ей на решетках радиаторов — до самых последних вариантов — более компактных, обтекаемых, словно созданных для скоростных гонок. Капот одного из автомобилей был открыт, под ним виднелся сверхсовременный двигатель, который, очевидно, капитально реконструировали. Общее впечатление было такое, как будто павильон военной техники NORAD[21] перенесли в громадную пещеру. Лифт остановился.
— Добро пожаловать в Бэткейв, — сказал Бэтмэн.
6
Было время ланча, и улицы были переполнены. Для большинства магазинов в городе это было самое оживленное время дня, когда, наскоро перекусив в любимом ресторанчике, люди растекались по магазинам, чтобы что-нибудь купить, или отправлялись просто поглазеть на витрины. Многоэтажный Универмаг Баррингтона был одним из самых популярных в городе; в нем продавались товары на любой вкус и на любой кошелек, — от одежды в развалах до фасонов известных модельеров, от дешевых духов до изысканной парфюмерии. Была пятница, и горожане беззаботно тратили получку, попав в плен бесчисленных прилавков.
Когда в половине первого в универмаге прогремел взрыв, он, словно смерч, произвел опустошительную жатву человеческих жизней.
В толпе на тротуарах, за полицейскими кордонами, стоял высокий, бледный, приятный мужчина с белыми как снег волосами и резко очерченным лицом и спокойно курил французскую сигарету, наблюдая за работой на пожарников, сражающихся с неистовым пламенем. Докурив сигарету и затоптав ее носком дорогого итальянского ботинка, мужчина повернулся и зашагал вдоль квартала к телефонной будке на углу. Опустив четверть доллара, он быстро набрал номер.
— Редакция новостей, — ответил голос в трубке.
— Попросите Энрике Васкеса, пожалуйста.
— Могу ли я узнать, кто спрашивает, сэр?
— Спектр. Если он не подойдет через двадцать секунд, я вешаю трубку.
— Один момент, сэр.
Васкес взял трубку ровно через десять секунд.
— Энрике Васкес. Это вы, Спектр?
— Добрый день, мистер Васкес. Я только что взорвал Универмаг Баррингтона. Это должно показать серьезность моих намерений. Передайте жителям Готэм-Сити — это только начало; каждый день, пока генерал Гарсиа остается в тюрьме, в городе будут происходить такие инциденты… и погибнет много людей. Я скоро позвоню вам снова.
И прежде чем Васкес успел задать Спектру вопрос, он повесил трубку.
День Джима Гордона начался с раннего злого звонка Чэмберса, а в дальнейшем обстановка менялась только к худшему. Уставших, расстроенных детективов, назначенных охранять государственного свидетеля, без конца допрашивали Чэмберс и его люди, позже за дело взялись ребята из Департамента внутренних дел. Каждого полицейского проверили на детекторе лжи, и в каждом случае — безрезультатно. Гордон настоял на том, чтобы и его проверили вместе с его людьми, и он уверенно прошел это испытание. Чэмберс не знал, что и делать.
Измученный, он сидел в кресле в кабинете Гордона, прикуривая одну сигарету от другой. Его галстук был распущен, две верхние пуговицы мятой рубашки расстегнуты, круги под глазами стали глубже и темнее, а волосы взлохмачены — в отчаянии он поминутно запускал в них руки.
— Не могу понять, — говорил он устало, — мы дважды повторили тесты, и все ваши люди уверенно их прошли. Но ведь никто кроме них не знал о перемещении свидетеля. Никто из них даже не говорил ни с кем об этом. Моих людей я сам проверил на машине. Сам я и подавно не раскрывал рта. Так как же, Бог мой, об том узнал Бэтмэн?
Гордон тяжело вздохнул.
— Обычно Бэтмэну все удается совершенно необъяснимым образом.
— Вот как! Он что, ясновидящий? Или прослушивает ваш телефон? — Чэмберс внезапно щелкнул пальцами. — Черт побери! Вот в чем, должно быть, дело!
— Я должен вас разочаровать, — ответил Гордон, — но дело не в этом. Мы каждый день тщательно осматриваем весь офис в поисках возможных «жучков». Как видите, вы не единственный параноик.
Чэмберс поморщился.
— Послушайте, не хочу вас обидеть, однако вы разрешите моим людям провести независимую проверку ваших помещений?
— Конечно, — согласился Гордон, — только вы ничего не найдете. Это я могу вам обещать.
В дверь постучали.
— Войдите, — сказал Гордон.
— Комиссар, — обратился вошедший сержант Капилетти, — сэр, скоро час дня, а я знаю, что вы здесь уже с пяти часов утра. Вы еще ничего не ели, как и мистер Чэмберс, я думаю, может, вам принести чего-нибудь?
— Сэндвич был бы кстати, — устало ответил Гордон. — А вам, Чэмберс?
— Нет, не могу даже думать о еде, — скривился Чэмберс, — я весь как клубок нервов. Принесите просто черный кофе, Капилетти. Много кофе. И еще, спасибо.
— Зачем он это сделал, вот чего я не понимаю, — размышлял Гордон вслух. Прежде Бэтмэн всегда сотрудничал с полицией.
— Я уже говорил вам, комиссар, его, без сомнения, купили. Возможно, девушка скоро всплывет в Ист-Ривер лицом вниз.
Гордон покачал головой.
— Нет, в это я никогда не поверю.
— Бог мой, вы все еще защищаете его? — спросил Чэмберс с недоумением.
