им счастьем. Как ребенок радуюсь этому; какое блаженство гулять среди полей, кустарников, трав, скал, деревьев. Никто не может так любить деревню, как я. Ведь леса, деревья, скалы издают заветное эхо!
В скором времени получите от меня несколько других композиций, на трудности которых не можете пожаловаться. Читали ли вы «Вильгельма Мейстера» Гете и Шекспира, в переводе Шлегеля? Ведь на даче столько свободного времени. Я пришлю вам эти сочинения; быть может, они доставят вам удовольствие. Случайно один из моих знакомых оказался поблизости с вами. Как-нибудь утром, на полчаса, быть может, увидите меня у себя; зайду с тем, чтобы сейчас же убежать. Вы видите, что я угрожаю вам самой кратковременной скукой.
Передайте мой глубокий поклон вашему отцу, вашей матушке, хотя я, собственно, не имею на это права. Тоже и кузине М. Ну, прощайте, уважаемая Т. Желаю вам всего, что в жизни есть приятного и прекрасного. Вспоминайте меня чаще. Забудьте сумасбродство и будьте уверены, что никто не желает вам такой радостной, счастливой жизни, как я, даже тогда, когда вы и не сочувствуете
вашему покорнейшему слуге и другу Бетховену.
NB. Было бы весьма любезно с вашей стороны, если бы вы в нескольких строках указали мне, чем могу я здесь быть полезным вам?
Ни переговоры с издателями, в особенности с «Kunst und Industrie-Uomptoir» Шрейфогеля и Веста, или с банкиром Геникштейном, также занимавшимся музыкально-издательским делом, ни частые и продолжительные уроки у эрцгерцога Рудольфа, ни музыкальные вечера у последнего, куда камергер Швейгер приглашал не только Бетховена, но и его приятелей, барона Глейхенштейна, доктора Дорнера и др., ни исправление «скучных творений царственного ученика», ничто не отвлекало внимания композитора от красавицы Терезы и не мешало ему посылать письма и записки своему новому другу, «подобному камню», Глейхенштейну (gleich – подобный, stein – камень), невольно ставшему поверенным не только в сердечных делах Бетховена, но и в его обыденных, издательских и денежных, делах.
Милый, добрый Глейхенштейн!
Посылаю тебе при сем 300 флоринов. Дай мне только знать: нужно ли тебе еще и сколько? Вышлю сейчас же. И прошу тебя купить мне – так как я очень мало смыслю в этом и все это мне противно, полотна или бенгалину на рубахи и, по крайней мере, на полдюжины галстуков. Купи по своему усмотрению, только не откладывай, так как ты знаешь, что все это мне необходимо. Линду я дал сегодня 300 флоринов вперед; в этот раз я поступил вполне по-твоему.
Иосиф Геникштейн выплатил мне сегодня по 27 флоринов за фунт стерлингов. И он приглашает тебя и меня вместе с Клементи завтра к обеду. Не отказывайся; ты знаешь, как охотно я бываю с тобой. Но дай мне знать: могу ли я передать Геникштейну, что ты будешь наверное. Ты не откажешься, не правда ли? Поклон от меня всему, что дорого тебе и мне! Как охотно я приписал бы также: кому мы дороги???… Относится ли это по крайней мере ко мне? Кстати, сегодня и завтра у меня много дел, так что я не могу прийти к тебе, как хотел. Прощай; будь счастлив! Я не могу быть таковым.
Твой Бетховен.
Эрцгерцог велел еще вчера вечером пригласить меня к себе на сегодня, к половине второго. Вероятно, раньше трех я не буду иметь возможности уйти, а потому я вчера же вечером немедленно послал отказ от имени нас обоих. Если ты встретишь Геникштейна, то скажи ему, что я тебе сейчас же сообщил о его приглашении, потому что он не очень доверяет мне, в чем он, собственно, отчасти прав. Я написал, что мы оба пригласим себя сами в другой раз. Благодарю тебя за услуги. Очень жаль, что ты не застал меня, но я вижу тебя так редко у себя, что мне простительно, если я никогда тебя не ожидаю. Если можешь прийти с Дорнером сегодня вечером к эрцгерцогу, то получишь от меня заблаговременно уведомление.
Твой Бетховен.
Приложение я послал тебе вчера после обеда, тотчас же после твоего первого отказа. Сказали, что ты в театре, тогда как было только 5 часов. Ты видишь из приложенной записки Швейгера, что я рассчитывал на то, что Дорнер уже знает, что может прийти, и таким образом я не сказал тебе ни часа, ни прочего. Я сам доложил о тебе эрцгерцогу перед началом репетиции, и он очень любезно отнесся к этому. Ты много потерял, но не от того, что не слышал моей музыки; ты увидел бы любезного, даровитого принца и, как друг твоего друга, ты также не испытывал бы высоты его положения. Прости мне это маленькое гордое замечание. Оно основывается на приятном сознании, что те, кого я люблю, поставлены также на одну высоту со мною. Это не мелкое тщеславие. В результате у меня от твоей дружбы только неприятности и досада. Прощай. Сегодня вечером буду у милых М.
Взгляни на царственный вкус. Музыка так величественно подошла к поэзии, что, право, можно их назвать двумя скучными сестрами. Дай мне знать: остаетесь ли вы дома, но пораньше. Прощай, холодный друг! Во всяком случае, ты не имеешь даже отдаленного сходства с твоим Бетховеном.
