Как ни странно, смысл заявления не вызвал ни у кого особых эмоций.
Уже сто раз прокуроры, комиссары и прочие представители закона обещали навести в Готэме порядок.
Уже тысячи раз звучали в эфире и в этом зале подобные речи.
Уже миллионы раз полиция собиралась «наконец-то победить».
Но что было Готэму до этих речей? Город жил своей жизнью, крал, убивал, делил добычу, корчился, умирая под пулями, — и не собирался менять свои привычки. Это было его сутью. Это было его индивидуальностью, которую он вовсе не собирался терять.
Во всяком случае — не приобретя ничего взамен.
О том, что правил без исключений не бывает, знают все.
Пожалуй, только один человек слушал сейчас выступление нового прокурора с неослабевающим вниманием.
Он сидел в небольшой комнате с желто-коричневыми стенами, главное место на которых занимал крупный портрет, но отнюдь не мужской: стандартная красотка свысока поглядывала на мир с бумажной плоскости.
Неподвижно свисали белые шторы.
Другое женское лицо — не менее очаровательное и не менее стандартное — было изображено на обложке журнала. Нельзя сказать, что чтение очень хорошо сочетается с внимательным слушаньем прокурорских речей, но Джек Непьюр и не читал. Просто лицо девушки привлекало его больше, чем черная физиономия нового прокурора.
— Вместе мы сможем сделать город безопасным для порядочных людей! вещал телевизор.
— Порядочным людям не следует здесь жить, — заметил Джек.
Произнесенная фраза была всего лишь красивой позой — Джек Непьюр, он же Джокер, любил театральные эффекты — на самом деле он не верил в существование порядочных людей.
В этот момент дверь открылась, и в комнату вошла изящная блондинка с длинными распущенными волосами. Красивые черты ее лица, впрочем, несколько портила почти полная их безжизненность.
Неизвестно, как на самом деле звучало ее имя — большинство называли молодую женщину Анни. Ее это вполне устраивало, как и роль постоянной подруги одного из шефов преступного синдиката. Точнее, уже не одного…
— Они угрожали Карлу? — спросила Анни, отбирая у Джека журнал.
Джек недовольно поморщился. Впрочем, он потерял немного: журнал лег обложкой кверху, а кроме того, рядом находился не худший объект для эстетического наслаждения.
— Не волнуйся, — сказал он молодой женщине, останавливая взгляд на вырезе ее платья. — Этот придурок не посмеет протянуть к нам свои руки. А если попробует — ему вырвут легкие…
— Действительно, — Анни подошла ближе и присела, полуобняв нового любовника.
От нее пахло дорогими духами. Ровные белые волосы были так же неподвижны, как и шторы.
— Если бы Карл знал про нас, — продолжила она через секунду, разглядывая лицо приятеля — немолодое, но не лишенное некоторой привлекательности, — он и тебе бы кое-что оторвал.
Джек насмешливо посмотрел на нее. Ну что воображает о себе эта кукла? Неужели старик пожертвует ради нее хоть чем-то, кроме сотни несчастных долларов? Во всяком случае — не первым своим помощником, а может — в недалеком будущем — и «наследным принцем» преступной империи. В самом деле, не Экхард же займет место босса после его смерти. А сколько там может протянуть старик? Год? Два? Во всяком случае — не больше пяти. Если он и проживет дольше, то склероз и возраст быстро отстранят его от всех дел. А он, Джек, еще молод и полон сил. Можно ли тут сомневаться, за кем будущее?
— Не льсти себе, ангелочек, — отозвался он. — Карл — слишком старый и усталый человек. Он не сможет управлять этим городом без меня, и кроме того, он ничего не знает…
Глядя на снисходительную улыбку Непьюра, Анни негромко вздохнула.
Как бы давая понять, что разговор закончен, Джек встал.
— Наверное, ты вообще ни о чем не беспокоишься, Джек, — проговорила она.
Джек отмахнулся от нее.
Зачем тратить время на пустую болтовню? Слишком много дел еще надо успеть провернуть в этой жизни…
«И все же он красив, — подумала Анни. — Во всяком случае, старику до него далеко… Мужчина что надо!»
Может быть, она и преувеличивала, но тут следовало учесть, из кого ей приходилось выбирать.
Она существовала для людей богатых и могущественных.
Таковыми в Готэме являлись отнюдь не победители конкурсов «мистер Готэм».
Деньги и власть имели гангстеры. За это Анни прощала им недостаток внешней привлекательности.
Но Джек действительно был не лишен особого мужского обаяния. Именно это и заставляло ее рисковать, изменяя боссу.
— Ты хорошо выглядишь, — призналась она несколько минут спустя.
— Я тебя не спрашивал, — бросил Непьюр.
Однако, на его лице появилась, довольная улыбка: все же приятно слышать подтверждение собственного мнения со стороны другого человека.
Даже такого, как Анни.
Наверное, существует особая порода людей, которую тянет к месту событий (чаще всего — неприятных), как мух на дурные запахи.
