— Придется согласовать это с мэром.
— Согласуй и перезвони. Через четверть часа буду на работе.
— Думаешь, это так быстро?
— Верю в тебя, Алекс.
Я опустил трубку на рычажки аппарата, вышел из телефонной будки и отправился на поиски такси.
Когда вернулся в управление, Алан Портер глянул на меня уже даже не с любопытством, а с неприкрытым раздражением.
— Ну? — хмыкнул он и потянулся, разминая затекшую спину. — Как съездил?
Я убрал плащ на вешалку, стряхнул со шляпы мелкие капли дождя и встал у зеркала. Глянул на свою осунувшуюся физиономию и невесело усмехнулся:
— Вряд ли будущий прокурор после нашего с ним общения воспылал любовью к полицейскому управлению.
— Пустышка?
Я кивнул.
— Пустышка. Одни лишь общие слова. Огромный потенциал, гипертрофированное чувство справедливости. Относился к ней как к дочери. По его словам.
— И все?
— Угу, — подтвердил я и уселся за стол. — Но ты понимаешь, что информация о нашей встрече не должна выйти за пределы этого кабинета?
— Политика? — понимающе усмехнулся Алан.
— Именно. У тебя самого что?
— Аналогично, — поморщился Портер. — Замечательная девушка, которая хотела изменить мир. Знаешь, — уставился он вдруг на меня, — вовсе не удивлюсь, если никакого женатого ухажера у нее не было. Зачем столь целеустремленной особе такие отношения? Ну сам посуди — зачем?
— Сердцу не прикажешь, — покачал я головой. — Ты уже составил график ее последнего дня? Нет там ничего подозрительного?
— Ничего.
В этот момент раздался стук в дверь и к нам заглянул дежурный.
— Тут господином Левиным интересуются, — озадаченно произнес он.
— Левиным?
Перед глазами промелькнул залитый кровью пол купе и распростертое на полке тело с перехваченным опасной бритвой горлом.
— Ну да, — растерянно подтвердил дежурный. — Сам не стал говорить…
— Все правильно. — Я с тяжелым вздохом поднялся из-за стола, застегнул пиджак и вышел в коридор.
— Ой, — тихонько выдохнула при моем появлении Марианна Гриди, дочь главы имущественного департамента мэрии. — А я к Артуру…
— Идем… — Я ухватил девушку под локоть и повел по коридору. — Что у тебя стряслось? — спросил, когда дежурный уже не мог нас слышать.
— Отпустите! — потребовала Марианна, впрочем не повышая голоса. — Мне нужен Артур!
— Он здесь больше не работает.
— Тогда скажите, где его найти, — потребовала девушка, пытаясь высвободить руку.
Я не отпустил. Завел в комнату для отдыха и только тогда произнес:
— Артур мертв.
Марианна враз осунулась, шумно вздохнула и попросила:
— Отпустите. Мне надо идти.
— Рассказывай, — потребовал я.
В девичьих глазах заблестели слезинки, но она пересилила себя и надменно вздернула носик:
— О чем это вы?
— Марианна, ты видела Артура только один раз. Известие о его безвременной кончине вряд ли выбило бы тебя из колеи, не ожидай ты от него помощи.
— Ерунда!
— Вовсе нет, — покачал я головой, — особенно если учесть обстоятельства нашего знакомства. Выкладывай.
Марианна скрестила на груди руки и ответила отказом:
— Вы расскажете отцу. С тем же успехом я могу обратиться за помощью сразу к нему.
Я окинул внимательным взглядом давно уже сформировавшуюся девичью фигуру и уточнил:
— Надеюсь, ты не беременна?
— Как только у вас язык повернулся такое сказать?! — вспылила Марианна, заливаясь густой краской.
— Если ты не беременна, нет никаких причин сообщать о твоих неприятностях отцу, — заявил я, слегка покривив душой. — До определенного предела…
— Я не беременна!
— Тогда что?
Девушка уселась на ближайший стул и закусила губу.
— Меня шантажируют, — призналась она. — Вы можете…
— Виктор, — подсказал я. — Меня зовут Виктор.
— Виктор, вы можете помочь? — выдавила девушка. — Фотографии… если мама увидит эти фотографии, она этого не переживет. Они не совсем приличные, а у нее слабое сердце.
— Кто шантажист? Фотограф? Как его… Жорж?
— Жорж Кук, — подтвердила Марианна и расстегнула сумочку. — Он пообещал отдать негативы за две тысячи, но у меня столько нет. Я просила о рассрочке, но ему деньги нужны не позднее вечера. — Девушка вытащила из кошелька тоненькую пачку банкнот и стиснула их так, что побелели пальцы: — Шесть сотен — это все, что удалось собрать. Я подумала, что Жорж испугается полицейского и согласится на эту сумму. — Она резко вскинулась и протянула купюры. — Виктор, вы мне поможете?
— Убери деньги, — потребовал я.
— Но…
— Марианна, я помогу тебе, — пообещал я, усаживаясь напротив, — но сначала ты должна обо всем рассказать. Что на снимках?
— Мы просто дурачились, — пролепетала девушка, вновь покраснев. — Ничего особенного, но мама…
— Сколько всего фотографий?
— Не знаю. Даже не знаю…
Я обреченно вздохнул, с трудом удержался от ругательства и задал очередной вопрос:
— Раньше Жорж уже требовал деньги?