— У него должна быть веская причина, — сказал Гордон. — Чтобы вы ни думали, Бэтмэн не убийца. Он похитил свидетеля, но сделал это, никому не причинив вреда. Хотя, мог бы. Нет, я просто не могу поверить, что Бэтмэна могли купить. Он не преступник.
— Да он просто шут, Гордон, — сказал Чэмберс. — Проснитесь наконец, и вы сами это поймете.
На столе Гордона зазвонил телефон, он поднял трубку. Пока он слушал, его лицо совершенно побелело.
— О, мой Бог, — простонал он.
— Что еще случилось? — спросил Чэмберс.
Гордон повесил трубку.
— Спектр только что взорвал Универмаг Баррингтона. Бригады с телевидения уже там. — Он встал, подошел к телевизору, стоящему на шкафу с картотекой, и включил его.
На экране полыхали картины опустошительной бойни. Пламя рвалось из окон универмага, и пожарники отчаянно пытались усмирить бушующий огонь. С воем сирен подъезжали полицейские и санитарные машины; на тротуарах толпились прохожие, они переходили с места на место, пытаясь все увидеть. Это была сущая преисподняя.
— Повторяем специальный выпуск. Вы смотрите прямую трансляцию из Универмага Баррингтона, где сегодня приблизительно в двенадцать тридцать произошел сильнейший взрыв. Свидетели сообщают об ужасном грохоте в глубине здания. Предполагают, что была подложена бомба, может быть не одна, но пока мы не можем сказать ничего определенного. К настоящему моменту три пожарных отряда прибыли по вызову. Сейчас еще невозможно определить, сколько человек убито и ранено, однако, с уверенностью можно сказать, число жертв значительно. Пожарники непрерывно выносят тела пострадавших, но большинство их все еще остается внутри здания универмага. Мы не знаем, уцелел ли кто-нибудь из них. Стоя здесь и глядя на весь этот ужас, немыслимо поверить, что там еще могут быть живые. И вот теперь…
— Джон, — вступил ведущий, — мы получили свежий материал. Похоже, кто-то берет на себя ответственность за взрыв. Мы на минуту переключимся на другую камеру. Пожалуйста, будь наготове.
Репортер кивнул, придерживая рукой наушники, и добавил в микрофон:
— Отлично, Том, переключайте.
— Вы слышали, — продолжал ведущий, — я повторю для вновь подключившихся телезрителей, в Универмаге Баррингтона взорвана бомба, и только что мы получили сообщение о том, что в редакцию позвонил некий человек, имеющий отношение к этом ужасному акту. Мы возвращаемся в редакцию к Энрике Васкесу из отдела новостей. Энрике, вы на месте?
На экране появился Васкес, без пиджака и с развязавшимся галстуком. С наушниками на голове и микрофоном в руке, он выглядел изможденным.
— Том, несколько мгновений назад мне сюда позвонил некто, представившийся Спектром и заявивший, что он берет на себя ответственность за взрыв. Я уже разговаривал прежде со Спектром, поэтому я узнал его голос. Тот же акцент образованного европейца. К тому же он подозвал меня лично.
— Бог ты мой! — сказал Чэмберс.
— Спектр передал мне следующее, — Васкес продолжал, подняв лист бумаги, — я цитирую: «Я только что взорвал Универмаг Баррингтона. Это должно показать серьезность моих намерений. Передайте жителям Готэм-Сити — это только начало; каждый день, пока генерал Гарсиа остается в тюрьме, в городе будут происходить такие инциденты и погибнет много людей. Я скоро позвоню вам снова». И он тут же повесил трубку.
— Энрике, — сказал ведущий, вы уже сообщили в полицию об этом звонке?
— Я полагаю, они слышат об этом сейчас, Том, — ответил Васкес. — Разговор произошел минуту назад, как я уже говорил, позже я передам им отпечатанный текст всего разговора. Вы видите, Спектр осуществляет свои угрозы против жителей нашего города, и я надеюсь, что комиссар Джим Гордон слушает нас сейчас. Еще вчера, когда я сообщил ему о первом разговоре со Спектром и его угрозе приступить к террористическим актам, комиссар ответил, что он оперирует фактами, а не слухами. Что ж, теперь перед вами факт, комиссар, — ужасный, трагический факт, и, по словам Спектра, нас ждут не менее ужасные новые подобные факты.
— Большое спасибо, мистер Васкес, — процедил Гордон сквозь зубы.
— Энрике, — обратился ведущий к Васкесу, — в сообщении, которое вы зачитали, Спектр говорит, что вскоре свяжется с вами. Как вы думаете, что это означает?
— Том, я пока не знаю, — ответил Васкес, — можно только догадываться, что он имел в виду. Разговор прервался, прежде чем я успел задать хоть один вопрос. Однако по звукам в трубке — а я отчетливо слышал крики — предполагаю, что он звонил из автомата вблизи от места взрыва. Возможно, он хотел сказать, что мы снова вспомним о нем, как сегодня, после нового дикого террористического акта, но, может быть, он просто позвонит мне в частном порядке. Точнее я не могу ответить, это лишь мое впечатление, которое, как я уже сказал, не больше, чем предположение. Однако, если по какой-то причине, Спектр избрал меня вестником рока — видит Бог, Том, я не просил этого, — то моей обязанностью журналиста и долгом гражданина будет информировать о всем том, что он мне сообщит, и как бы я ни хотел, я не могу отказаться.