– Разумеется, не могут, – согласился Линли. – Но ты же знаешь тетю Августу.
– М-да… Ну что ж, будем искать дальше. Но я все равно хочу показать тебе этот крохотный фрак. Мы сейчас покупаем все, что выглядит более-менее подходящим, чтобы ты потом помог нам сделать окончательный выбор.
– Отлично, дорогая. Я бы хотел сказать пару слов Деборе. Передай ей телефон, пожалуйста.
– Томми, ты ведь не собираешься попросить ее меня сдерживать?
– Как такое возможно? Конечно нет, дорогая. А теперь дай мне поговорить с Деборой.
– Мы хорошо себя ведем… почти.
Это сказала Дебора, когда Хелен передала ей мобильный телефон.
– Я очень на это рассчитываю. – Линли помедлил, обдумывая, как сформулировать просьбу. Дебора, как ему было отлично известно, не способна лицемерить. Достаточно одного намека на убийцу, и все чувства отразятся на ее лице – прямо на виду у Хелен. И он искал другой подход. – Проследи, пожалуйста, за тем, чтобы сегодня, пока вы в городе, никто к вам не приближался, – сказал он. – Разные прохожие… Не вступайте ни с кем в разговоры. Обещаешь?
– Конечно. А в чем дело?
– Не волнуйся. Просто как-то не по себе, когда Хелен уезжает без меня. Сейчас по городу ходит грипп. Все простужены. А в таком положении… Просто будь внимательна и присмотри за ней.
Дебора на другом конце линии молчала. Линли слышал, что Хелен с кем-то разговаривает.
– Постарайтесь держаться подальше от людей, – добавил Линли. – Мне бы не хотелось, чтобы она сейчас слегла с простудой, ведь у нее только что прошла утренняя дурнота.
– Ну конечно, Томми, – сказала Дебора. – Я буду расталкивать всех зонтиком.
– Обещаешь? – спросил он.
– Томми, скажи мне, в чем…
– Да нет же, все в порядке.
– Точно?
– Абсолютно. Желаю хорошо провести день.
Он отключился, полагаясь на благоразумие Деборы. Даже если она дословно передаст Хелен их разговор, его жена, скорее всего, воспримет его слова как проявление чрезмерной заботливости о ее здоровье.
– Сэр?
Он поднял голову. В дверях стояла Хейверс, с блокнотом в руках.
– Да? Что у вас?
– Ни черта, – сказала она. – Миллер чист.
Она подробно отчиталась, что сумела выяснить о жизни и привычках продавца солей для ванны. В целом все сводилось к нулю, как она и заявила с самого начала. Закончила Барбара словами:
– И вот что я тут подумала. Возможно, следует использовать его как возможный источник сведений о самом Барри Миншолле. Если сказать Миллеру, за что конкретно взяли Миншолла, это поможет его разговорить. И даже если он ничего толком не знает, то хотя бы поможет идентифицировать мальчиков на полароидных снимках, которые нашлись в квартире Барри. А если мы найдем мальчиков, то получим возможность расколоть и весь этот МИМ.
– Но МИМ совсем не обязательно приведет к убийце, – заметил Линли. – Нет. Передайте информацию о МИМе в девятый отдел, Хейверс. А также материалы по Миллеру и как с ним связаться. А они уже займутся этим в рабочем порядке, как делом по совращению малолетних.
– Но если мы…
– Барбара, – сказал он, останавливая коллегу, прежде чем она увлечется спором, – это лучшее, что мы можем сделать.
Ворчание Барбары, недовольной тем фактом, что часть расследования приходится отдавать в другие руки, прервало появление в кабинете Доротеи Харриман. Секретарша держала в руках несколько листов бумаги. Она передала их Линли и пояснила:
– Новые фотороботы, суперинтендант. Меня просили немедленно вручить их вам. И еще передали, что сделано несколько вариантов, поскольку вы не уточнили, какие именно очки нужны и как выглядит борода. А кепка у них везде одинаковая.
Линли поблагодарил Ди, и она удалилась, окутанная ароматом духов. Хейверс же подошла к столу, чтобы вместе с боссом посмотреть на портреты предполагаемых подозреваемых. Теперь они выглядели иначе: обзавелись кепками, очками и бородками. Для дальнейшей работы это было немного, но все лучше, чем ничего.
Линли поднялся из-за стола.
– Поедете со мной, – сказал он Хейверс. – Пора нам наведаться в «Кентербери».
Глава 25
– Я же говорил вашим людям еще в самый первый раз! – возмущался Джек Винесс. – Я был в пабе «Миллер энд Гриндстоун». Я не знаю, до которого часа, потому что иногда остаюсь там до закрытия, а иногда нет; а дневник я, черт возьми, не веду, понятно? Но я был там, и после этого мы с приятелем зашли в кафе купить чего-нибудь на ужин. И сколько бы вы меня ни спрашивали, ответ будет один и тот же. Так какой смысл доставать меня?
– Смысл в том, – ответил Уинстон Нката, – что мы узнаем все больше и больше фактов, Джек. А чем больше узнаем, кто что делал, тем больше нужно проверять, не делал ли кое-кто попутно и еще кое-что. И в какое время. Вот этим-то мы и занимаемся, приятель.
