Макс не мог этого так оставить. Он был не тем человеком, чтобы ждать. Ему нужно было одобрение мэра, и он хотел получить его именно сейчас. А если мзр не даст согласия по-хорошему, Макс возьмёт его сам, любым доступным ему способом.
— Подписей только моих служащих уже достаточно для того, чтобы поставить вопрос об отзыве не выполняющего своих обязанностей мэра, — по-прежнему с улыбкой на лице произнёс Макс. Он снисходительным жестом позволил мэру первым подняться на трибуну. — Это не угроза, — добавил он, — а лишь элементарная математика.
Мэр пошёл впереди и, обернувшись, улыбнулся.
— Может, и так, но ведь у вас нет результатов голосования, Макс, да и новой кандидатуры тоже нет.
Макс последовал за Его Честью наверх. Оба, прежде чем занять свои места в обязательном порядке, получили по поцелую от Ледяной Принцессы.
Часы позади подиума показывали без пяти семь. Пора было начинать представление.
Профессиональным движением, а он, в сущности, и был профессионалом, мэр сгрёб микрофон.
— Здесь, чтобы творить добро и впредь, человек, который столько уже сделал для нашего города! — объявил Его Честь толпе. — Добро пожаловать, Санта-Клаус Готема — Макс Шрек!
Макс подумал, что мэр, пожалуй, немного переиграл. Санта-Клаус Готема? Слишком откровенно. Впрочем, во всём Го- теме нет такой толпы, которую глава «Шрек Индастриес» не смог бы завоевать.
Он раскрыл свою папку. Но там было пусто.
Чип заглянул ему через плечо. На его лице застыл немой вопрос: «Что-нибудь не так, отец?»
— Забыл… — сквозь крепко стиснутые зубы процедил Макс сыну.
— …свою… — продолжил он.
— …речь, — заключил Шрек. — Напомни потом, уж я отыграюсь на Селине. — Хорошая мысль никогда не приходит вовремя.
Что ж, он бывал и в не таких переделках, выберется и из этой. Главное — быстрее отделаться.
Он повернулся лицом к толпе, и плотно сжатые губы превратились в великолепную улыбку.
— Санта-Клаус? Боюсь, что нет. Я всего лишь бедный маленький чудак, которому перепало немного удачи. И не судите меня строго, коль скоро я хочу поделиться ею.
Он указал на груду ярких коробок, расположенных между ним и сыном, в которых всё те же не стоящие ничего сувениры, ежегодно присылаемые в его Универмаг. Он даже не знал точно, что именно было в коробках на этот раз. Ему было известно только то, что там находятся товары, в избытке запасённые Универмагом.
— Мне бы хотелось дать вам больше, чем просто дорогие безделушки, — неудержимо продолжал он. — В день рождения нашего Спасителя я бы хотел протянуть вам Безграничную Любовь и Всеобщий Мир, перетянутые огромным розовым бантом.
Макс хочет дать каждому подарок, перетянутый большим бантом?
— Что ж, ты можешь, — пробормотал приземистый человечек, стоявший под зонтом. — И ты это сделаешь! — Он раскрыл слегка проржавевшие, но всё ещё элегантные, богато украшенные карманные часы. Главное — часы шли всегда точно.
Время? Осталась одна минута.
Пора закрывать зонтик.
4
Пока Макс Шрек произносил свою речь, Альфред умудрился обогнать двух последних счастливых покупателей. Макс нёс абсолютную чушь, а толпа приветствовала это. О, да, думал дворецкий, сама жизнь меняет дух Рождества. Наверное, он должен быть более милосердным. Он был рад покинуть этот сумасшедший дом, пока здесь не стало слишком жарко.
Он остановился и поставил покупки, чтобы отпереть дверь ролс-ройса. В этот момент на лобовом стекле он заметил квитанцию о штрафе. Неужто надо обязательно испортить ему рождественское настроение? Конечно, для дорожной полиции — это лишь работа. Но всё же, полезнее было бы выслеживать разгулявшихся преступников, а не развлекаться, раздаривая штрафы за стоянку в неположенном месте.
Рёв толпы стал раза в два громче. Несмотря на свою рассудительность, Альфред бросил последний взгляд на толчею.
Там, поверх голов, виднелось нечто вроде громадной коробки, упакованной словно исполинский рождественский подарок в яркую бумагу и разноцветные ленточки. Её появление было встречено оглушительными возгласами.
Большие часы посреди площади пробили семь. Фактически, все часы в городе отбивали семь, ещё больше увеличивая шум.
Альфред сорвал квитанцию со стекла и обошёл машину, направляясь к двери водителя. Через минуту он будет уже выбираться отсюда.
Макс был потрясён видом коробки. Подарок был размером с дом, да и не самый маленький.
— Потрясающая идея, — заметил мэр. В первый раз за вечер Макс услышал нотки неподдельного восхищения в голосе политика.
— Но не моя, — вынужден был признать Макс. Он должен продолжить свою речь! Но он сомневался, что они услышат хоть слово. Он посмотрел на край помоста, где его сын начинал раздавать толпе подарки. Первая же упаковка выскользнула из руки сына и упала на решётку водостока перед подиумом. Чип стоял, заворожённо глядя на гигантский подарок, продвигавшийся на них через площадь.
