноября 1813 г.); такие же каноны посылает он Карлу Ниту (24 янв. 1816 г. – «Rede, rede…»; 16 января 1816 г. – «Lerne, lerne…»); издателю Шлезингеру (21 сент. 1819 г. – «Glaube und hoffe»); графине Эрдеди («Brauchle, Linke…»); (31 декабря 1819 г. – «Gluck zum neuen Jahr»); экспромт в альбом графине Вимпфен, урожд. Эскелес (20 янв. 1823 г. – «Der edle Mensch»); канон графу М. Лихновскому – («Граф, вы – овца», – 20 февр. 1823 г. в кафе «Груша» на Ландштрассе); кантату князю Лобковичу («Да здравствует…» – 12 апр. 1823 г., канун дня рождения графа); кантату к свадьбе старшей дочери Дж. дель Рио (14 янв. 1819 г. – «Друзья, воспойте бога супружества…»); каноны Петерсу и Бернарду (1820 г. – «Sanct Petrus…»); канон Гофману (1820 г. – «Hofmann und kein Hof-mann…»); на последней, свободной странице сонаты ор. 28 Бетховен набросал неизданную еще пьесу для двух солистов и четырехголосного хора, «Хвала толстякам», представляющую собой музыкальную шутку на Шупанцига (1800 г.); юмористическая записка графу Морицу Лихновскому оканчивается игрой слов konnen (власть) и kennen (мудрость).
Милейший, победоносный и все же иногда манкирующий граф!
Надеюсь, вы хорошо почивали, милейший, прелестнейший граф! О дражайший, единственнейший граф! Прелюбезнейший, необыкновеннейший граф!
В какое время пойдем сегодня к Вальтеру? Я в полной зависимости от вашей власти, но не от вашей мудрости.
Ваш Бетховен.
Т. Мольту, учителю музыки а Канаде, временно поселившемуся в Вене, он пишет канон:
На память г. Theo. Molt от Л. в. Бетховена.
Аббату Штадлеру, летом 1826, он также набрасывает трехголосный канон (в изд. Брейткопфа сер. 23 № XIII) на слова:
Signor Abbate, io sono ammalato Santo Padre date mi la benedizione.
Этот итальянский текст одних голосов сочетается в других с немецким: