Третье появление этого странного вступления носит иной характер; после модуляции, как и прежде, в до-маж., оркестр берет настоящее ре-бемоль, за которым следует отрывок темы тоже в ре-бемоль, затем настоящее до-диез, за которым появляется другая частица темы в до-диез; далее, после троекратного сильного повторения до-диез, тема целиком переходит в фа-диез-минор. Итак, звук, появившийся сначала, как шестая ступень, последовательно становится тоникой мажора (ре-бемоль), тоникой минора (до-диез), наконец, доминантой.
Это замечательно!..
Глава IX1814–1815
Раздор с Мельцелем. – Смерть князя Кинского. – Возобновление «Фиделио» и переделки в партитуре. – Либреттист Трейчке. – Успех оперы. – Концерт 11 апреля 1814 года. – Венский конгресс. – Графиня Эрдеди. – Франц Брентано.
Немало хлопот и волнений причинил Бетховену Мельцель, присвоивший самовольно право собственности на партитуру «Сражение при Виттории»; в его руках были лишь разрозненные оркестровые голоса, из которых он сам составил партитуру и отправился с ней в Англию. По пути, в Мюнхене, он с огромным успехом дважды демонстрировал свою пангармонику, причем главной пьесой программы было модное произведение Бетховена; последний возбудил процесс, дело тянулось очень долго, так как авторские права не были точно регламентированы, и, в заключение, поссорившиеся приятели предпочли помириться. С помощью приятелей композитор составил черновик жалобы, причем он называет свое произведение то «Боевой симфонией», то «Победной», то «Сражением», «Битвой», а последнюю ее часть – «Триумфальной симфонией» и «Победой».
Для пангармоники г. Мельцеля мною добровольно и безвозмездно написана часть «Боевой симфонии». Спустя некоторое время он принес мне партитуру, которую начал уже печатать, и выразил желание переложить ее для полного оркестра. Еще ранее того я задумал изображение битвы, которое, однако, не было составлено для его пангармоники. Мы согласились исполнить это произведение и еще некоторые другие мои пьесы в пользу раненых воинов. В то же время мои денежные дела пришли в ужасное состояние. Мельцель предложил мне, покинутому всеми здесь, в Вене, в ожидании займа под вексель и т. п. 50 д. золотом. Я принял их и сказал ему, что деньги эти возвращу ему здесь или дам ему эту симфонию перед поездкою его в Лондон (если сам не поеду с ним), где укажу ему английского издателя, который уплатит ему эту сумму. Партитуру в том виде, как она написана была для его пангармоники, получил я от него обратно. Затем начались концерты, в продолжение которых выяснились личность и намерения г. Мельцеля. Без моего согласия велел он напечатать в афишах, что это его собственность. Возмущенный этим, я вынудил его уничтожить объявления. Тогда он заявил печатно, что пьеса получена им по дружбе, к поездке в Лондон; я не возражал, так как имел в виду условие, с которым желал дать ему это произведение. Припоминаю еще, что во время печатания афиш я много спорил. Недостаток времени не позволил мне оторваться от работы. Погруженный в свою работу, я не мог заняться этим. А между тем сейчас же после первого концерта в университете мне сообщили многие лица, заслуживающие доверия, что он распространял повсюду, будто заплатил мне 400 д. золотом. Поэтому послал я заявление в газеты, которое, однако, не было напечатано, так как М. со всеми редакциями находится в хороших отношениях. Тогда же, после первого концерта, возвратил я Мельцелю его 50 дукатов и объявил, что, узнав его проделки, я ни в каком случае с ним не поеду, что я вправе протестовать против напечатанных им без моего ведома афиш, что все объявления о концерте были полны лжи и что не патриотично было с его стороны высказывать такие слова: «я пл… хочу на Л., если только в Лондоне говорят, что здесь платят по 10 гульденов; не для раненых я это сделал, а только потому, что…» и т. п. При этом я прибавил, что произведение мое дам ему для Лондона лишь на условиях, которые сообщу. Он настаивал на том, что это дружеский подарок и, не спрашивая меня, велел после второго концерта напечатать это выражение в газете. Так как Мельцель человек грубый, без всякого воспитания, без образования, то можно представить себе, как он в течение всего этого времени поступал со мною, все более возмущая меня. И кто стал бы принуждать себя к дружескому подарку для такого человека? Мне предложили послать произведение это принцу-регенту; таким образом, исключалась всякая возможность дать ему это произведение без договора. Наконец, он обратился ко мне с предложением. Ему сказано было, в какие дни явиться для получения ответа; но он не явился, уехал и поставил это произведение в Мюнхене. Каким образом он его достал? Украсть не было возможности. Отдельные партии находились у г. Мельцеля по нескольку дней; очевидно, он поручил какому-нибудь жалкому музыкальному ремесленнику соединить эти партии в одно целое, которым и торгует теперь по миру. Г-н Мельцель обещал мне слуховые аппараты. За это я дал ему триумфальную симфонию для его пангармоники. Аппараты его, наконец, были изготовлены, но оказались для меня не вполне годными. Г. Мельцель полагал, что за эту маленькую услугу, и после того, как переложу «Триумфальную симфонию» на большой оркестр, я добавлю «Битву» с тем, чтобы предоставить ее в полную его собственность. Допустив даже, что я относительно слуховых аппаратов был некоторым образом ему обязан, тем не менее, услуга эта уже оплачена тем, что он заработал в Мюнхене, по крайней мере, 500 гульденов конвенционной монетой, благодаря похищенной у меня и изуродованной «Битве». Таким образом, он сам себя вознаградил. Он имел дерзость сам говорить здесь, что «Битва» находится у него; да, он даже показывал ее в рукописи многим лицам, но я этому не верил и не без основания, так как все это составлено было не мною, а другим. Точно так же и честь, которую он приписывает только себе, могла бы уже послужить ему вознаграждением. Главный военный совет вовсе не упоминает меня, а между тем все то, из чего состояли оба концерта, принадлежит мне. Болтовня г. Мельцеля о том, что поездку свою в Лондон он отложил из-за «Битвы», ничто иное как шутка: г. Мельцель оставался до тех пор, пока, после первой неудачной попытки, не окончил своей проделки.
Бетховен.
Вместе с тем композитор, при содействии своих друзей, барона Пасквалати и адвоката Адлерсбурга, составил другую публикацию для английской печати.
Заявление и воззвание Людвига ван Бетховена к лондонским музыкантам.
Г. Мельцель, находящийся ныне в Лондоне, проездом через Мюнхен, исполнил там мою «Триумфальную симфонию» и «Битву Веллингтона при Виттории» и, как говорят, хотел исполнить их во Франкфурте и поставить их также в Лондоне. Это вынуждает меня публично заявить, что я г. Мельцелю помянутых произведений никогда и никоим образом не передавал и не продавал, что никто не имеет копий с них и что единственная копия, мною проданная, отправлена его корол. высочеству принцу-регенту Англии. Поэтому исполнение этих произведений г. Мельцелем представляет собою обман публики, ибо он, согласно настоящему заявлению, их вовсе не имеет, либо если он обладает ими – это нарушение моих прав, так как он добыл эти произведения незаконным путем.
Но и в последнем случае публика обманута, потому что то, что г. Мельцель подносит ей под заглавием «Битва Веллингтона при Виттории» и «Триумфальная симфония», представляет очевидно произведение поддельное или же искаженное, так как он никогда от меня не получал ничего из этих произведений, за исключением только некоторых отдельных партий на несколько дней.
Это подозрение подтверждается уверениями здешних артистов, которых я, в случае надобности, уполномочен назвать по имени, что г. Мельцель при отъезде своем из Вены заявил, что имеет эти произведения и показывал им отдельные партии, которые, как я уже доказал, представляют собою ничто иное как искажения и подделку.
Способен ли г. Мельцель таким путем посягнуть на мое право? На это можно ответить, указав на концерты, данные здесь в Вене, в пользу раненых; тогда он в газетах упомянул себя одного, как предпринимателя, вовсе не назвав меня, несмотря на то, что исполнены были лишь мои произведения.
Поэтому приглашаю я лондонских музыкантов предотвратить ущерб, наносимый мне, их товарищу по искусству, исполнением г. Мельцелем «Битвы при Виттории» и «Триумфальной симфонии», не допускать и воспрепятствовать ему морочить лондонскую публику таким постыдным образом.
Вена, 25 июля 1814 года.
Такое враждебное отношение композитора не мешало ему быть справедливым к заслугам Мельцеля, и в письме к одному из основателей венской консерватории, писателю Мозелю, объяснить значение метронома, как лучшего средства для изгнания неопределенной латинской терминологии темпов; однако теоретические рассуждения Бетховена оказались далекими от практики: он сам, как и все последующие композиторы, остался верен этой терминологии, этим «бессмысленным» названиям, а метрономические указания изменял в своих произведениях сообразно настроению минуты, что бывало также с другими авторами. «Тот не музыкант, – сказал Мендельсон однажды Берлиозу, – кто нуждается в указаниях метронома».
Надворному советнику фон Мозелю.
Ваше высокоблагородие!
Сердечно радует меня взгляд, который вы разделяете со мною относительно дикого приема в музыке указывать характеристику ритма; например, что может быть бессмысленнее Allegro, которое собственно означает весело, тогда как мы далеки от такого понимания этого ритма, и настроение пьесы бывает совершенно обратное. Что касается указаний 4-х главных темпов, то они менее точны и правильны, чем движение 4-х главных ветров, и мы охотно отказываемся от них. Совершенно иначе обстоит дело с указаниями, обозначающими характер пьесы; от этих мы не можем отказаться, здесь такт является собственно основой, здесь он имеет отношение к самой сущности пьесы. Что касается моего мнения, то я давно думаю, что пора оставить эти бессмысленные названия Allegro, Andante, Adagio, Presto. Метроном Мельцеля дает нам лучшую к тому возможность. Даю вам слово, что в последующих моих композициях я не буду более к ним прибегать. Совершенно иной вопрос: достигнем ли мы того, что эта система будет принята всюду, а это необходимо для М. Едва ли! Я не сомневаюсь, что нас назовут тиранами. Если этим можно принести какую-нибудь пользу делу, то пусть лучше нас обвинят в феодализме! При этом я думаю, что было бы лучше, в особенности для наших стран, где музыка стала потребностью народа, и где следовало бы требовать употребление метрон от каждого сельского учителя, чтобы Мельцель организовал подписку на известное число метрономов по более высокой цене, и тогда он мог бы остальные метрономы предоставить для удовлетворения музыкальной потребности народа по удешевленной цене. Таким путем мы можем достичь большего единообразия и распространенности. Само собою разумеется, что для большей успешности дела необходимо, чтобы кто-нибудь стал во главе его. Что касается меня, то я к вашим услугам. С нетерпением жду почты, чтобы получить от вас известие.