Что это? Маленький сувенир в яркой упаковке упал на прутья как раз над его пунктом наблюдения.
Маленький человечек закудахтал.
— Украшайте мой вестибюль, — прошептал он.
Как великодушно с их стороны! И как это гармонирует с тем, что он сам преподносит подарок всему Готем-Сити.
5
Это часть его работы, убеждал себя комиссар Гордон, но он не стал от этого счастливее. Особенно, когда толпа выросла до таких размеров, устремившись за ежегодными рождественскими подарками Шрека.
Если такое количество людей скапливается в ограниченном пространстве — уже потенциальное несчастье. А тут ещё Шрек настоял, чтобы его сын раздавал бесплатные подарки. Неужели и этого мало?! Нет, этот помешанный на славе владелец универмага прибегнул к уловке с громадным сюрпризом, даже не поставив предварительно в известность полицию.
Наверное, есть закон, рассуждал Гордон, по которому для острастки можно привлечь Шрека к ответственности. Но мэр никогда не пойдёт на это. В конце концов, Шрек был основным спонсором на его выборах.
Ну, да ладно, Гордон недовольно посмотрел на яркий бок коробки. Через несколько минут всё это кончится. До сих пор ещё никто не погиб. Во всяком случае, сам он сидит в своей патрульной машине, в стороне от давки и бесконечной речи Макса Шрека.
Гордон внимательно осматривал огромный ящик, который вкатывали на площадь. Тот был выполнен, как некоторые платформы на рождественских карнавалах. Глядя па основание платформы, он различил колёса на каждом из углов. Они-то и двигали её вперёд. Однако колёса не от грузовика, слишком тонкие и близко расположенные друг к другу. Гордон догадался, что платформу тянут четыре мотоцикла, а между ними комиссар разглядел множество ног. Интересно, неужели ещё будет и вторая часть презентации?
Гордон тряхнул головой. Похоже, проблем будет чертовски много, даже для акулы средних размеров, какой является Шрек. Комиссар прикинул: не лучше ли будет связаться с другими машинами, расположенными вокруг площади? Кто знает, смогут ли они контролировать толпу, когда этот сюрприз раскроется?
Овца!
Она бы никогда не попала впросак, если бы сидела только на месте и ни во что не вмешивалась. Если Макс забыл свою речь, то это её забота — отнести ему блокнот. Селина схватила конверт с тщательно подобранными словами поздравлений и поспешила к лифту.
Она надеялась, что не опоздает.
Гордон отключился от полицейской волны.
Готем-Плаза сходила с ума.
Огромный свёрток с хлопком раскрылся. Три мотоцикла с рёвом выскочили наружу, прямо в толпу. Люди пытались бежать, пронзительно крича, в безумстве шарахаясь от рычащих машин.
Четвёртый мотоциклист рванулся из угла коробки, перелетел через ограждение вокруг площади и приземлился в самую гущу людей, столпившихся вокруг ёлки.
Некоторые вовсе не пытались спастись и были задавлены или отброшены в сторону хищными машинами. Из укрытия появился пятый мотоцикл и последовал за первыми тремя. Толпа была слишком плотной, и некуда было ускользнуть.
А в коробке было ещё полно сюрпризов.
Верх раскрылся. Оттуда выпрыгнули пять акробатов. Кубарем влетев в обезумевшую толпу, они сбили с ног тех, кто ещё стоял. Один из них нокаутировал возвышавшегося постового. Другой, сделав сальто в воздухе, перепрыгнул ближайших зрителей и приземлился у передвижной кухни, которую Шрек установил для бездомных. Повара, пока кулаки и ноги акробата крушили всё на своём пути, не стесняясь спасались бегством.
У других акробатов, видимо, была иная цель. Они устремились прямо к сцене с рождественской ёлкой!
Кругом всё было в смятении. Вызовы соседних патрулей так и сыпались на комиссара Гордона: все требовали директивы. Ополоумевшая толпа волной сливалась с площади, угрожая окружить машину комиссара. Пытаясь спастись, люди карабкались друг на друга. Наверняка кого-то затопчут. Детский снегокат с грохотом ударился в лобовое стекло автомобиля Гордона.
Необходимо что-нибудь предпринять. И был только один человек, способный на это.
Голос вернулся к комиссару полиции.
— Чего вы ждёте? — рявкнул он в радиопередатчик. — Сигнал!
6
Брюс Уэйн одиноко сидел в темноте. Альфред ушёл с рождественскими поручениями и пока ещё не вернулся. Брюс был совсем один в Уэйн Манор, в темноте и тишине, один на один со своими мыслями.
Брюс не очень-то любил толкаться на улицах по вечерам. Это часто напоминало ему о другом зимнем вечере, когда он был ещё ребёнком. Родители взяли его с собой в предместья Готем-Сити, и они долго гуляли после наступления темноты. Они втроём чудесно провели тогда время: походили по магазинам, ужинали и зашли в кино. Он не мог припомнить, что б ещё когда-нибудь у них был такой замечательный вечер. Весь тот день они только и делали, что смеялись.
А потом…
Брюс закрыл глаза, но он по-прежнему как наяву видел человека с револьвером, который шагнул из тени, чтобы ограбить их. Он по-прежнему видел как отец защищался, а мать звала на помощь. Он видел вспышки выстрелов и то как две пули сразили обоих — и отца и мать.