– Кого? – переспросил он. – Впервые о такой слышу. Нет уж, ты не пришьешь мне ни одного убийства. Я никого не убивал.
– К чему этот маскарад, Фили? Мне известно, что ты любишь все, что взрывается, но тебе не идет черный цвет, – он нащупал швы перчаток на Фили и сорвал их. – Зачем тебе это? С чего вдруг ты стал Человеком в черном?
– А сам не догадываешься? – хитро ухмыльнулся Фили. Его взгляд казался блуждающим, рассеянным. – На себя посмотри: ты напялил маску, черный костюм и пояс, ты прячешься в ночи. Умеешь летать, швыряешься ножами в форме летучих мышей, взрывающимися и дымовыми гранатами. Кстати, дымок был ничего. Ты меня провел, но только потому, что меня отвлекала девчонка. И костюм у тебя не простой, а бронированный. Неплохо придумано. В следующий раз я подготовлюсь получше. И главное, тебя до смерти боятся! Это же полный отпад! А я придумал вот что: у меня скользкий костюм! Я сам его изобрел. Сам придумал, лично! Хорошо, что меня поймал ты, а не какой-нибудь продажный коп. Ты сохранишь мой костюм, ты его не присвоишь! Просто будешь хранить у себя, пока я не вернусь. Вместе с моим реактивным двигателем. Эту идею я позаимствовал из старых сериалов. С двигателем я могу летать где хочу. И делать, что вздумается!
Бэтмен сложил руки Фили, руки гениального безумца, за спиной, надел на него наручники и вздохнул.
– Теперь уже нет.
Рывком поднимая Фили на ноги, Бэтмен слышал эхо бесстрастного голоса Джеймса Гордона. Однажды Гордон объяснил ему, что по каким-то мистическим причинам бурная реакция и жестокость способны вызвать ответную эскалацию насилия.
Он снова вздохнул: похоже, Гордон прав. Но ему не оставалось ничего другого, как помогать сажать плохих ребят за решетку.
По одному.
Он даже представить себе не мог, как еще может поступать...
Глава восьмая
Машина Монтойи и Аллена, служебная, но без опознавательных знаков, резко затормозила на Восточной автомагистрали, по которой следовала за целой вереницей патрульных черно-белых автомобилей с включенными сиренами и мигалками. За рулем сидела Монтойя – пришла ее очередь. Она вырулила в правый ряд, помешав трейлеру свернуть с магистрали.
Водитель трейлера возмущенно засигналил.
– Господи, Рене! – воскликнул Аллен, когда они вписались в поворот, словно в цирковом номере, на двух колесах. – Я помню, что мы спешим, но от нас мертвых в Малом Риме толку не будет.
– Не суетись!.. – Монтойя уверенно вернула автомобиль на все четыре колеса и погнала по узкой улице, ведущей к Инфантино.
Детективы опрашивали свидетелей по делу об убийстве Терезы Уильямс, когда поступил сигнал, что члены преступных группировок затеяли перестрелку в Малом Риме. Два человека погибли, среди них один полицейский. Монтойя и Аллен в числе прочих служителей закона поспешили в преступный квартал.
– Может, хоть здесь мы кому-нибудь пригодимся, – пробормотал Аллен. – Сегодня все равно день пропал впустую.
Монтойя согласно кивнула.
– Никто ничего не видел. Никто ничего не слышал. Никто ничего не говорит. Прямо как три мудрых макаки. Как будто этого снайпера и в природе не существовало...
– Вот только снайперы-фантомы в людей не стреляют.
Взвизгнув тормозами, машина остановилась возле патрульных автомобилей и карет «скорой помощи», припаркованных прямо на тротуаре, на подъездных дорожках и узкой проезжей части.
Выскакивая из машины, детектив Аллен выхватил свой SIG из наплечной кобуры. Его рубашка была свежей и накрахмаленной, стрелки на брюках – отутюженными, пиджак – безукоризненно подогнанным по фигуре. Без оттопыривающегося пистолета в кобуре он сидел еще лучше.
Монтойя извлекла свой «Блок» из кобуры на поясе. Сегодня она оделась по случаю: в джинсы, футболку и кожаный пиджак, и, к счастью, выбрала удобные форменные ботинки. На шее болталась на цепочке опознавательная карточка детектива, длинные темные волосы были собраны в нетугой пучок. По строгим меркам Криса, она одевалась недостаточно тщательно – он считал, что детектив должен выглядеть так, будто претендует на главную роль в сериале «Закон и порядок» – но по крайней мере, сегодня она не спотыкалась на каждом шагу.
Тра-та-та! Финальные аккорды перестрелки прозвучали и стихли. Но шум продолжался: выли сирены, верещали автомобильные сигнализации, перекликались копы, пожарные, медики. Вскрикивали раненые. Остервенело лаяли собаки, слышался гул голосов. И как всегда, в этой какофонии было нетрудно различить звон стекла. В таких случаях всегда где-нибудь да бьются стекла.
Аллен и Монтойя выбрались из лабиринта полицейских машин и «скорых», держа оружие наготове и пригибаясь к земле. Выждав время и убедившись, что стрельба не возобновляется, оба выпрямились.
Пахло итальянской едой и выпечкой, но вкусные ароматы перебивал запах гари. Из разбитой витрины магазина в конце квартала клубами валил густой дым.
