Сама мысль о войне уличных банд вызывала плохие воспоминания. Она будто снова вернулась в ту ночь, когда осталась сиротой, но в этот раз неимоверно высокий уровень преступности в Готэме способствовал ее побегу. Она оценила иронию положения, а толпа в это время высыпала из переулка на улицу. Полицейские сирены выли в ночи, приближаясь на место преступления по проспекту. Сверху раздался громкий свист, перекрывающий гром, и самолет с крыльями, напоминающими летучую мышь, спикировал с облаков, скользя над крышами. Вздохи и радостные возгласы приветствовали Бэтвинг, в то время как Джоанна ощутила необъяснимое желание позвать на помощь, даже зная, что это невозможно, и он никак не мог услышать ее с улицы.
Её сердце упало, когда самолет скрылся из виду.
На этот раз Бэтмен ее не спасет. Взволнованная толпа разбежалась по сторонам, спасаясь бегством от стрельбы и грозы. Джоанна держалась близ самой большой группы, боясь остаться одна, но все равно чувствовала себя ужасно незащищенной и уязвимой. Она понятия не имела, куда делся Коготь, но сомневалась, что он ушёл далеко. Спрятав лицо под толстовкой, она осмотрела все близлежащие затемнённые уголки и трещины, и поторопилась, чтобы не отставать от других перепуганных пешеходов. Дождь хлынул как из ведра, отчего следить за окружающей обстановкой стало труднее. Насколько ей было известно, он шпионил за ней прямо сейчас, следя за каждым ее движением.
«Точно также, как он последовал за мной в переулок».
Вход в метро манил ее, предлагая укрытие под улицами города. Вместе со многими другими она спустилась под землю и, заплатив за проезд, запрыгнула в первый же поезд, который подъехал к платформе. Она вздохнула с облегчением, когда двери закрылись, и поезд двинулся в сторону... куда именно?
Реальность ее положения стала очевидной.
Суд Сов был реален, и Коготь преследовал ее... из-за чего-то в истории Перси Райта? Рюкзак, в котором Джоанна держала ноутбук и блокноты, вдруг показался в сто раз тяжелее. Она не могла вернуться домой, едва могла доверять кому-либо, и ей было совершенно некуда пойти. И все это благодаря тайному обществу, которое, как считалось, было частью городской легенды.
Перси, Лидия ... во что вы меня втянули?
Джоанна Ли съежилась под рваным одеялом в разрушенной ротонде. Она была в бегах с тех самых пор, как впервые увидела Когтя в том переулке. Деннис пытался спрятать её у своего деда в старой хижине, даже опустошил свой банковский счет, чтобы у них были деньги на жизнь, пока они изо всех сил стараются держаться подальше от общества.
Коготь все равно нашел их.
А потом профессора Морса сожгли заживо.
За ее диссертацией тянулся кровавый след.
А как же Клэр? К этому времени соседка уже заявила бы о её исчезновении, но Джоанна боялась связаться с ней из страха подвергнуть опасности. Пусть лучше Клэр мучается из-за её пропажи, чем окажется втянутой в этот ужас.
«По крайней мере, она не попала в заголовки газет. Пока что».
Зевнув, она вспомнила, что неизвестно, когда высыпалась последний раз. Усталость взяла верх над беспокойством, когда она выключила фонарик и попыталась полежать еще несколько часов с закрытыми глазами, молясь, чтобы ей больше не пришлось вновь переживать то нападение на хижину. Это было бы слишком жестоко. Джоанна уютно устроилась на груде рваных простыней, полотенец и газет, которыми была застелена ее постель. Под голову она за неимением лучшего положила комковатый рюкзак, набитый грязным бельем. Она подтянула ноги, чтобы согреться, но обнаружила, что сон стал до безумия недосягаем. Несмотря на то, что девушка до смерти устала, ее мозг не мог остановиться. Она продолжала пытаться выяснить, что могла бы сделать по-другому, и что ее ждёт впереди. Или, может быть, боялась соскользнуть обратно в кошмар.
Джоанна не знала, что пугало ее больше: плохие сны или уныние реальности. «Достаточно того, что Совы заставили меня скрываться. Моё собственное подсознание тоже будет против меня?»
Что-то зашуршало в темноте снаружи, заставив Джоанну открыть глаза. Она судорожно потянулась за ножом, который прятала под импровизированной подушкой. Это был нож Когтя, тот самый, что застрял в борту лодки во время быстрого побега на озере. Адреналин бежал по венам, борясь с изнеможением.
Потной ладонью девушка сжала рукоять ножа. В узоре на тиснении была изображена, как она полагала, Афинская сова, древний символ богатства и могущества... а также, согласно римской мифологии – предзнаменование смерти. Пророческая эмблема отпечаталась на её коже, когда девушка смотрела через открытую арку на руины вдалеке.
«Не паникуй, – сказала она про себя без особого эффекта. – Это был просто случайный ночной шум». Причиной могло быть все что угодно: бродячая кошка или собака, голодная чайка роется в мусоре, порыв ветра дует над головой в неустойчивой груде обломков. Джоанна напряглась, чтобы вглядеться в темноту за пределами ротонды, где кучи щебня и мусора давно уже заменили величественную колоннаду. Покрытый нечистотами бассейн со стоячей водой едва ли напоминал сверкающую искусственную лагуну из прошлого.
