Если – если! – помимо очевидной связи между убитыми мальчиками и «Колоссом» есть еще что-то, думала она, то это означает только одно: кто-то хочет любой ценой разрушить организацию. То есть кто-то из сотрудников ненавидит направляемых сюда подростков во всех их проявлениях. А быть может, кто-то из сотрудников не получил желаемой позиции в структуре «Колосса», не добился желаемых перемен в методах или стиле работы, не достиг чрезвычайных успехов в перевоспитании… причин для вероятного недовольства, растущего изнутри, масса. А может, кто-то хочет занять ее место и выбрал для этого вот такой путь. А может, среди них затесался какой-то сумасшедший, который только ведет себя как нормальный человек. А может…
– Ульрика?
Она подняла голову от списка дат и календаря, который положила перед собой – хотела сравнить эти даты с планом занятий и местом их проведения. В двери кабинета просунул круглую голову Нейл Гринэм и стоял так, с почтительным выражением на лице.
– Да, Нейл? – сказала Ульрика. – Что случилось?
Он по какой-то причине залился румянцем: сначала пухлое лицо окрасилось непривлекательным оттенком розового, затем вспыхнул весь череп, отчего сразу стало заметно, какие жидкие у него волосы. Что это с ним?
– Хотел сказать, что завтра мне придется уйти пораньше. Маме нужно к врачу, показать бедро, а отвезти ее могу только я.
– На такси она не может поехать? – нахмурилась Ульрика.
Почтительность тут же исчезла с лица Нейла.
– Не может, знаешь ли. Это для нее слишком дорогое удовольствие. А на автобусе я не разрешаю ей ездить. Ребят я уже предупредил, чтобы приходили на два часа раньше. – И потом добавил: – Если ты не возражаешь.
Хотя по его виду было понятно, что он не собирается менять планы, даже если начальству они не нравятся.
Ульрика задумалась. Нейл подбирается к административной должности с тех самых пор, как пришел работать. Сначала нужно показать способности – таково общее правило, но наш Нейл не желает ему следовать. Он из тех людей, которые выше правил. И время от времени их надо ставить на место.
– Хорошо, Нейл, – сказала она. – Но в будущем, прежде чем менять расписание, сначала договорись со мной, ладно?
Она снова углубилась в список, показывая, что разговор окончен.
Он не понял намека или намеренно проигнорировал его.
– Ульрика, – повторил он.
Она снова посмотрела на него.
– Что еще?
Прозвучало нетерпеливо, но именно это она и испытывала сейчас – нетерпение. Тем не менее она попыталась смягчить резкость улыбкой и жестом в сторону разложенных перед ней бумаг.
Он серьезно оглядел бумаги и снова встретился с ней взглядом:
– Извини. Я думал, ты захочешь узнать про Денниса Батчера.
– Про кого?
– Про Денниса Батчера. Он ходил на курсы «Учимся зарабатывать», когда про… – Он запнулся и поправился: – Когда перестал приходить. Джек Винесс сказал, что, пока вы были на совещании с попечителями, звонили копы. То тело, которое они нашли на Квакер-стрит, – это был Деннис.
Ульрике выдохнула едва слышно:
– Боже мой!
– А сегодня нашли еще одного. И я тут подумал…
– Что? Что ты еще подумал?
– Может, ты согласишься…
Его паузы кого угодно могли свести с ума.
– На что соглашусь? Говори же! У меня куча дел, так что если ты хочешь что-то сказать, Нейл, то говори.
– Да. Конечно. Я просто подумал, что нужно собрать всех ребят и предупредить. Если жертвы отбираются из «Колосса», то единственно правильным решением…
– Ничто не указывает на то, будто убийца ищет жертв в «Колоссе», – отчеканила Ульрика, несмотря на то, о чем думала перед самым приходом Нейла Гринэма. – Это дети из групп риска. Они принимают наркотики и торгуют ими, они замешаны в драках, грабежах, нападениях, проституции. Они общаются с людьми из преступного мира каждый день, так что если они и погибают, то только из-за своего образа жизни, а не из-за того, что некоторое время провели в наших стенах.
Он удивленно смотрел на нее и молчал. В наступившей тишине стали слышны голоса из кабинета руководителей адаптационных групп, и среди них – голос Гриффа. Ульрика хотела избавиться от Нейла. Она хотела заняться списком и принять необходимые решения.
– Ну, если ты так считаешь… – сказал Нейл наконец.
– Да, я так считаю, – солгала она. – И если ты закончил…
Снова молчание и снова удивленный взгляд. Задумчивый. Многозначительный. Взгляд человека, прикидывающего, как использовать эту жесткость себе на пользу.
– Ну, – проговорил он, – это все, что я хотел сказать. Тогда я пошел.
Но он все стоял и смотрел. Ульрике хотелось его стукнуть.
– Желаю удачно съездить завтра к врачу, – ровным голосом сказала она.
– Да, – ответил он. – Постараюсь.
И после этого наконец-то оставил ее. Когда он ушел, она опустила голову на сплетенные пальцы рук. Господи. Господи. Деннис Батчер, думала она. Теперь их пятеро. А она ведь ничего не знала и вплоть до Киммо Торна даже не подозревала о том, что происходит под самым носом. Потому что ее нос в последнее время способен улавливать только одно: запах лосьона после бритья, которым пользуется Грифф Стронг.
Стоило Ульрике подумать о нем, как он тут же возник перед ней во плоти. Но он не встал нерешительно в дверях, как Нейл, а вошел в кабинет как к себе домой.
– Ульрика, ты уже слышала про Денниса Батчера? – спросил он.
Ульрика нахмурила лоб. Странно, почему в его голосе слышится удовлетворение?
– Да, Нейл только что рассказал мне.
– Вот как?
Грифф сел на единственный стул в кабинете (не считая того, на котором сидела сама Ульрика). На нем был тот самый молочного цвета вязаный свитер, который оттенял темные волосы и синие джинсы, а те в свою очередь подчеркивали микеланджеловские формы бедер.
– Хорошо, что ты уже в курсе, – добавил он. – Значит, это не то, что мы с тобой думали, да?
Она удивилась. «Мы? А что мы думали?»
– О чем? – проговорила она вслух.
– О том, что это как-то связано со мной. Что кто-то хочет подставить меня, убивая моих учеников. Деннис Батчер проходил адаптацию не у меня, Ульрика. Он был у другого руководителя. – Грифф улыбнулся. – Такое облегчение. Пока копы дышали мне в спину… Мне было неприятно, да и тебе, думаю, тоже.
– Почему?
– Что «почему»?
– Почему ты думаешь, что мне неприятно, когда полиция дышит кому-то в спину? Или ты предполагаешь, будто я замешана в убийстве этих детей? Или будто полиция думает, что я замешана?
– Господи, нет, конечно. Я просто хотел сказать… Ты и я…
С этими словами он совершил излюбленный свой жест – провел рукой по волосам. Его шевелюра симпатично взлохматилась. Нет никакого сомнения, что он специально делает такую стрижку – чтобы можно было вот так, по-мальчишески, ерошить волосы.
– Я думал, тебе не хочется, чтобы про нас с тобой… – продолжал он. – Некоторые вещи лучше хранить в тайне. Так что… – Он сверкнул белозубой улыбкой и осмотрел заваленный бумагами стол Ульрики. – Чем занимаешься? И кстати, как прошло совещание?
– Тебе лучше уйти, – сказала она.
– Почему? – растерялся он.
– Потому что мне надо работать. Может, твой рабочий день уже закончился, а мой – нет.
– Что не так?
Снова этот мальчишеский жест – рукой по волосам. Когда-то она находила его неотразимым. Когда-то она рассматривала это как приглашение прикоснуться к его шевелюре. Когда-то она так и делала: протягивала руку и гладила его кудри и от этого прикосновения возбуждалась – ее робкие пальцы, его великолепные локоны, прелюдия к поцелуям и жадным объятиям двух тел.
– Пятеро из наших ребят убиты, Гриф, – произнесла она. – Вероятно, уже шестеро, потому что сегодня утром найдено еще одно тело. Вот что не так.
– Но мы тут ни при чем.
– Как ты можешь быть в этом уверен? Пятеро мальчишек мертвы, и единственное, что их объединяло, помимо проблем с законом, – это участие в наших программах.
– Да-да, – сказал он. – Знаю. Я имею в виду ситуацию с Деннисом Батчером. Здесь-то мы точно ни при чем. Он не был в моей группе. Я его даже не знал. Так что мы с тобой… то есть не надо будет никому рассказывать.
Ульрика смотрела на него, недоумевая, как это она раньше не видела… Что же за сила такая в физической красоте? Почему в присутствии красоты человек становится тупым, глухим и слепым?
– Да. Разумеется, – сказала она. – Всего хорошего.
Взяла в руку карандаш и снова склонилась над бумагами.
Он произнес ее имя, но она не ответила и не посмотрела ему вслед, когда он уходил из кабинета. Но сказанное им осталось и после его ухода: эти убийства не имели к нему отношения. Она раздумывала над этим: не значит ли это также, что убийства не имеют отношения и к «Колоссу»? И если это на самом деле так, то попытками найти убийцу внутри организации Ульрика только привлекает к «Колоссу» ненужное внимание, заставляя полицию тщательно изучать прошлое и настоящее каждого сотрудника. А из этого следует, что полиция не занимается поисками реального убийцы, который продолжает тем временем убивать в свое удовольствие.
Вывод один: между мальчиками должна существовать какая-то связь – вне стен «Колосса». Пока полиция не разглядела этой связи, но скоро все выяснится. Обязательно выяснится. Главное – не давать им лишнего повода совать нос в «Колосс», и с этой задачей она справится.
На улице не было ни души, когда Линли свернул на Леди-Маргарет-роуд в Кентиш-таун. Он поставил машину на первое же свободное место, попавшееся на глаза, то есть почти на самом углу, и дальше пошел пешком в поисках Хейверс. Нашел ее перед домом Барри Миншолла. Вынув сигарету изо рта, она сообщила:
– Он попросил дежурного адвоката, как только я привезла его в участок, – и передала суперинтенданту фотографию, запечатанную в полиэтиленовый пакет.
Линли взглянул на снимок. Образное описание Хейверс вполне соответствовало истине: содомия и фелляция. Мальчику на вид было лет десять.