Предъявив документы, детективы проникли за полицейское оцепление вокруг Инфантино-авеню: копы не подпускали к месту стрельбы вездесущих репортеров и зевак. По пути детективам встретились медики. Аллен и Монтойя посторонились, пропуская громыхающую каталку, потом огляделись и убрали оружие
Это был район старой застройки. Вдоль улицы тянулась череда шестиэтажных жилых домов, построенных еще до войны. Квартиры в них сдавали в аренду. Дома жались друг к другу, лишь изредка их разделяли узкие улочки. Нижние этажи, как правило, занимали рестораны, магазинчики, где торговали сыром, и булочные-пекарни, которыми по праву гордился Малый Рим.
Столы и стулья, вынесенные на улицу перед булочной, теперь беспорядочно валялись на тротуаре, перевернутые посетителями во время обстрела. Весь асфальт был усеян битым стеклом, осколками фарфоровой посуды, остатками еды.
– На прошлой неделе я обедал здесь. В этом кафе готовят лучшую Острая курятина с колбасками (ит.) во всем Готэме, – заметил Аллен, кивнув на маленький домик, раскрашенный в цвета итальянского флага: зеленая, белая и красная полосы, вывеска гласила: «У Джордано, 1915 год». Официанты сбились за спиной седовласого владельца, в ужасе глядя на огромную разбитую витрину. Сам хозяин держался строго: гибель обожаемого ресторана не сломила его.
– Старик Джордано порядочный малый. Кому понадобилось затевать у него стрельбу?
Детективы огляделись. Улица напоминала зону боевых действий. Витрины ближайших ресторанов и магазинов также были разбиты вдребезги, машины, припаркованные у счетчиков, изрешечены пулями, верещали автомобильные сигнализации. Всюду сновали копы, Аллен увидел, как отряд быстрого реагирования в боевой экипировке скрылся в переулке у дальнего квартала. Едкий дым валил из булочной. Пожарные тянули толстый рукав к ближайшему пожарному гидранту. Медики укладывали кого- то на каталку – живого или мертвого, Аллен не разглядел.
– Пострадало не только заведение Джордано... некоторым пришлось еще хуже, – заметила Монтойя. – Хотела бы я знать, кому пришла в голову эта дурацкая затея? Хозяева здешних магазинов и ресторанов наверняка перевезли семьи в пригороды, а сами продолжают вести дела здесь. В том числе и отмывать деньги. Бандиты, которые устроили эту перестрелку, напросились на неприятности.
Она осмотрела верхние этажи домов над магазинами. По стенам зигзагами проходили пожарные лестницы. Большинство квартир снимали ни в чем не повинные люди, которые до сих пор считали, что живут в самом безопасном районе города. И по сути дела, были правы. Сейчас они вели себя, как любые жильцы многоквартирных домов – высовывались из распахнутых окон, выходили на площадки пожарных лестниц, испуганно и негромко переговаривались, не понимая, что появление полиции еще не означает, что все кончено, и что любой из них может стать жертвой лихой пули.
Сквозь вой сирен Монтойя и Аллен услышали женский плач.
Медики везли на каталке пожилого грузного полицейского с щеточкой седых усов на бледном лице. Наспех наложенная на плечо повязка пропиталась кровью. Его напарник, молодой и неопытный голубоглазый мальчишка, торопливо шагал рядом с каталкой и был таким же бледным, как и раненый.
– Что здесь произошло? – остановил его Аллен.
Молодой полицейский торопливо и сбивчиво объяснил:
– Вспыхнула перестрелка, мы как раз дежурили по соседству, когда поступил сигнал. И прибыли на место первыми. Мы слышали выстрелы... и вдруг оказалось, что мы в кольце, стреляли вокруг нас. Фрэнк... – он осекся и посмотрел вслед товарищу.
– Кто начал стрельбу? Что они не поделили?
– Несколько участников перестрелки ранены, можете спросить у них... конечно, если они еще живы, – молодой полицейский кивнул в ту сторону, где врач присел рядом с юношей не старше двадцати лет в алой тугой повязке на голове. – Я больше ничего не знаю, извините, – полицейский бросился догонять каталку.
Аллен и Монтойя подошли к пострадавшему. На повязку спадали его темные прямые волосы. Определить на глаз его этническую принадлежность было затруднительно, кожа казалась серой от потери крови. На незнакомце была черная майка, рабочие брюки и армейские ботинки, на правом бицепсе – татуировка паука. Видимо, это его пистолет валялся рядом на асфальте.
– Это член доминиканской группировки. Они называют себя «пауками», потому что якобы оплетают гигантской сетью связей всю Новую Англию. Я с ними однажды сталкивался. Пистолет – «Макаров», полуавтоматический пистолет русского производства.
Монтойя склонилась над еще одним подстреленным гангстером – почти подростком, ширококостным, с очень темной кожей и в зеленой тугой повязке на голове. Извилистый, похожий на змею выпуклый шрам обвивал костяшки пальцев его правой руки.
– А этот – из гаитянской группировки, – Монтойя перевела взгляд на лежащее рядом оружие. – Крис, смотри! У этого парня «Стечкин».
– Еще один русский пистолет. Мне известно, что группировки не ладят, но почему здесь?..
Их осенило одновременно.
– Русский! – воскликнула Монтойя. – Он и Сэл Марон