– Занимаетесь вы тем, что шьете дело тому, кто первый попадется под руку, а до настоящего преступника вам дела нет. Крепкие же у вас нервы, приятель! Люди проводят в тюряге по двадцать лет, потом оказывается, что их подставили, а вы ничего не желаете менять в своих «методах».
– А вы боитесь, что такое может случиться и с вами? – спросил его Нката. – И какие на это у вас основания?
Разговор происходил в вестибюле здания, где Нката столкнулся с Винессом, возвращавшимся с парковки. Администратор «Колосса» покидал рабочее место, чтобы стрельнуть сигарет у двенадцатилетних мальчишек, околачивающихся на заднем дворе. Одну он сразу закурил, другую спрятал в карман, третью засунул за ухо. Сначала Нката принял Джека за одного из «клиентов» воспитательной организации, и только когда сам Винесс остановил его со словами: «Эй, вы! Что вам тут надо?» – он понял, что неряшливый и лохматый парень – это сотрудник «Колосса».
Нката спросил Винесса, не найдется ли у него нескольких свободных минут, и предъявил удостоверение. С собой у Нкаты был список дат, когда проводились собрания МИМа (составленный Барри Миншоллом по совету адвоката); на эти дни и нужно было получить алиби Джека Винесса. Проблема заключалась в том, что алиби Джека оставалось неизменным на каждый день, о чем тот и заявил, кипя негодованием.
Теперь Джек важно прошествовал в приемную, словно гордясь своим положением в «Колоссе» и, как ни странно, вниманием, проявленным к его персоне со стороны полиции. Нката последовал за ним. В приемной на одном из облезлых диванов развалился подросток. Он безуспешно пытался пускать под потолок кольца из сигаретного дыма.
– Марк Коннор! – прикрикнул на него Винесс. – Тебе дать пинка под зад или что? Во внутренних помещениях «Колосса» курить запрещается, и ты в курсе. Чего это тебе в голову взбрело?
– Да здесь же никого нет, – со скукой в голосе протянул Марк Коннор. – И никто не узнает, если только ты меня не сдашь.
– Здесь есть я, ясно тебе? – отрезал в ответ Винесс. – Проваливай отсюда или туши хабарик.
Марк пробурчал: «Дерьмо», – перекинул ноги через подлокотник дивана, поднялся одним рывком и вразвалочку пошел к выходу в своих джинсах, промежность которых болталась у колен по моде хип-хопа.
Джек сел за компьютер и начал набирать что-то на клавиатуре.
– Ну, что там еще? – спросил он у Нкаты. – Если хотели поговорить с остальными, то никого нет. Никого, кроме меня.
– А Гриффин Стронг?
– У вас что, проблемы со слухом?
Нката не ответил. Не сводя глаз с Винесса, он ждал ответа.
И секретарь сдался, но всем своим видом демонстрировал крайнее недовольство.
– Его с утра еще не было, – ответил он. – Наверно, записался в косметический салон, брови выщипать.
– А Гринэм?
– Кто знает? Он думает, что обеденный перерыв не длится менее двух часов. А то и трех. Чтобы успеть свозить мамочку к доктору, говорит.
– Килфойл?
– А он и не появляется здесь до тех пор, пока не развезет сэндвичи. Лично я очень надеюсь, что это произойдет уже скоро, потому что я заказал багет с салями и ветчиной, а жрать уже давно хочется. Ну что, все?
Он взял карандаш и стал многозначительно постукивать по телефону. Словно по сигналу, телефон зазвонил.
– Нет, – сказал в трубку Винесс, – ее нет. Что-нибудь передать? – Потом со значительностью в голосе он произнес: – Сказать по правде, я думал, что она как раз сейчас и встречается с вами, мистер Бенсли. Так она мне сказала, когда уходила. – С видом человека, чья теория только что неожиданным образом подтвердилась, Винесс заверил собеседника, что передаст информацию по назначению.
Записав под диктовку несколько слов и цифр на бланке для принятых сообщений, он закончил разговор и положил трубку.
– Вы все узнали, что хотели? – спросил он Нкату. – У меня много дел, как видите.
Все биографические данные Винесса Нката знал наизусть, как и данные остальных работников «Колосса», вызвавших у полиции особый интерес. Он знал, что у молодого человека есть причины испытывать беспокойство. Когда случается преступление, первыми под подозрение попадают бывшие осужденные, и Винесс это понимает. В свое время он уже отсидел срок (и совсем неважно, что обвинялся он за поджог) и вряд ли хочет повторить опыт. И он прав, говоря о склонности копов концентрировать внимание на тех, с кем уже сталкивались на почве защиты закона. По всей Англии сидят в кабинетах краснолицые шерифы и лепят из добытых грязными методами сведений обвинения на любой вкус: от взрыва самодельных бомб до убийств.
Очевидно, Джеку Винессу хватает ума, чтобы ожидать худшего от любой встречи с полицией. Но с другой стороны, это все могло быть и ловкой маскировкой с его стороны.
– На вас лежит большая ответственность, – сказал Нката. – Особенно когда остаетесь один.
Джек не сразу ответил. Перемена в поведении Нкаты несомненно вызвала у него подозрения. Наконец он решился на нейтральное:
– Я справляюсь.
– Кто-нибудь замечает?
– Что?
– То, как вы справляетесь. Или все слишком заняты своими делами?
А вот эта тема нашла отклик в душе Винесса. Он уже с большей охотой ответил: