И, оставив на стойке нетронутый бокал, вышел на улицу.
Разговор с Карлом ситуацию особо не прояснил. Я бы мог счесть его и вовсе бесполезным, если б не один немаловажный факт: Лили Руан была платиновой блондинкой, а Шарлотта Ли не далее месяца назад перекрасила волосы в белый цвет.
Простое совпадение? Вовсе не уверен.
И я вскинул руку, подзывая проезжавшее мимо такси.
Когда вернулся в управление, Алан Портер сидел за столом и шуршал бумагами.
— Где пропадал? — поинтересовался он, оторвавшись от документов.
— Даже не спрашивай, — отмахнулся я от детектива, убрал плащ на вешалку и развернул к себе телефонный аппарат. Набрал внутренний номер Яна Навина, а когда тот поднял трубку, предупредил: — Сейчас зайду.
— Ты надолго? — уточнил Алан.
— Нет, — коротко ответил я и вышел за дверь.
С Портером решил по возможности не общаться. Совместная работа зиждется на доверии, а доверять напарнику в сложившейся ситуации было бы слишком опрометчиво. Требовать объяснений — тоже.
Уверен, так или иначе все прояснится в самом скором времени.
Ян Навин моему появлению не обрадовался. Он оторвался от лежавшей перед ним записной книжки и с кислым видом поинтересовался:
— Что у тебя?
— У меня? — удивился я и напомнил: — Серийный номер наручников. Что с ним?
— Ничего, — ответил Навин и откинулся на спинку кресла.
— В смысле?
— Наручники с таким номером в полицейском управлении не числятся.
Я уселся на стул для посетителей и досадливо поморщился.
— Слушай, Ян, честь мундира, конечно, превыше всего, но где-то в городе бродит тип, порвавший в клочья два десятка человек! Возможно, он уже пришел в себя, а если нет? Если случится рецидив?
Навин покрутил в пальцах автоматическую ручку и повторил:
— Виктор, я серьезно. Нет таких наручников. И не было никогда.
— Номер есть, а наручников нет? — понимающе улыбнулся я. — Уже успели реестр подрихтовать?
— Да никто ничего не рихтовал! — взорвался тут Ян. — Ты меня не слышишь, что ли?! Нет таких наручников, и в вагоне никого из наших не было! Нет среди убитых полицейских, по отпечаткам проверили! — Он перевел дух и уже совершенно спокойно добавил: — И мы не будем рассматривать версию, что убийство совершено нашим сотрудником.
— Не будем рассматривать, пока не припрут к стенке?
— Направили запрос на фабрику, — пожал плечами Навин. — Узнаем, кому предназначались наручники, от этого и будем плясать.
— Ясно, — кивнул я. — Еще один вопрос.
— Слушаю тебя.
— Убийство Шарлотты Ли… — неуверенно произнес я. — На последних выборах она работала в избирательном штабе Ланфорда.
— И? — заинтересовался Ян.
— Есть некая вероятность того, что она познакомилась со своим убийцей именно там.
— Продолжай.
— Хочу поговорить с Саймоном Морицем.
— С ним, да? — улыбнулся Навин. — С фаворитом на выборах прокурора? Серьезно?
— Нет, шучу! — огрызнулся я. — У нас на руках — труп племянницы члена городского совета, просто обхохочешься!
— Расследование расследованием, — поморщился Ян, — но в избирательном штабе не один Мориц работал. Почему бы тебе не поговорить с кем-нибудь другим?
— Уже поговорил, — ответил я. — Убитая общалась только с Ланфордом и Морицем. Хочешь, чтобы я вызвал на допрос члена городского совета?
— Ситуация… — пробормотал Навин и в задумчивости поправил перчатку на правой руке. — Ты понимаешь, что капитан никогда не позволит тебе допросить никого из них?
— Не допросить, просто поговорить. Неофициально.
— Капитан не захочет портить отношения с будущим прокурором…
— И что ты предлагаешь? Не расследовать убийство?
— Не ходить с этим к капитану.
— Вот как? — прищурился я. — Полагаю, я и к тебе с этим разговором не приходил?
Ян пожал плечами.
— Приходил, почему нет? Хочешь переговорить с Морицем — вперед. Только не дай ему повода нажаловаться на тебя Моржу. Будь мягче. Sine ira et studio, — попросил он и, не дожидаясь просьбы, перевел незнакомое крылатое выражение: — Без гнева и пристрастия. Хорошо?
— Хорошо.
Я поднялся со стула и направился на выход, а когда распахнул дверь, Навин окликнул меня:
— Виктор, держи меня в курсе дела.
— Договорились, — пообещал я и вышел в коридор, немало озадаченный покладистостью Яна. Вот уж не думал, что все пройдет так гладко.
Вернувшись в кабинет, я снял с вешалки не успевший толком просохнуть плащ и спросил Алана Портера:
— Университет и театральную студию проверил?
— В университете ничего выяснить не удалось, а в театральной студии Шарлотта не появлялась с начала учебного года, — отчитался детектив. — В любом случае, ни там, ни там с преподавателями она близких отношений не поддерживала.
— Ясно, — кивнул я. — По вчерашнему трупу что-нибудь новое появилось?
— Ничего не было, — сообщил Портер и в свою очередь поинтересовался: — А что с избирательным штабом? Занимался им?
