— Тебе везде мерещатся заговоры, Кай.
— Пусть так, — кивнул газетчик. — Но, чтоб ты знал, именно за это мне и платят.
— Платят тебе за ведение криминальной хроники, — возразил я. — А здесь член городского совета подвозит домой племянницу своего коллеги. Что в этом криминального? Не высасывай из пальца сенсацию, прошу тебя.
— Предлагаешь замять это?
— Предлагаю не совать голову в петлю, публикуя столь неоднозначные снимки. — Я уселся рядом с газетчиком и протянул руку: — Негативы.
Дворкин передал мне мятый конверт и мечтательно вздохнул:
— А я бы попробовал.
— У тебя еще будет шанс опубликовать настоящую сенсацию.
— Обещаешь?
— Работаю над этим. — Я вернулся к журнальному столику, начал просматривать выложенные стопки фотокарточек и очень скоро понял, что насчет холодного душа газетчик нисколько не преувеличивал.
Снимки и в самом деле оказались занимательными. Весьма и весьма.
Голые симпатичные девицы, чаще в одиночестве, реже на пару друг с другом, принимали на фоне неизменного ковра столь соблазнительные позы, что у меня на спине выступила испарина.
— Здесь все? — спросил я, просмотрев снимки и обнаружив на них лишь юных бесстыдниц.
— Все, — подтвердил Кай.
Я отложил стопку фотографий Марианны Гриди соло и на пару с подругой и показал их газетчику:
— Отберешь эти негативы?
Дворкин поднялся с дивана и протянул руку:
— Дай посмотреть. — Он пролистал снимки и с улыбкой протянул: — А, выдумщицы с ремнем! Тоже любишь порку, Виктор?
— У мамы одной из этих девушек больное сердце, — укорил я газетчика, — мне бы не хотелось, чтобы ее преждевременная кончина оказалась на моей совести.
— Ладно, ладно, — фыркнул Кай. — Сейчас найду.
Он начал рыться в кофре, а я уселся на диван, проглядел фотоснимки с Марианной Гриди и вдруг понял, что лицо второй девицы мне, без всякого сомнения, знакомо.
Жанна Риг! Да это ведь Жанна Риг, подружка Шарлотты Ли!
Вот она, связь Шарлотты и убитого фотографа!
— Держи, — окликнул меня Кай Дворкин и протянул несколько негативов. — Это все.
— Благодарю.
— Тебе со мной не рассчитаться, Виктор, — вздохнул газетчик. — Теперь ты мой вечный должник!
— Кай, откуда такое похоронное настроение? — рассмеялся я, чиркнув спичкой о боковину коробка. Запалил первую фотографию, кинул ее в пепельницу и потихоньку начал скармливать огню остальные.
Дворкин глянул на меня с неприкрытым неодобрением и устало покачал головой.
— Вместо свидания я всю ночь и половину дня любовался на снимки голых красоток, — вздохнул он. — Какое, думаешь, настроение у меня должно быть после этого?
— Окажешь мне небольшую услугу? — спросил я, пропустив мимо ушей нытье приятеля.
— Ты невыносим!
— Окажешь услугу мне — поможешь себе.
— Каким это, интересно, образом?
— Все эти девушки, — указал я на ровные ряды фотоснимков, — принадлежат к одному кругу. Уверен, Элла Сингер сумеет опознать большинство из них. Чем не повод вытащить из дома свою пассию субботним вечером?
— Предлагаешь устроить с ней совместный просмотр этой срамоты? Элла, конечно, придерживается свободных взглядов, но не настолько же!
— Кай, — протянул я, — по себе знаю, любовь мешает думать и дурманит голову, но постарайся все же мыслить здраво. Эти фотографии показывать нельзя ни одной живой душе. Иначе мы с тобой разделим судьбу сделавшего их эротомана, а я еще слишком молод для поездки в крематорий!
— Он мертв, да? — заинтересовался Дворкин.
— Кто-то добрался до него раньше меня. — Я поморщился, но сразу отогнал мысли об упущенных возможностях и махнул рукой: — Не забивай этим голову, шантажисты долго не живут.
— История не для печати?
— А сам как думаешь?
— Думаю, если преподнести этот материал под нужным соусом, получится самая настоящая бомба, — прямо заявил газетчик. — С подачи Саймона Морица коррупцию в высшем обществе бичуют все кому не лень, но о моральном разложении нашей золотой молодежи писать не принято. Эту тему всерьез никто не разрабатывал.
— Хочешь разрушить жизнь этих заблудших овечек?
— Они сами все сделали для этого.
— Уверен, их родственники полагают иначе. Хочешь, чтобы тебе проломил голову какой-нибудь разъяренный папаша?
Кай задумчиво повертел в руках бутылку виски, убрал ее обратно в буфет и потер небритый подбородок.
— Что ты предлагаешь? — спросил он.
— Предлагаю взяться за ножницы.
— Вырезать лица и показать Элле? — задумался Дворкин и распахнул дверцы платяного шкафа. — Сойдет. Надо только побриться и принять душ.
Я взглянул на хронометр и засобирался:
— Ладно, мне пора. Опаздываю.
— Стой! — всполошился Кай. — Как ты планируешь со мной расплатиться?
— У меня на подходе сенсация, — объявил я и пообещал: — Когда придет время, ты узнаешь о ней первым.