— Нет. Никогда! Не знаю, какая муха его укусила. Он всегда был таким милым…
— Когда и где вы должны встретиться?
— Виктор, вы ведь не скажете отцу? — с надеждой спросила Марианна. — Пообещайте!
— Обещаю, — уверил я девушку, раздраженный невозможностью дать делу официальный ход. Если негативы станут вещественными доказательствами, шумихи не избежать; рано или поздно об этой пикантной детали пронюхают газетчики и разразится скандал.
— Спасибо! — часто-часто заморгала Марианна, пытаясь справиться со слезами, и вновь сунула мне стопочку купюр. — Возьмите.
— Деньги не понадобятся, — отказался я. — Скажите лучше, где вы с ним встречаетесь.
— У него на квартире, сегодня в восемь вечера.
— На той самой квартире, откуда я тебя вытащил? Он не переехал?
— Нет, не переехал.
— Отлично. — Я протянул девушке визитную карточку и попросил: — Позвони мне завтра. И приведи себя в порядок, а то все решат, будто я довел тебя до слез.
Марианна кивнул, утерла платочком слезы и достала из сумочки пудреницу.
— Все будет хорошо, — пообещал я, выпуская девушку из комнаты для отдыха.
— Спасибо, Виктор, — прошептала Марианна, поправила шляпку и зацокала каблучками по коридору.
Я проводил ее фигуру задумчивым взглядом и вернулся в кабинет.
— Все в порядке? — уточнил Алан Портер.
— Более-менее, — вздохнул я, усаживаясь за стол.
— Кто такой этот Левин? — полюбопытствовал детектив.
— Стажер, — не стал отмалчиваться я и пояснил: — Зарезали пару месяцев назад. Знакомая приходила.
— Ну и дела! — присвистнул Алан и вдруг прищелкнул пальцами: — Да, тебе звонили! Я сказал, что ты подойдешь с минуты на минуту, сообщение оставлять не стали.
— Спасибо, — кивнул я, пододвинул к себе телефонный аппарат и позвонил в контору Брига. — Поговорил? — спросил, когда меня соединили с медиатором.
— Действуй, — разрешил Алекс.
Я кинул трубку на аппарат и взглянул на хронометр.
— Пора закругляться, пожалуй, — решил, поднимаясь из-за стола. — Продолжим завтра.
— Еще немного поработаю, — заявил Алан. — Просмотрю протоколы. Возможно, мы что-то пропустили. Ничего, если позвоню тебе вечером?
— Собираюсь заскочить в боксерский зал. — Я написал телефонный номер клуба и передал листок детективу. — Если что, звони туда.
— Хорошо.
Но в боксерский зал, как бы сильно ни хотелось сбросить напряжение, по понятным причинам я не пошел. Через четверть часа я стоял на площади перед мэрией, курил и обдумывал предстоящий разговор.
Больше, конечно, курил; ничего путного в голову не шло.
Намереваться допросить одного из наиболее влиятельных членов городского совета втайне от непосредственного руководства — затея не из лучших. А уж когда из фактов — лишь невнятные слова человека, который в случае очной ставки будет все отрицать, — можно заранее писать заявление на увольнение по собственному желанию.
Вся надежда — на покровительство мэра да благоразумие советника. На чудо, если называть вещи своими именами.
Выкинув окурок в урну, я поднялся на крыльцо, прошел в вестибюль мэрии и продемонстрировал охраннику служебный значок.
— Вам назначено? — уточил крепкого сложения парень в неброском сером костюме, нисколько не впечатленный видом жетона.
Мэрия находилась под охраной сыскного агентства Лазаря Гота, и поскольку его сотрудники городской полиции не подчинялись, пришлось назваться.
— Специальный комиссар Грай, к советнику Гардину, — объявил я с нескрываемым раздражением.
Дежурный клерк за стойкой раскрыл журнал регистрации и повел пальцем по строчкам. Наконец отыскал мою фамилию и подсказал:
— Третий этаж. Налево и до конца коридора.
— Проходите, — разрешил тогда охранник.
Я поднялся по лестнице и без стука прошел в приемную советника.
— Специальный комиссар Грай, — представился, сняв шляпу.
Строгая на вид тетечка средних лет оторвалась от ретуширования листа с машинописным текстом и указала на шкаф:
— Можете оставить верхнюю одежду.
Я повесил плащ на плечики, тогда секретарша поднялась из-за стола и открыла дверь кабинета.
— Проходите.
Я прошел, недоуменно огляделся и развернулся к невозмутимой тетке.
— А советник?
— К сожалению, у советника возникли неотложные дела, — как ни в чем не бывало, заявила секретарша. — Он оставил для вас записку.
Стараясь не выказать собственного замешательства, я подошел к рабочему столу советника и вопросительно обернулся.
— Берите, — подтвердила секретарша.
На листке были выведены всего четыре слова:
«Не располагаю полезной информацией».
— На словах советник ничего не просил передать? — спросил я, небрежно кинув листок обратно.
— Нет.
— Очень интересно, — выдал я с многозначительным видом и покинул кабинет.
Секретарша прикрыла дверь и вернулась на рабочее место; я спокойно оделся и спустился на первый этаж. Миновал пост на входе, сунул руки в карманы плаща и встал на крыльце. Закурил, прикрывая спичку ладонью от разгулявшегося ветра, и покачал головой.