ет что-то случиться. Но что бы я ни говорила, какими бы способами ни выражала своё беспокойство, он продолжал пить. Алкоголь был для него инструментом, защитным механизмом. Я была уверена, что однажды меня разбудит телефонный звонок из другой части света и мне сообщат, что всё зашло слишком далеко. К счастью, папа услышал мольбы — мои, моих братьев и сестер и своих близких друзей, — взял контроль над ситуацией и уже несколько лет не употребляет спиртное. Я никогда не отказывалась от него. Даже когда мои неустанные попытки начинали действовать ему на нервы, моя решимость ни разу не пошатнулась, в моём сердце продолжала цвести надежда. Я продолжала убеждать его, что впереди ещё столько радостей, что он по-прежнему нужен мне — ведь кто поведёт меня к алтарю и будет нянчить его внуков?
Как и в ситуации с моим бывшим парнем, это вмешательство было одним из самых сложных, морально тяжёлых и болезненных вещей, которые мне приходилось делать. И самым трудным было то, что я не могла ничего контролировать. Для меня, человека, который любит управлять ситуацией, это была пытка. Я поняла, что когда человек начинает использовать алкоголь или наркотики для того, чтобы скрыть или замаскировать нечто более существенное, он не остановится до тех пор, пока не осознает и не примет то, от чего он пытается спрятаться. Если он не хочет разбираться с корнем проблемы, ему не станет лучше. Папа не признавал, что ему нужно остановиться, до тех пор, пока не захотел этого ради самого себя. Я сделала всё, что могла. И мне нужно было увидеть этот результат.
Не удивительно, что после всего пережитого у меня появились проблемы с доверием. Долгое время я сомневалась в каждом мужчине, который делал мне комплименты, находясь под воздействием алкоголя. Я не могла принять его слова, не задумавшись, кто же их говорит — сам парень или его опьянение. Все беседы, все взаимодействия нужно было обдумывать дважды. Может на самом деле он не хотел ехать со мной в путешествие. Может, он не хотел знакомить меня со своими друзьями и семьёй. Может, он не любил меня. Может, я не так уже ему и понравилась. Так было даже с тем парнями, которые не страдали алкогольной зависимостью, но были слегка навеселе. Они говорили мне приятные вещи, а по мне ползли мурашки. Этот страх отравлял мою жизнь, разрушив немало потенциально искренних и прекрасных моментов. Сейчас я стараюсь не проецировать свой прошлый опыт на других. Я не могу контролировать их поведение. И не могу всю жизнь сомневаться во всём, что говорят мне люди.
Отношения с зависимостью уберегли меня от длительных отношений с теми, кто эту зависимость переживал. Ведь чем больше они отказывались признать свою проблему, тем больше страдала я. Переживала, сделала ли достаточно. Достаточно ли им было меня. Что со мной не так? Почему они продолжали исчезать или искали утешения в алкоголе? От чего они бежали? Я чувствовала себя глупой и не заслуживающей уважения. Обманутой. И только теперь я поняла, что эти переживания сделали меня сильнее и рассудительнее. Мои глаза широко открыты. Я знаю себя лучше, чем прежде, и доверяю своим инстинктам, когда они предупреждают меня, что что-то не так. Мне не хочется снова оказаться в ситуации, когда меня обманывают и пользуются мною. Ко всему прочему, это слишком тяжёло — эмоционально вкладываться в человека, который скорее предпочтёт овладеть искусством саморазрушения, чем встретиться лицом к лицу со своими проблемами и признать, что нуждается в помощи. Просьба о помощи никогда не будет считаться показателем слабости. Наоборот, это необычайно мужественный поступок. Который может спасти вам жизнь.
Сейчас я смотрю на еду, как на энергию для моего тела и разума, я не боюсь её. Без этой энергии мне не стать сильнее — ни в эмоциональном, ни в умственном, ни в физическом плане.
12. Еда как топливо, а не наказание
«Любовь — самый важный ингредиент». Звучит немного сентиментально, но это чистая правда. Когда готовишь от чистого сердца, то еда становится поистине пищей для души, блюдом, без которого мы не можем жить. Очень долго я этого не понимала. Не осознавала, как это важно — напитывать себя, своё тело и свой разум. Понадобилось лет десять, чтобы моё мнение о готовке поменялось и я стала видеть в ней силу, а не опасность. В детстве я обожала время, проведенное на кухне за поглощением еды, приготовленной мамой. Мы вместе ужинали, болтали о том, как прошёл день, а потом, во время десерта, смотрели наши любимые программы по телевизору. Я с нетерпением ждала этих моментов. Но хотя мне нравились все эти кулинарные ритуалы, я не предпринимала попыток приготовить что-нибудь собственноручно. Многие мои друзья пекли с самого детства и приносили на школьные ярмарки или праздники всякие чудесные сладости. Но только не я. Позже, в старшей школе, у меня начались проблемы с питанием, и конечно, овладение кулинарным искусством по-прежнему не значилось среди моих приоритетов. Так было до тех пор, пока в двадцать с чем-то лет я наконец не примирилась со своими пищевыми проблемами и не начала встречаться с парнем, которого сильно любила, что и сподвигло меня измениться.
Посвятила себя кухне с первых дней
Мне свойственно стремление заботиться о людях, которых я люблю, и дарить им радость. Забота о других придаёт силу, а я хотела чувствовать себя сильной. Мне всегда хотелось стать воплощением женственности в смысле поддержания семейного очага, и я наконец решила, что готова к этому. Так совпало, что мой тогдашний бойфренд был первым парнем, с кем длительные, а может, даже семейные отношения казались возможными, и мне хотелось побыстрее освоить жизненно важные навыки, которыми до этого пренебрегала. К тому же готовка для него могла создать новые положительные ассоциации с едой и вернуть меня к веселью и общению, которые раньше я с ней связывала. А важнее всего, что я выбрала этот путь сама, стремясь вернуть себе хоть немного контроля, которым слишком долго обладали мои пищевые расстройства. Наконец-то я чувствовала себя достаточно уверенной и храброй, чтобы сделать решительный шаг.