Дорогой Г., прошу тебя, представь к оплате этот вексель как можно скорее. Мой брат не знает как быть, не то я не затруднял бы тебя. Если же необходимо, чтобы я также отправился немедленно с тобою к тому, кто оплатил прошлый, то я готов.
Прощай!
Послезавтра утром пришлю к тебе за ним. Пришел бы сам, но не могу.
Бетховен.
Благородный друг!
Не можешь ли обрадовать меня сегодня своим посещением хоть на несколько минут.
Все шло сносно, но все же мне невыносимо.
С глубоким уважением твой почитатель Бетховен.
Мне было бы весьма приятно, мой милый, добрый Глейхенштейн, повидать тебя и поговорить где бы то ни было сегодня перед обедом между 1–2 или же после обеда. Зайти к тебе раньше не могу, так как я сегодня слишком занят. Отвечай мне и не забудь назначить место, где можно будет нам сойтись. Прощай и люби
твоего Бетховена.
Если оплата векселя сопряжена для тебя с большим затруднением, то сообщи мне. В таком случае, посмотрю, насколько я сам способен заниматься вексельными делами.
Второпях твой друг Бетховен.
Будь столь добр, милый друг, напиши мне несколько строк по-французски, как следует мне написать письмо к графу Вюрму относительно Редута. Тебе это легко, а мне нет. Завтра утром пришлю за этим. В Редуте я тебя не видел.
Я не требую от вас, милостивый государь, никаких визитов, никаких свиданий, дабы вы не очутились в неприятном положении, отказываясь от таковых или не сдерживая данного слова, словом, ничего, кроме того, чтобы вы были любезны и, во-первых, написали в Лондон, а во-вторых, раздобыли бы для меня несколько славных, здоровых крепких перьев. Стоимость этого прошу прибавить к счету, который, как вы знаете, я уже так давно желаю от вас получить, а ныне весьма настоятельно требую. Мой слуга осведомится у вас завтра утром по этому делу; если нельзя, то послезавтра, или еще позже. Моя дружба не должна накладывать рамок на ваши удобства.
Ваш почитатель Л. в. Бтхвн.
Прошу тебя сообщить мне сегодня будут ли М. вечером дома. Ты, вероятно, будешь спать прекрасно. Хотя спал я мало, но предпочитаю также пробуждение всякому сну. Прощай.
Твой верный Бетховен.
Так как утром я не успел, то буду около полудня в «Дикаре» на Пратере. Надеюсь, найду там не дикарей, а прекрасных граций; поэтому я должен сначала одеть на себя броню. Могу прийти только к обеду, но уверен, что ты не назовешь меня дармоедом. Итак, я приду. Если застану вас еще дома, то хорошо, если нет, то поспешу в Пратер, чтобы обнять вас.
Друг Бетховен.
Так как г-жа фон М. сказала мне вчера, что хочет пойти непременно сегодня к Шванцу, чтобы выбрать другое фортепиано, то я хотел бы, чтобы она предоставила мне в этом полную свободу. Я выберу ценою не более 500 флоринов. Если же оно будет стоить дороже, то ты знаешь, что эти господа предлагают мне всегда определенную плату, чем я никогда не пользуюсь; благодаря этому и могу заплатить дешево за дорогой инструмент и сделаю в этом случае первое исключение в своей практике, если только ты мне сообщишь принимают ли мое предложение. Прощай, милый, добрый Гл., сегодня увидимся, и ты дашь мне ответ.
Твой верный Бетховен.
При сем с., которую я обещал Терезе. Так как я не могу видеть ее сегодня, то передай ей. Поклон им всем от меня. Мне бывает так хорошо у них. Кажется будто раны, получаемые мною от всех, кто терзает мою душу, там заживают. Вот еще 50 флоринов на галстуки; если нужно еще – сообщи. Ты ошибаешься, если думаешь, что Girons искал только тебя одного. Нет, я имел также счастье заметить, что он не отходил от меня; за ужином он находился около меня, он провожал меня домой; словом, он меня очень забавлял; во всяком случае, я никак не мог быть на высоте, а был глубоко внизу.
Прощай, люби меня. Твой Бетховен.
Графиня приглашает тебя сегодня к обеду. Напиши в Фецбург, сколько думают израсходовать на покупку фортепиано. Не забудь гамбургских перьев.
Дорогой Глейхенштейн! Третьего дня ночью я видел сон, будто ты находился в конюшне и будто тебя околдовали и вознесли на небеса два великолепных коня; так что ты забыл обо всем окружающем. Твоя покупка неудачна. Вчера, рано утром, лишь только сюда прибыл, как шляпа была уже изорвана. Она стоит слишком дорого и потерять такую сумму ужасно: поэтому ты должен постараться, чтобы ее взяли обратно и дали тебе другую. Ты можешь пока об этом заявить этим скверным торгашам; я пришлю тебе ее обратно. Это просто невыносимо!
Сегодня и вчера мне нехорошо: у меня ужасная головная боль. Да избавит меня небо от нее; достаточно мне одной болезни! Если можешь, пришли мне Тацита в переводе Барда. В другой раз напишу больше; мне так скверно, что не могу более писать. Прощай и не забывай меня и моего сна.
Твой верный Бетховен. Баден, 13 июня.
Из письма Зимрока видно, что мы можем получить из Парижа благоприятный ответ. Сообщи свое мнение об этом моему брату, чтобы можно было скорее переписать.
Сообщи мне номер твоего дома.