Суд зачитал и три солдатских письма Юрия Бобнева, адресованные матери, отцу, жене.
«Батя! — писал сын. — Ты исковеркал жизнь всей нашей семье. Что мы тебе плохого сделали? Зачем ты всю жизнь добиваешься, чтобы семья перед тобой дрожала? Или тебе кажется, что ты от этого сильней становишься? Так вот знай: ты трус, отец, потому что сильный не будет обижать тех, кто слабее его. Посмотри на Серегу! Он же забитый. Никто из-за тебя в семье радости не видел. Ты плохо спать будешь, если никого не обидишь. Посмотри на себя и подумай! Голова стала седой, а все поступаешь так. Не смей бить мать! Не обижай Галину и Сережу, и мою жену с сыном не обижай! Слышишь, отец?! Ты не хотел поговорить со мной, когда я из армии в отпуск приезжал. Давай поговорим письменно, как мужчины».
«Мама, а ты не плачь и не жалей его! Пойди в суд, и пусть его посадят. Нечего больше терпеть! Ты пишешь, может, развестись. А что даст развод такому человеку? Пусть получит то, что заслужил. Через год я отслужу и буду помогать тебе. Не терпи больше, мама!»
…Народный суд Ленинского района Челябинска вынес строгий приговор. Четыре года — срок немалый, чтобы подумать Николаю Бобневу о своей жизни. Подумать, почему на работе он был как человек: голоса не повысит, услужить всем рад, сделает дело — никто не обидится. Но вот заходит он за порог своей трехкомнатной квартиры, в свою вотчину. Здесь он хозяин! Сам пан, сам дурень, как говорят в народе. Здесь ему не перечь! Слово не так сказали — пощечина. Сделали не так — синяк под глаз получай. И все безнаказанно с рук сходило. «Другие жен хвалят — дураки. Их, жен-то, вот как в руках держать надо! — рассуждал он. — Так-то, если подумать, его Надежда ничем не хуже остальных баб: и образование, не как у него четыре класса, а семилетка все же, да и на лицо не хуже других. С молодости бил потому, что редкий прохожий пройдет — на нее не взглянет, а то еще и обернется. Старше стала — вроде еще лучше. На заводе про нее говорят: «Не баба — ягода». Как скажут так, словно по сердцу косой ударят. И кричит он с похмелья жене:
— Эй ты, Надежда! Чего мордой воротишь? Сбегай за пивком!
Было все так. Был дом. Был в этом доме хозяин. Все дрожали перед ним. А теперь сидит Николай Бобнев, опустив седую бритую голову, сидит и думает, кто же виноват в том, что надели на него наручники.
Мошенник с неустановленным лицом
Начальнику Центрального РОВД Челябинска поступил рапорт:
«Докладываю, что 14 декабря в 21.30 в ресторане «Южный Урал» был задержан гражданин Деловери Георгий Викторович, 1954 года рождения, у которого были обнаружены поддельные паспорта и бланк удостоверения ответственной организации».
Несколько дней спустя на имя этого же начальника райотдела милиции поступило заявление не менее тревожное:
«С 9 по 11 декабря в отделениях связи Челябинского почтамта произведена выплата денег по подложным доверенностям, заверенным гербовой печатью первой Челябинской нотариальной конторой. 260 рублей Веселовский Анатолий Петрович по паспорту, прописанному в Хабаровске, получил в 5-м отделении связи, а по 100 рублей этот же человек получил в почтовых отделениях №№ 80 и 92. Предварительной проверкой установлено: воспользовавшись тем, что в общежитиях института культуры, медицинского и политехнического института не обеспечена сохранность извещений на денежные переводы, поступающие студентам, Веселовский изъял извещения и получил крупные суммы по поддельным доверенностям. Эти доверенности были оформлены в соответствии с требованиями почтовых Правил, а потому и беспрепятственно была произведена оплата. Просим принять срочные меры».
Через несколько часов в Хабаровске разыскали Веселовского, который из своего города не выезжал, в Челябинске никогда не был и даже близко не походил на того красавца с фотографии похищенного у него паспорта. Впрочем, такая же фотография красавца-мужчины была и на паспорте Игнатенко В. П. А на двух остальных паспортах, выданных на имя Кононова В. А. и Валеева М. Ф., были фотографии другого, еще «не установленного лица».
Увидев перед собой ряд заключений экспертиз, Деловери письменно просил приобщить к делу его «чистосердечное признание». Ему не отказали. И он крупными буквами написал:
«Я, Деловери Георгий Викторович, 1954 года рождения, уроженец Киева, имеющий среднее образование и две судимости, совершил преступление, предусмотренное ст. 196 части 2 и ст. 93 части тоже второй Уголовного кодекса РСФСР, хочу сообщить, что следователю известны мои преступления, совершенные лишь в Челябинске, Хабаровске, Новосибирске, Омске, Свердловске и Казани. Я добровольно дополняю, что еще совершил преступления в городах Улан-Удэ, Иркутске и в Горьком. Все преступления совершил с сообщником, которого знаю как Володю, но ручаться за точность имени этого неустановленного лица не могу».