Чтобы лучше объяснить, какую роль играли еда и её приготовление в моей жизни, вернёмся в прошлое. В детстве еда была для меня счастьем, и с ней у меня связаны только самые приятные воспоминания. Я росла в Англии. Вокруг было много ферм, и мы употребляли только местные продукты. До сих пор вспоминаются потрясающие английские деликатесы, пабы по соседству, кулинарные традиции. А когда мы с мамой переехали в Лос-Анджелес, то завели еженедельную традицию — вместе закупаться продуктами в супермаркете. Каждый понедельник после моих школьных занятий мы вместе отправлялись за покупками, придумывали меню на каждый день недели и здоровались с нашими друзьями, которые там работали. Этот супермаркет стал одним из мест, куда мы наведывались постоянно. Поход в магазин превращался в целое событие, особенно если там проводили дегустацию продуктов. То же самое происходило, когда мы ездили в Англию. Первое, что мы делали, — ехали на рынок и скупали все любимые продукты, по которым успели соскучиться: фермерский сыр чеддер с ярко выраженным вкусом, мармайт[7], маринованный лук, шоколадное печенье, бисквиты с глазурью, горячие сдобные булочки с кремом, сосиски. Я бегала от полки к полке, хватая упаковки с различными снеками, каждый раз по несколько минут разглядывая разнообразие продуктов. Мы часами обсуждали ингредиенты, решая, что приготовить на ужин. Потом мы ехали домой, и я сидела на кухонном столе, впитывая ароматы, пока мама готовила. Позже, как по часам, и неважно, насколько сытным был наш ужин, мы поднимались посреди ночи первые пару ночей после приезда и пили чай с печеньем и тостами с фасолью. Это было нашим средством пережить разницу во времени. Еда была удовольствием, лекарством, дарила позитив.
Может, потому что я сама не умела готовить, этот процесс, его тонкости просто завораживали меня, неважно, наблюдала я за ним вживую или по телевизору. С первого выпуска «Шеф-повара» я стала фанаткой кулинарных шоу. Смотрела один за другим эпизоды всех кулинарных состязаний, какие только можно представить, и слюнки текли от вида профессионально оформленных блюд и тарелок. Повара пользовались ингредиентами, о которых я никогда не слышала, и сочетали их невообразимыми способами, их креативность и страсть заражали. Ещё я начала узнавать о веганстве и была впечатлена, какими потрясающе вкусными оказывались блюда при своей внешней простоте. Заменяя продукты, вы никоим образом не жертвовали вкусом. Я могла проводить часы в своих любимых книжных магазинах, рассматривая полки с книгами по кулинарии, многие из которых теперь стоят у меня на кухне. А однажды во время летних каникул я даже прочитала роман «Eat Cake». Это была история женщины, которая начала свой бизнес по выпечке пирожных, уже будучи совсем взрослой, и о том, как это изменило её эмоционально и физически. Я помню, что думала тогда: «Раз она смогла начать экспериментировать, почему я не могу?»
Что ж, я скажу вам почему: потому что мне не позволяли мои пищевые расстройства. С тех пор как анорексия и булимия захватили контроль над моей жизнью, я больше не могла баловать себя, не говоря о том, чтобы положить в рот что-то, точный состав и калорийность чего я не знала. Регулирование приема пищи было и без того достаточно стрессовым занятием, чтобы пробовать неизвестные блюда. Мои тревоги по поводу того, что я съела или не съела, превратились в боязнь расслабиться, и я больше не могла себе позволить продегустировать какой-нибудь продукт в супермаркете. Однако от некоторых привычек нелегко избавиться, и я то и дело оказывалась в бакалейном отделе, рассматривая полки с разнообразными упаковками — теперь все это было под запретом, и то, что раньше приносило удовольствие, стало пыткой.
Но вот после долгой и тяжёлой борьбы с моими расстройствами настал, наконец, тот день, когда я решила, что так больше не может продолжаться. Хватит уже еде контролировать мою жизнь. Меня достало каждый раз бояться съесть что-нибудь, от чего могу растолстеть, и мучиться чувством вины за то, что побаловала себя чем-нибудь вкусненьким. Мне надоело, что на собственной кухне я ощущала бессилие, бессмысленно перелистывая страницы журналов о еде, что приходила на вечеринки с пустыми руками. Смешно, когда тебе двадцать четыре года, а ты не знаешь, что делать с плитой. Я хотела и должна была стать более самостоятельной. И вот собрав инструкции от всей кухонной техники, что имелась у меня дома, я досконально изучила работу каждого гаджета, от простых действий типа включения и выключения до специализированных параметров. Потом я целую вечность сидела перед своим компьютером и гуглила всевозможные рецепты. Мой тогдашний парень, который частично вдохновил меня на этот подвиг, был на безглютеновой диете, и мне не хотелось нарушать его ограничения в еде, и поэтому от традиционной выпечки пришлось отказаться. И раз уж на то пошло, то почему не усложнить задачу и не приготовить что-нибудь безглютеновое. И вегетарианское! Может, наконец, моё фанатичное увлечение кулинарными шоу принесет плоды? А если и нет, то я никогда не была из тех, кто выбирает лёгкие пути — так зачем начинать сейчас?