— Очень на это надеюсь. Иначе выставлю такой счет, что тошно станет.
— Я когда-нибудь тебя подводил?
— Все когда-нибудь случается в первый раз.
Я пропустил эту сентенцию мимо ушей и спросил:
— Кофр с пленками придержишь до понедельника?
— Задвинь под диван, — попросил Дворкин, продолжая придирчиво изучать костюмы в шкафу, — ничего с ним не случится.
— До завтра, — попрощался я с газетчиком и вышел из комнаты.
— Дверь захлопни, — крикнул тот, не став меня провожать.
Я так и сделал. Затем спустился на первый этаж, попросил портье вызвать такси и встал на крыльце. Там закурил и задумчиво похлопал по карману с негативами.
Советник Гардин причастен к убийству Шарлотты, сомнений в этом не осталось ни малейших. Вот только прижать его даже с учетом поддержки мэра будет совсем непросто. Негативы? Негативы не улика. Да и какой может быть суд? Таких людей не судят, слишком многих они потянут за собой. Нет, подобных персон не отправляют на каторгу, им просто настоятельно рекомендуют отойти от дел. Иной раз, правда, рекомендации сопровождаются парой выстрелов в спину.
При мысли об этом я расплылся в недоброй улыбке и уселся в остановившееся у крыльца такси в приподнятом расположении духа.
Мэру нужен результат? Он его получит.
— В отель «Серебро», — попросил я водителя, потом с сомнением глянул на мокрую дорогу и предложил: — Приедем до восьми — пятерка сверх счетчика.
Таксист кивнул, вывернул руль, и автомобиль помчался по вечернему городу. Я откинулся на сиденье, закрыл глаза и невольно пожалел, что не удосужился допросить убийцу фотографа. С учетом вновь открывшихся обстоятельств представлялось сомнительным, что от шантажиста решил избавиться родственник одной из запечатленных на снимках в непотребном виде девиц. Скорее Жорж Кук решил подоить советника Гардина, угрожая в противном случае предать огласке его близкое знакомство с Шарлоттой Ли, за это и поплатился.
И все же концы с концами не сходились. Я ведь нисколько не кривил душой, уверяя Кая Дворкина, что попавшие к нам в руки кадры никоим образом не могут связать советника с убийством. И даже репутации его не нанесут ни малейшего урона: не надо быть семи пядей во лбу, дабы выдумать совершенно невинное объяснение запечатленному на снимках моменту.
За такое не убивают. Самое большее — могли накостылять по шее и припугнуть, чтобы сидел тише воды ниже травы.
Но — убили. Значит ли это, что было что-то еще?
Некий более серьезный компромат, припрятанный в надежном месте?
Вопрос…
Но тут таксист подрулил к отелю, заглушил движок и объявил:
— Без одной минуты восемь!
На моем хронометре было уже пять минут девятого, но я все же накинул сверх счетчика оговоренную пятерку, выбрался из салона и взбежал на крыльцо. Заглянул в бар при отеле, увидел Марианну Гриди и направился к ее столику. При моем появлении девушка перестала нервно озираться по сторонам, вскочила со стула и не удержалась от оклика:
— Виктор!
— Тише, — попросил я, расстегивая плащ.
— Вы опоздали! — укорила меня девушка, одернула жакет и скованно опустилась на стул.
Уж не знаю, что послужило причиной этой неловкости: узкая юбка ниже колен или выпитый в ожидании меня коктейль.
Рядом немедленно оказался официант, он убрал пустой бокал на поднос и поинтересовался:
— Что-нибудь еще?
— Повторите, — попросила Марианна.
— Вам, комиссар?
— Содовой, — решил я, убрал плащ на вешалку, снял шляпу и уселся напротив девушки.
— В газете писали, что Жоржа застрелили на пороге квартиры, — прошептала та. — Вчера вечером, чуть позже восьми…
Я дождался, пока на стол выставят наш заказ, потом спокойно улыбнулся:
— Если опасаешься, что это я застрелил Жоржа, то не волнуйся — это не так.
— Но вы встречались с ним?
— Чудом разминулся с убийцей, — подтвердил я.
— Что произошло?
— Судя по подборке фотографий, покойник намеревался получить деньги не с тебя одной. Кто-то решил, что дешевле избавиться от шантажиста раз и навсегда.
— О нет! — Марианна закусила костяшку пальца, но сразу взяла себя в руки и приложилась к бокалу.
— Не стоит увлекаться коктейлями.
— Я уже взрослая! — огрызнулась девушка, достала из ридикюля пудреницу с зеркальцем на крышке и припудрила покрасневший из-за выпивки вздернутый носик.
— Уж в этом сомнений быть не может, — ответил я неприкрытой усмешкой.
— Что вы имеете в виду? — вскинулась Марианна, но сразу осеклась и густо покраснела. — Вы о снимках? Мы просто дурачились…
— Как скажешь, — пожал я плечами, достал из кармана отобранные газетчиком негативы и передвинул собеседнице.
Девушка посмотрела их на свет, покраснела еще больше и попыталась разорвать фотопленку, но сумела лишь смять. Тогда кинула ее в пепельницу и схватила рекламный коробок с эмблемой бара. Сломала о боковину одну спичку, другую и только с третьей попытки запалила огонек. А как поднесла его к негативам, взметнувшееся едва ли не к потолку пламя в один миг испепелило фотопленку.