Стоит где-нибудь произойти бедствию или преступлению, как к этому месту сбегается целая толпа. Разумеется, у большинства оказывается уважительная причина: кто-то работает в полиции, кто-то — в модной газете, которая не проживет без жареных фактов, но что, если не особая страсть, заставляет этих людей избирать такие профессии, почти всегда опасные и далеко не всегда прибыльные?
Вот и сейчас на улице, еще недавно не такой пустынной, собралась целая толпа как профессионалов, так и случайных зевак, позволивших себе остановиться в опасном районе, пока из него не убралась полиция.
К машине с красным крестом пронесли носилки с неподвижно лежащим человеком в костюме цвета хаки. При жизни, пожалуй, он не был таким плоским, как сейчас, хотя в остальном его тело мало изменилось.
Полный лейтенант подошел к молоденькому полицейскому, по воле случая оказавшемуся на месте происшествия раньше других. Он уже успел побеседовать со вторым участником событий — назвать его свидетелем было бы не совсем правильно.
Во время разговора лейтенант достал сигару и закурил.
Именно таким увидел его Нокс — выдающийся представитель упомянутой выше породы любителей происшествий.
Нокс был журналистом, и по мнению многих, неплохим. Обычно его репортажи отличались яркостью и неожиданностью, иногда чрезмерной, и главный редактор не решался помещать их в своей газете. И уж во всяком случае трудно вспомнить хоть одно событие местного значения, при котором Нокса не оказалось бы на месте.
Вот и сейчас, не успела еще отъехать «скорая помощь», как он был тут как тут и решительно пробивался сквозь заслон зевак поближе к центру событий.
Завидя его, лейтенант поспешил отойти в сторону. Однако Нокс проследовал за ним.
— Да, да, жду, — донеслось до журналиста издалека.
Пока он мог слышать только обрывки разговора, но следующей сказанной фразы оказалось достаточно, чтобы его охватило волнение.
Каждый охотник мечтает подстрелить особую, заветную дичь.
У Нокса тоже была своя заветная цель: поймать и вытащить на страницы газеты сенсацию совершенно особого рода. Что может потрясти привыкших ко всему жителей Готэма, как не появление сверхъестественного существа?
— Так, попробую угадать, — говорил лейтенант, проходя вдоль витрины магазина. — Опять среди гангстеров возникла сверхъестественная фигура — в виде летучей мыши.
— Да, — понуро подтвердил полицейский.
— Явно ребята выпили что-то не то. Лак для волос. Или средство для чистки обуви…
Сердце Нокса лихорадочно заколотилось: вот оно, очередное доказательство того, что редактор считает просто досужим вымыслом! Слышал бы он сейчас эти слова!
Оттолкнув ближайшего зеваку, он вырвался, наконец, на долгожданный простор.
— Что вы там видели? — окликнул он полицейского, на шаг отставшего от лейтенанта.
— А? Видели что-то не то, — отмахнулся тот, — наверное, травма… Свидетель нес всякую чушь.
— Простите, лейтенант… — окликнул Нокс второго представителя власти.
— Говори, — лейтенант Экхард, затормозил, оглянулся, и лицо его вытянулось. — О Господи! Нокс…
Встреча с журналистом, мягко говоря, не входила в его планы. Во-первых, он не любил делиться с прессой сомнительными фактами, во-вторых, он недолюбливал саму прессу, и, наконец, в-третьих, терпеть не мог лично этого конкретного проныру. Были еще и некоторые другие обстоятельства…
Зная, что последует после такого вступления, Нокс заторопился с вопросом — нужно было успеть задать его прежде, чем по приказу лейтенанта его выдворят с очищенной для следствия площадки.
— Я слышал, у вас новое нападение Летучей Мыши… Скажите, сколько случаев вы зарегистрировали хотя бы в последнем месяце? Я слышал, комиссар, завел на нее уже целое досье.
Лейтенант кашлянул и посмотрел на журналиста уничтожающим взглядом. Будь его воля — летел бы отсюда этот нахал, подергивая в воздухе ножками…
— Извини, но эти пострадавшие ребята всего лишь поскользнулись на банановой корке, — бросил он.
Нокс ценил чужое чувство юмора и заставил себя усмехнуться.
Экхард изволит шутить? Пожалуйста! Лишь бы от этого не страдало дело.
— Летучая Мышь! — восторженно вскричал он. — Говорю вам — гигантская Летучая Мышь!
На пути лейтенанта и журналиста возникла полицейская машина. Экхард воспользовался удобным поводом для прекращения разговора.
— Не надо писать об этом в газете, — почти доброжелательно посоветовал он, вливаясь в группу коллег. — Иначе, Нокс, ты погубишь свою и без того бесполезную репутацию!
Как ни странно, журналист не обиделся — ему приходилось выслушивать в свой адрес и более едкие замечания, не говоря уже о тех случаях, когда интересующий его объект попросту давал ему пинка или спускал с лестницы не самым удобным для Нокса образом.
На минутку притормозив, Нокс быстро выделил из толпы полицейских новую подходящую жертву.
Не мог же он позволить сенсации показать ему кукиш: он своими ушами слышал слова о Летучей Мыши! Кроме того, и прежние «слухи» шли из источников, на его взгляд, вполн