Адрес матери обвиняемого удалось разыскать в Киеве. Она характеризовала своего сына как неуравновешенного, вспыльчивого и раздражительного, который все время пугал ее самоубийством. Она предполагала, что у него имеется какое-то генетическое отклонение.
Генетика — наука серьезная, и следователь занялся ею основательно. И в деле появилось заключение судебно-психиатрической экспертизы из больницы имени Павлова, заканчивающееся словами:
«Ничто не мешает Деловери отдавать себе отчет в своих действиях и руководить ими. Он вполне вменяем».
Заключение экспертизы подписал доктор медицинских наук. Другая бы мама обрадовалась: нормальный сын лучше ненормального. А мать обвиняемого расстроилась: третий раз судят и никакой скидки на наследственность, а еще говорят о какой-то генетике.
Провели еще одну экспертизу и пришили ее на листы дела.
Допросили 99 свидетелей. Подсчитали материальный ущерб, нанесенный им государству, — 8894 рубля 74 копейки.
Выяснилось на следствии и в суде, что работники почтамта Свердловска и Новосибирска выдали по подложным паспортам 4201 рубль.
Как нетрудовые деньги пришли, так они и ушли. Немалые деньги — почти девять тысяч, но по ресторанам, дорогим номерам гостиниц, где он их тратил вместе с неустановленными лицами, они рассеялись «как дым, как утренний туман».
Когда народный суд Советского района Челябинска именем республики объявил приговор: Деловери Георгия Викторовича лишить свободы на девять лет с присоединением неотбытого срока наказания в шесть месяцев, — осужденный возмутился и решил настрочить кассационную жалобу.
«Почему поторопились? — писал он. — Я бы вам открыл тайну неустановленного лица (речь идет о другом мошеннике, с которым Деловери совершал свои аферы. — Е. С.). Я бы нашел его, если б мне сделали снисхождение».
Челябинский областной суд, рассмотрев эту жалобу, оставил приговор без изменения. Следственные органы решили установить «неустановленное лицо» без помощи афериста.
Гаражи феи Ушановой
Все началось с того, что у деда (фамилия его Зайков) были деньги, а у внука нет. Не было у него и возможности приобрести гараж в кооперативе «Градский». И вдруг, как с неба, явилась добрая фея — Федосея Ушанова. Считая, что родители дали ей немодное и неблагозвучное имя, она представилась дедову внуку Евгенией Ушановой.
Народный суд Советского района Челябинска вернул подсудимой ее настоящее имя, указав в приговоре, что родилась она в 1947 году в селе Алексеевка Бугурусланского района Оренбургской области.
Впрочем, обо всем по порядку. Начнем с того, как однажды явилась Ушанова в гости к внуку Зайкова и предложила ему приобрести шлакоблочный гараж в кооперативе «Градский». Потупив глаза с подкрашенными ресницами, заявила, что ее дядя служит там самим председателем. После этого сообщения Юрий вместе с женой Ларисой, прервав задушевное чаепитие, обратились за помощью к деду. Пообещали возить его по ягоды и грибы и даже на рыбалку, которую дед почитал поди еще с ребячьего возраста.
Сердце старика не камень, и он, охая и ахая, снял со своей сберкнижки 670 рублей, оставленные на похороны. Трижды, слюнявя пальцы, пересчитал их и, вручая, строго-настрого наказал:
— Принесите мне документ с круглой печатью и штампом, чтоб я знал: деньги мои в дело ушли! Каждая копеечка у меня трудовая и бросать на ветер ее не буду!
С дедом шутки плохи, потому супруги честь по чести представили ему решение исполкома о принятии внука в члены кооператива и даже приходный ордер о принятии на счет 670 рублей.
Дед прибрал документы со словами: «Подальше положишь — поближе возьмешь!»
Шло время, а к строительству гаража внук не приступал. Съездили в отпуск за тридевять земель, пора и честь знать: для чего субботы и воскресенья, как не для стройки?
Дед потребовал, чтобы показали ту свистулю, что денежки забрала, документ выдала, а место для строительства гаража не дала.
Дед настырный. Он не клюнул на красноречие Ушановой, а потребовал:
— Байками мне мозги не компостируй, а пойдем, милая, к председателю кооператива. Или сегодня место под гараж, или верните деньги, которые у меня не на простом, а на трехпроцентном вкладе лежали!
К председателю кооператива «Градский» Александру Титовичу стояла и сидела большая очередь. Старику одна сознательная гражданочка уступила место, а Ушанова там временем прошмыгнула в кабинет без всякой очереди.
Через несколько минут дверь приоткрылась, и она пальчиком пригласила деда зайти.
Не поднимая глаз от вороха бумаг, важный председатель заверил, что завтра в адрес деда перешлют 670 рублей.
— Вот и хорошо, вот и ладненько! — согласился и на это старик и, чтобы не отнимать больше времени у занятого начальника, побрел восвояси ждать-пождать перевода.
Досада его брала, что про три процента от 670 рублей не обмолвился, авось, и их вернули бы. Но вспомнив, сколько ждал гаража и как боялся, что и эти деньги не вернут, успокоил себя пословицей: «С