Слабый всплеск еще больше взвинтил ее нервы. Возможно, это был просто еще один бездомный, ищущий убежище? Такие люди сюда захаживали, хотя и не часто. На заброшенной ярмарочной площади не было видно наркоманов и хищников, но девушка оставалась настороже все время, пока обитала здесь. Неужели удача наконец-то покинула её?
«Это не может быть он, – подумала Джоанна. – Он не издал бы ни звука».
Девушку так и подмывало окликнуть его, просто чтобы положить конец напряженному ожиданию, но она знала, что молчание – её лучшая защита. Сжимая нож в правой руке и фонарик в левой, она не пошевелила ни единым мускулом, боялась издать хоть звук – совсем как Лидия в те дни, когда занимала одну и ту же позу на протяжении долгих сеансов. Джоанна подумала о том, насколько физически трудной была работа натурщицы Лидии, и как теперь её собственная безопасность могла зависеть от того, насколько она сможет оставаться такой же неподвижной.
Девушка затаила дыхание, молясь, что кто бы или что бы ни было снаружи, он пройдет дальше, так и не узнав о ее присутствии. Темнота одновременно защищала и расстраивала ее, поскольку невозможно было знать, что находится за ближайшей аркой.
– Прошу прощения, мисс, но вы не туда смотрите.
Она сдавленно вскрикнула.
Голос раздался прямо над головой.
Хватая ртом воздух, она включила фонарик и направила его на крышу, где Коготь присел на выступ, окружавший основание купола. Его руки в перчатках сжимали пучок спутанных веревок, он смотрел на нее сверху вниз. За спиной у правого плеча виднелась рукоять меча. Ножи, точно такие же, как в руке Джоанны, усеивали его черный кожаный костюм.
– Боже...
Больше не заботясь о том, что происходит снаружи, она попыталась вскочить на ноги, но Коготь быстро её опередил. Он бросил веревки, которые оказались крепкой сетью, достойной охотника на крупную дичь. Сеть упала на Джоанну, запутала её и потащила вниз. В панике девушка дико замахала руками, молотя по толстым узловатым веревкам, но ей удалось лишь еще больше запутаться. Тяжелые грузы по углам сетки тянули её вниз, отчего её было трудно сбросить. Возможно, Джоанна смогла бы освободиться через какое-то время, но Коготь ей этого не позволил. Проворно спустившись по стене ротонды, он пересек зал, оказавшись в том месте, где она билась. Луч фонарика показал его приближение.
Коготь вытащил из-за спины сверкающий меч, держа его наготове.
– Оставайтесь на месте, мисс, так будет лучше.
Его голос звучал иначе, чем раньше, не так самодовольно. Смутившись, Джоанна перестала дергаться и, прищурившись, посмотрела на своего похитителя. Она вглядывалась в него, и ей потребовалось несколько мгновений, чтобы понять, что это не тот же человек, что преследовал ее раньше. Его одеяние отличалось и выглядело гораздо более старомодно. На плечи был наброшен расстёгнутый черный плащ, напоминающий те, которые носили армейские офицеры во время Первой мировой войны. Медные пуговицы, под стать начищенным очкам, блестели на двубортном черном мундире. Ноги от щиколотки до колена были обмотаны тканью для тепла и защиты ног. Общий облик в стиле примерно начала двадцатого века, решила Джоанна. Не совсем стимпанк, но достаточно близко. Как и другой Коготь, этот был вооружен до зубов.
– Кто... кто ты? – спросила она.
– Мое имя больше не имеет значения. И не имело значения ещё до твоего рождения, рождения твоей бабки, скорее всего. Я служу Суду Сов. Это все, что тебе нужно знать. – Он криво усмехнулся. – И посмотри, в какую весёлую погоню ты нас ввязала... до этого момента.
«До этого момента», – эхом отозвалось в её голове. Ужасное чувство неотвратимости свалилось на неё словно еще одна сеть. Она должна была знать, что не сможет спрятаться навсегда.
– Как вы меня нашли?
– Назовем это предчувствием, – ответил Коготь. – Я вспомнил это место из прошлого. Хорошо зная, что ты интересуешься подобными вещами, я подозревал, что его история взывает к тебе. – Он осмотрел ее сквозь очки, которые, казалось, позволяли ему видеть в темноте. – Да, я вижу вполне осязаемое сходство. Если убрать яркие крашеные волосы и дешёвые украшения и посмотреть на цвет ваших глаз, вы почти точная ее копия.
Любопытство пересилило ужас.
– Лидии?
– А кого же ещё? – Он помолчал, оглядывая ротонду. – Ах, видели бы вы это место еще тогда, когда оно было новым. Великолепное, оно было данью изобретательности и чаяниям века. – Он вздохнул задумчиво. – Но, как видно, время берет свое, хотя некоторые из нас обманывали его дольше остальных.
Она ничего не понимала. Он говорил так, как будто на самом деле вспомнил экспозицию и Лидию тоже, но это было невозможно. Даже если бы он посещал эту Всемирную ярмарку ребенком, сейчас ему должно было быть уже больше ста лет.