Но приемный покой Готэмской больницы напоминал сумасшедший дом. Помимо сражения в Малой Одессе в ту ночь случилось еще несколько бандитских перестрелок в Аптауне, у Преступного переулка. А на мосту Мидтаун-бридж столкнулось сразу несколько машин: водители спешили из пригородов в центр и не заметили автомобили друг друга в густом тумане.
С воем сирен подъезжали машины «скорой помощи». Медики возили каталки по коридорам к сортировочным постам, мимо переполненного приемного покоя, где усталые детективы Аллен и Монтойя полусидели полулежали в оранжевых пластмассовых креслах, ожидая, когда до них дойдет очередь. Аллен за это время пришел к выводу, что кто-то потратил уйму времени, выбирая для больницы самые неудобные кресла. Вероятно, всему виной были бюджетные средства и комиссионные.
Потенциальные пациенты демонстрировали разную степень терпения. Несколько больных детишек уснули на коленях родителей. Врачи и сестры сновали туда-сюда по коридору, не обращая на живую очередь ни малейшего внимания. Надо отдать должное сестрам на сортировочных постах: посетителей с опасными для жизни травмами или болезнями осматривали вне очереди. Остальным приходилось ждать.
Телевизор в углу был настроен на канал новостей «Уэйн Медиа». Самоуверенная блондинка рассказывала об успешном запуске нового спутника связи «Айбрайт-7». На экране появился шестигранный спутник, выставивший усы-антенны, как сверхчувствительное насекомое.
– Похож на гигантского водяного клопа, – пробормотал Аллен и продолжил листать спортивный журнал месячной давности. Похоже, он ошибся с выбором карьеры. Игрок «Готэмских гризли» только что подписал контракт более чем на 200 миллионов долларов сроком на десять лет. С дополнительными бонусами. Аллен перевернул страницу и зачитался статьей о синхронном плавании. Синхронистки были симпатичными, страницы журнала – сильно захватанными.
Ожидание детективов длилось уже целый час, когда в приемном покое появился вымотанный, тяжело шаркающий ногами лейтенант Гордон. Морщины на его лбу и темные круги вокруг глаз обозначились резче и стали отчетливыми в безжалостном свете флюоресцентных ламп.
Монтойя подумала, что все они выглядят такими усталыми. За последние два дня никому из них так и не удалось выспаться.
Гордон плюхнулся в свободное кресло рядом с Алленом.
– Я вернул нашему другу в маске то, что принадлежит ему, и поблагодарил от твоего имени, – сообщил Гордон. – Он рассказал мне, что ты прострелил шины «хаммеров», и добавил, что без таких копов, как вы с Монтойей, Готэм ни за что не сделать мирным городом. Сказал, что я разбираюсь в людях, – он невесело усмехнулся. – Хотите, чтобы кто-нибудь развез вас по домам?
– Спасибо, мы сами, – отказался Аллен и окинул взглядом переполненную комнату. – Рано или поздно и до нас очередь дойдет.
Небо уже светлело на востоке, когда Бэтмен направил «тамблер» по узкой улочке вдоль сортировочной станции железной дороги, к тайному входу в бункер. Ударив по тормозам, он сделал поворот на 180 градусов и остановился так, что расстояние от выхлопной трубы до задней стенки гаража не превысило пятнадцати сантиметров. Наконец-то у него это получилось, тренировки и практика не прошли даром. Бэтмен отключил зажигание, нажал кнопку, открывающую люк, и выбрался из кабины.
Альфред оторвался от компьютерной консоли, с которой работал.
– Вам бы следовало действовать поосторожнее, сэр. Гордыня – верный путь к падению. Но я понимаю, что вы были заняты всю ночь, притом успешно, поэтому не могли не дать выход молодому задору.
Бэтмен улыбнулся, стаскивая капюшон и вытирая кровь, которая сочилась из глубокого пореза на щеке.
Альфред нахмурился.
– Вы ранены, сэр?
Брюс пожал плечами.
– Возможно, задело осколком... или пуля срикошетила. Это всего лишь царапина. В разгар боя я ее даже не заметил.
– Необходимо наложить швы, – решил Альфред, осмотрев порез. – Иначе останется заметный шрам, и вам придется объяснять каждому любопытному, что «Брюс Уэйн порезался, когда брился опасной бритвой».
Согласно законам Готэма, предварительное слушание по делу о тяжких преступлениях проводили в присутствии большой комиссии и не позднее чем через неделю после ареста обвиняемого.
Один за другим гангстеры из кланов Марони и Русского представали перед судом. Как всегда, доказательства предъявлял только обвинитель. Эта мера имела практическое значение, поскольку предварительное слушание для того и проводилось, чтобы убедиться, что обвиняемый действительно совершил преступления, в которых его обвиняют, и улик против него достаточно для судебного разбирательства.
Неделя выдалась напряженной для детективов Аллена и Монтойи, которые выступали в качестве свидетелей на всех досудебных слушаниях. Судмедэкспертиза представила свои доказательства. Окружной прокурор требовал передать дело в суд.
Комиссия предъявила нескольким бандитам Марони обвинение в убийствах первой степени и лишении жизни той же степени.
