Времени и без того оставалось немного.
Гангстеры наверняка уже перезарядили карабины, и как только перегруппируются, навалятся на нас со всех сторон. Тогда не отобьемся.
Алан помотал головой, вытер выступившие в уголках глаз слезы и под прикрытием перрона перебрался вплотную к дрезине.
— Я не подсяду на эту дрянь? — прошептал он.
— Раз! — отмахнулся я, давая знак приготовиться к рывку. Выдернул стопор битка последней ручной бомбы и зашвырнул ее на платформу. — Два! — а когда громыхнул взрыв и по железному борту отбарабанили осколки, рявкнул: — Пошел!
Портер стремительно вскочил на перрон, пальнул в контуженного взрывной волной гангстера и перепрыгнул на дрезину. Я сиганул следом, сразу юркнул в рубку и перевел рычаг хода в положение «полный вперед».
Надсадно загудел мощный движок, дрезина дернулась и покатила к тоннелю, но скорость она набирала слишком медленно и увезти нас из-под обстрела не успевала.
Захлопал револьвер Портера, я сбил детектива с ног, крикнул:
— Лежи! — и сам опустился рядом, а миг спустя сразу несколько очередей прошили деревянные стенки, и нам на головы полетели щепки и осколки стекла.
Привстав на одно колено, я высунул граненые стволы штуцера в рассаженное шальным попаданием окошко и пальнул в сторону бежавших по перрону гангстеров. Первый выстрел сбил с ног вырвавшегося вперед преследователя, вторая пуля лишь высекла из лестницы искры и впустую срикошетила куда-то вверх.
Пригнувшись, я перезарядил штуцер, вновь выглянул наружу, но был вынужден сразу спрятаться обратно, когда прошедшая над самой головой очередь изрешетила противоположную стенку. Алан попытался отползти к дверному проему, и мне пришлось остановить его, ухватив за ногу.
— Не дергайся!
Послышался стук подошв, мелькнул смазанный силуэт; я повел стволами вслед движению и выстрелил прямо через стенку, дуплетом. Запрыгнувшего на дрезину гангстера выбросило через невысокий бортик на рельсы, но вслед за ним заскочил кто-то еще.
В этот момент срезанный нос дрезины рассек пелену Вечности; движок на миг сбился, пол дрогнул. Резкий толчок отбросил меня в сторону, я навскидку пальнул из револьвера в дверной проем, но тут же прыснула щепками деревянная стенка рубки. Длинная очередь прошила крашеные доски, сразу несколько сущностей угодили в меня и сбили с ног.
Почувствовал лишь, как вспыхнуло в груди жгучее пламя, а потом ледяной волной нахлынула Вечность и сознание погасло, стертое безвременьем, будто мел мокрой тряпкой с классной доски. Остались лишь шепотки.
Шепотки, шепотки, шепотки…
А потом сгинули и они. Время повернуло вспять, шестеренки мироздания превратились в жернова, и своим размеренным вращением принялись перемалывать воспоминания, устремления и чувства в призрачную пыль, в ничто.
Прошлое потеряло всякое значение, будущее исчезло, и лишь тонкая нить настоящего продолжала связывать меня с реальностью. Но сколько я ни хватался за нее, она все тянулась и тянулась, как разматывается леска с катушки спиннинга. А воспоминания продолжали превращаться в выцветшие фотографии, желтели и рассыпались, словно труха.
Не знаю, сколько я провалялся в бреду, пока собственное время, текшее в моей крови и заставлявшее биться сердце, не пережгло пробившие грудь сгустки Вечности и не застопорило механизм спятившего хронографа. На миг воцарилось равновесие, и ко мне уже понемногу начало возвращаться сознание, как вдруг по оголенным нервам стеганул электрический разряд.
Ах-ха!
Одной рукой я оттолкнул от себя Алана, другой выдернул из шеи иглу шприца. Попытался выругаться, но вместо этого повалился на спину и зашелся в приступе судорожного кашля, когда загорелись огнем простреленные легкие.
— Виктор! — придвинулся ко мне детектив. — Ты в порядке?
Я вновь оттолкнул детектива, ощупал залитую кровью рубашку и с неимоверным облегчением осознал, что раны затянулись сами собой.
Повезло. Повезло, что карабины под револьверный патрон.
С пулями такой номер бы не прошел.
— Виктор!
— Успокойся, — прохрипел я и сплюнул на пол кровавый сгусток. — Со мной порядок. — Потом выглянул в дверной проем и только тогда сообразил: — Черт, да мы в Вечности!
— А здесь не так уж и жутко…
— Гангстеры! — вспомнил я и ухватил детектива за рукав плаща. — Они запрыгнули на дрезину!
— Здесь никого, кроме нас, — уверил меня Алан. — Ты, я и мертвец, но его в расчет можно не брать.
— Черта с два! — Я со стоном поднялся на ноги, вышел из простреленной рубки и позвал за собой напарника: — Надо избавиться от него! Быстро!
Мы перевалили за борт покойника с простреленной головой, и тогда я позволил себе немного расслабиться и усесться на мелко-мелко дрожавший под ногами пол.
— Эй, только не засыпай! — потормошил меня Портер. — Что дальше?
Я проигнорировал его вопрос, потер шею и спросил:
— Ты на кой черт вколол мне эту гадость?
— Ну как… — растерялся детектив. — Ты без сознания валялся, что еще делать было? Я подумал, тебя из-за Вечности заморозило!
— Меня заморозило из-за трех сущностей, — поморщился я и потер грудь, — а никак не из-за Вечности. А эта инъекция мне чуть все внутренности не поджарила. У меня талант, Алан. Талант! Мне хватает собственного времени, для меня его избыток — что для тебя доза морфия. Понимаешь?
— И что теперь?
— Не знаю, — покачал я головой.
— Извини.
— Пустое.
— И сколько попаданий ты способен перенести?
— За один раз? — уточнил я. — Не знаю. Но три сущности едва меня не прикончили.
— Любому другому хватило бы и одной.
— Не любому.
— Ну да, — кивнул Портер. — Любому бесталанному вроде меня.
Я приподнялся над бортом и огляделся по сторонам. Дрезина катила по некоему подобию сотканного из тумана тоннеля, и на обычную Вечность окружающая действительность нисколько не походила.
Не звучали в голове отголоски чужих голосов, не крутились поблизости сущности, не было видно обычной для Вечности серой бездны; все казалось слишком… реальным.
Где мы? Куда, черт побери, нас занесло?
— Долго едем? — спросил я напарника.
— Долго? — озадачился Портер, какое-то время хлопал глазами, потом признался: — Кажется, я потерял ощущение времени. Сколько мы с тобой проговорили? Минуту или час? Не понимаю…
— Расслабься, — посоветовал я. — Здесь всегда так.
Вечность сбивает людей с толку, и они перестают замечать ход времени. Но это еще цветочки, не сделай я заблаговременно Алану инъекцию, детектив и вовсе впал бы в ступор или хуже того — превратился в тронутого.
С кряхтением встав на ноги, я заглянул в рубку, поднял валявшийся там револьвер и перешел на нос по ходу движения. Там огляделся по сторонам и уселся на обрезок рельса, серебристого, с рельефными завитками алхимических формул. Ничуть не похожего на те, по которым постукивали сейчас колеса дрезины.
Откуда он здесь такой взялся?
— Алан! — позвал я, но крик впустую растворился в Вечности. — Алан! — рявкнул тогда во всю глотку и на этот раз детектив меня услышал.
— Да, Виктор? — выглянул он ко мне. — Ты куда пропал?
— В смысле?
— В прямом! — взъярился Портер. — Ты был рядом, и — хлоп! — уже зовешь меня непонятно откуда!
— Это Вечность, — пожал я плечами, откинул барабан и вытащил стреляную гильзу. Вставил в пустую камору новый патрон из спидлоадера на поясе, убрал оружие в кобуру и, похлопав по обрезку под собой, спросил: — Ты случайно не видел подобных рельсов в подземном зале?
— Валялось несколько, — подтвердил детектив, перезаряжая собственный револьвер. — А что?
— Пока не знаю. Не хочешь, кстати, оружие забрать?
Алан ушел за рубку, вернулся обратно с двуствольным карабином и уточнил:
— Куда мы едем?
— Понятия не имею, — сознался я.
Вечность была неправильная, и меня не отпускало ощущение, будто мы катим на трамвае по затянутому туманом городу. На самом обыкновенном трамвае по самому обыкновенному городу. Сплетавшиеся в свод тоннеля завитки тумана принимали вид каменных арок, темные пятна превращались в провалы пустых окон, серые полосы оборачивались крышами домов.
Я потряс головой, но наваждение и не подумало отступить. Наоборот, мое внутреннее время словно стало биться в унисон с окружающей действительностью, и на какой-то неуловимый миг привиделась широкая улица, застроенная тянувшимися к небу высотками из стекла и бетона. Но тут же силуэты строений размазались и потекли туманом, словно Вечность растворяла и прятала их в себе.
Черт! Не стоило Алану мне укол делать! Теперь мерещится не пойми что…
— Ты видел? — спросил вдруг Портер.
— Что?
— Там был дом.
Я внимательно взглянул на него и очень мягко произнес:
— Тебе показалось.
— Но я видел!
— Не стоит вглядываться в Вечность.
— Но…
Возразить Алан не успел, дрезина вдруг дернулась, и он свалился с обрезка, на котором сидел. Да и мне пришлось вцепиться в борт.
— Что за черт? — выдохнул я, поднимаясь на ноги. Глянул вниз и сразу сообразил, что послужило причиной столь резкого рывка: колеса дрезины теперь бежали по новеньким серебристым рельсам. — Держись, — предупредил я напарника, когда впереди показались прежние рельсы, темные и покрытые налетом ржавчины.
На этот раз толчок не застал нас врасплох, мы удержались на ногах и перебежали в конец дрезины.
— Кто-то залатал здесь прореху! — сообразил Портер.
Я задрал голову, и на миг показалось, будто свод тоннеля над нами закрутился в туманную воронку, но дрезина уже умчалась дальше.
— Не уверен, что хочу знать, куда мы едем, — сознался вдруг детектив. — Не терплю всей этой вашей чертовщины. Люди! Я работаю с людьми! Простыми людьми!
— Ты же им сочувствуешь? — усмехнулся я и вернулся на нос дрезины.
Алан последовал за мной, встал рядом и напомнил:
— Убийцам я не сочувствую.
— Кто из нас без греха?
— Не скажи, — покачал головой Портер, зажал в уголке рта папиросу и принялся чиркать спичкой о коробок, но, сколько ни старался, зажечь ее так и не смог. — Вот черт! — выругался он наконец.