— Занимался, — подтвердил я. — Мой источник ничего интересного сообщить не смог, сейчас еду на встречу с Саймоном Морицем.
— Я с тобой, — оживился Алан и решительно поднялся из-за стола.
— В зеркало на себя посмотри, — хмыкнул я. — Когда последний раз брился?
Портер уставился на меня в немом изумлении, затем провел ладонью по заросшему длинной щетиной подбородку и возмутился:
— Ты не возьмешь меня из-за этой ерунды?
— Не хочу, чтобы будущий прокурор нажаловался капитану.
— Но…
— Алан, — мягко произнес я, — не знаю, как в криминальной полиции, но специальный дивизион всегда на виду.
Портер шумно выдохнул и с хмурым видом уселся за стол.
— Как скажешь, — пробурчал он.
Я взял шляпу и без малейших угрызений совести оставил напарника заниматься бумажной работой. Лишние свидетели мне были ни к чему.
Брать обещанную инспектором Раевски машину не стал; вместо этого поймал такси и всю поездку с интересом посматривал в заднее окно, но никаких признаков слежки не заметил. Попросил водителя остановиться в квартале от штаб-квартиры Саймона Морица, рассчитался и зашагал по тротуару.
Тусклое низкое солнце нахально светило прямо в глаза, длинные тени гротескными черными фигурами ползли по асфальту, и встречные прохожие казались безликими силуэтами, вырезанными из плотной бумаги и раскрашенными в приглушенные серые тона.
Пониже опустив шляпу на лицо, я в последний раз оглянулся и взбежал на крыльцо высотки, в которой до недавнего времени располагался избирательный штаб советника Ланфорда. В отличие от родственника, Саймон Мориц целый этаж снимать не стал и ограничился двумя выходящими в общую приемную кабинетами.
— Вам назначено? — дежурно улыбнулась при моем появлении миловидная секретарша.
— Нет, — ответил я, снял шляпу и представился: — Специальный комиссар Виктор Грай.
— Господин Мориц не принимает без предварительной договоренности, — объявила девушка. — Я могу записать вас на встречу к его помощнику…
— Вы можете поднять трубку, — предложил я, — позвонить господину Морицу и сообщить, что его желает видеть специальный комиссар полиции по причине столь конфиденциальной, что его помощнику лучше об этом не знать.
Секретарша какое-то время хлопала длинными ресницами, потом поднялась из-за стола и, цокая шпильками, скрылась в одном из кабинетов. Меня так и подмывало пройти следом, но я сдержался и вскоре был за свое терпение вознагражден. Когда через пару минут девушка вернулась в приемную, она указала на оставленную открытой дверь:
— Проходите.
Я переступил через порог, и навстречу мне поднялся представительный господин с фигурой изрядно раздобревшего баскетболиста. Высокий, мощный, с закатанными по локоть рукавами дорогой сорочки. Честные глаза профессионального политика, ямочка на подбородке, до синевы выбритые щеки. Свой в доску парень, и никак иначе.
Впечатление портила лишь оставшаяся дымиться в пепельнице сигара, шикарная и бесстыдно дорогая.
Саймон Мориц протянул мне мясистую ладонь шириной с разделочную доску и спросил:
— Чем обязан визиту?..
— Специальный комиссар Виктор Грай, — ответил я на рукопожатие и оглянулся на дверь, но секретарша уже оставила нас, поэтому решил сразу перейти к делу: — Меня привела сюда не ваша нынешняя кампания, а убийство одного из сотрудников избирательного штаба на выборах мэра…
Мориц сразу догадался, о чем пойдет разговор, и произнес:
— Понимаю. Шарлотта Ли. — Он вернулся за стол и предложил: — Кофе? Бренди?
Сигару предлагать не стал.
— Нет, благодарю, — отказался я, продолжая стоять посреди кабинета.
— Присаживайтесь, — разрешил тогда Мориц.
Я опустился на стул и уточнил:
— Полагаю, вы помните Шарлотту?
— Разумеется! — подтвердил собеседник. — Я ведь руководил штабом! Постоянно общался с ней. Полагаете, убийство Шарлотты как-то связано с прошедшими выборами?
— Нет, не думаю, — качнул я головой.
— Тогда, — Мориц уставился на меня с неприкрытым недоумением, — не вполне понимаю, чем могу помочь…
— Какая причина побудила Шарлотту устроиться к вам на работу? Учитывая ее родство… Скорее следовало ожидать от нее поддержки действующему мэру.
Хозяин кабинета не удержался от презрительной гримасы и взмахнул рукой.
— Мэру! — протянул он. — Шарлотта была умным и неравнодушным человеком. Коррупция, лицемерие, круговая порука — она видела все это изнутри и не желала иметь с этим ничего общего. Она хотела сделать лучше жизнь простых горожан, она желала перемен, а действующий мэр не мог и не может предложить ничего, кроме застоя.
Выслушав тираду собеседника, я кивнул, затем достал блокнот и карандаш.
— У нее имелись друзья среди сотрудников штаба? — спросил я Саймона Морица. — Быть может, она общалась с кем-то больше других…
— Нет, не могу сказать, — покачал тот головой, откинулся на спинку массивного кресла так, что та жалобно скрипнула, и вздохнул: — Комиссар, не мне вам указывать, как вести расследование, но вы ищете не там.