Однако присяжные отказались предъявить обвинения бандитам Русского, несмотря на все улики против них.
– Не может быть! – Монтойя резко встала, распрямила плечи и по проходу между столами направилась к рабочему месту Аллена, чтобы взять из коробки еще один пончик. Сидя в полицейском управлении, оба заливали гнев и досаду скверным кофе и заедали вкусными пончиками из булочной Ноченти.
Коробка была уже наполовину пуста, но легче полицейским не стало.
– О чем они думают? – возмущалась Монтойя. – Парни Марони далеко не ангелы, но рядом с бандой Русского выглядят бойскаутами. По крайней мере, гангстеры Марони целились в вооруженных противников, а Русский отправил людей в Малый Рим стрелять в мирных граждан. Но доказать это невозможно, – мрачно добавила она и с досады откусила пончик.
– Быть может, этим и объясняется вердикт, – Аллен взял из коробки пончик с кокосом и шоколадом. – Нескольким присяжным, которые высказывались за обвинения против воров, я уверен, пригрозили расправой. Присяжные перепугались и пошли на попятную. В чем их вина?
Монтойя вздохнула.
Жареное тесто и сахарная глазурь не оказали привычного антидепрессантного эффекта. Она запила выпечку черным кофе и бросила недоеденный пончик в ведро.
Аллен тоже вздохнул, но продолжал жевать.
– Мы их прищучим, – заявила Монтойя. – Главарей, и Марони, и Русского. Отныне они – наши мишени.
Оба повернулись в сторону кабинета Гордона. За матовым стеклом двери двигалась большая темная тень.
– Пожалуй, городу все-таки не обойтись без Готэмского Рыцаря, – заключил Аллен.
Лейтенант Гордон скинул со лба пряди волос и нахмурился, глядя на Бэтмена.
– Если мы не можем добиться обвинений даже для мелких сошек, против Русского мы бессильны. Кстати, и против Марони тоже.
Бэтмен скрестил руки на груди.
– На это я и не рассчитывал. Я намерен убедить гангстеров на время отказаться от насилия. А мы в это время соберем доказательства их причастности к торговле оружием и наркотиками.
– Но как? Станешь посредником между итальянской и русской мафией?
Бэтмен усмехнулся.
– Что-то вроде того.
– Все упирается в деньги, – пробормотал Гордон. – Воры каким-то образом отмывают деньги русской мафии здесь, в Готэме. Поручу своим людям заняться этим вопросом, нужно вскрыть финансирующие их каналы.
Глава двенадцатая
На следующий день на первой полосе «Готэм Таймс» появился интригующий заголовок: «Рональд Маршалл чистит Чертову духовку».
Брюс Уэйн с презрительным возгласом бросил вечерний выпуск газеты на свой письменный стол. Видимо, одним щедро заплатили за эту статью, а другие получили неплохой гонорар за дифирамбы в адрес Рональда Маршалла. И это называется независимая городская пресса. Где, черт возьми, прячутся представители либеральной прессы, когда они так нужны? Или хотя бы консерваторы?
Брюс сунул руки в карманы брюк и подошел к огромному окну в кабинете своего мидтаунского пентхауса. Дневной свет угасал. Время Брюса Уэйна в Готэме почти истекло, скоро на смену ему должен был явиться Бэтмен.
Брюс смотрел на юг, в сторону Нэрроуза. Низкие тучи уже отражали огни прожекторов, озаряющих Аркхем. С наступлением сумерек все прожекторы и фонари лечебницы включались, превращая адское заведение в островок ослепительного огня.
Проблема Аркхема и беглецов из него тоже требовала бескомпромиссных решений, но опять не сегодня.
Недалеко от Аркхема находилась новая строительная площадка Рональда Маршалла – Чертова духовка, где Тереза Уильямс надеялась обеспечить жильем самых нуждающихся и достойных жителей Готэма. Пока кто-то не прикончил ее.
Мысли Брюса снова вернулись к Рональду Маршаллу.
После гибели Терезы Уильямс муниципалитет единодушно принял план «возрождения» Чертовой духовки, предложенный богатым строителем. Так называли этот план и газеты, и местные программы новостей. В сущности, это означало, что все строения района будут разрушены до основания, а несчастные, до сих пор живущие там, выселены в никуда. Чугунные груши и бульдозеры Маршалла уже работали вовсю, снося целые кварталы ветхих домов. «Таймс» опубликовала проекты элитных жилых домов и роскошного развлекательного центра для богачей, который Маршалл намеревался построить на месте снесенных зданий. Однако «Таймс» постеснялась опубликовать снимки немногочисленных, ветхих, но прекрасных архитектурных жемчужин Чертовой духовки, недавно обратившихся в пыль. Ни одна из них не имела статуса национального памятника.
Брюс задумался: неужели на решение о сносе повлияло некое общее чувство вины за то, что ни город, ни штат, ни даже власти страны не сумели уберечь репутацию Чертовой духовки, сделать район хоть сколько-нибудь приличным? И лучший выход увидели в том, чтобы поскорее снести его и забыть о его существовании.
Газета также опубликовала маленький неприметный снимок будущего приюта для бездомных, который предполагалось построить на дальней окраине Чертовой духовки. Деньги для строительства обещал выдел