Гноллы залаяли и бросились врассыпную. Слишком поздно для одного из них — молот задел его бедро и подбросил в воздух, искалечив ещё до удара о землю.
В Доме Курт высыпали на балконы лучники, отчаянно стреляя — но куда можно было попасть, когда ветер был так силён, что они сами едва могли устоять на ногах?
— Вульфгар из Гонтлгрима! — снова закричал великан.
Лучники на балконе начали кричать ему в ответ, торопя его и Милашку Чарли.
Они легко достигли дверей, погони не было. Их встретили солдаты Курта и быстро втянули внутрь. Они вошли в фойе, роняя капли дождя, промокшие до нитки.
— Я рад, что вы услышали, — сказал Вульфгар.
— Услышали? — спросил ближайший солдат. — Мы искали тебя. Лорд Беньяго сказал, что ты придёшь.
Вульфгар хотел ответить, но просто вздохнул и решил промолчать.
— Может быть, тощий эльф не так уж и плох, — негромко признала Милашка.
Их проводили в личные покои лорда Беньяго и дали обернуться в полотенца, чтобы они могли снять свою промокшую одежду.
Беньяго вышел из-за своего огромного стола и полуприсел-полуопёрся о него.
— Оставьте нас, — сказал он солдатам, которые быстро подчинились — у дверей один оставил накидку Вульфгара из волчьих шкур, а второй одежду.
Как только солдаты закрыли за собой дверь, из теней в углу комнаты вышел Киммуриэль, и варвару стало ясно, что не только сумрак скрывал волшебника разума.
Почти что немедленно боль в его спине отступила.
— Было бы намного проще, если бы ты просто пошёл со мной.
— А Милашка Чарли была бы мертва, — ответил Вульфгар. — Или бежала, спасая жизнь.
Киммуриэль пожал плечами.
— Потребовалось немало монет, чтобы уговорить облачную великаншу Сесилию наслать бурю, — сказал он. — Монет, которые ты вернёшь.
— Монет из сундуков Корабля Курта, — напомнил ему Беньяго.
Киммуриэль наконец обратил внимание на этого мужчину, высокого и рыжеволосого, скосив глаза, высказывая своё недовольство.
— Король Бренор с радостью вернёт деньги Кораблю Курту, — ответил Вульфгар, глядя прямо на Беньяго. Он знал правду об Беньяго — тот был вовсе не человеком, а ещё одним дроу из Бреган Д'эрт, которого с помощью магии замаскировали под марионеточного лидера Лускана.
— Куда их доставить: в Корабль Курт или Иллуск?
— Иллуск? — шёпотом спросила Милашка Чарли, и не зря — Вульфгар только что многое выдал.
— Похоже, Корабля Курта вскоре не станет, — ответил Беньяго.
— Вовсе нет. Вы побеждаете на улицах, а второй остров чист от врагов.
— В городе полно нападающих. За ними стоит такая сила, что ты и представить себе не можешь, — сказал Киммуриэль.
— Мы неплохо сражаемся, но всё это показуха, — признал Беньяго. — Нам не устоять — и мы даже пытаться не будем. Путь к бегству открыт и ждёт нас.
Он смотрел прямо на Милашку Чарли, пока говорил, и от его взгляда у Вульфгара волоски на шее встали дыбом.
— Я же сказал тебе не приводить её сюда, — произнёс Киммуриэль. — Теперь она знает.
— Знаю что? — невинно спросила Милашка Чарли.
— Разве это важно? — поинтересовался Вульфгар.
— Да, — одновременно ответили Киммуриэль и Беньяго.
Вульфгар оглянулся, увидев, как женщина нервно облизывает губы и смотрит на него. При ней не было оружия, только полотенце, обёрнутое вокруг дрожащего тела — наверное, она подумала, что это плохо, но зная двух мужчин напротив неё, Вульфгар решил, что неспособность Милашки Чарли совершить нечто резкое и угрожающее может спасти ей жизнь.
— Она со мной. Под моей защитой, — сказал он.
Тогда Вульфгар впервые услышал от Киммуриэля звук, настолько похожий на смех. Вульфгар сосредоточился на Беньяго, который, несмотря на интригантскую натуру его правления и личности, делал важное и доброе дело для жителей Лускана. Однако он не нашёл у ложного правителя сострадания.
— Я сын короля Гонтлгрима, — заявил Вульфгар.
— Ты не наследуешь трон, — поправил его Беньяго.
— Мне и не нужно, — парировал великан. — Бренор мой друг, как и Дзирт. Когда я говорю, что Милашка Чарли под моей защитой — я говорю от их имени в том числе.
— Вряд ли это важно, — заявил Беньяго. — Король Бренор знает, что некоторые вещи необходимо держать в тайне. Любой ценой.
— Тогда дайте меч и сразитесь со мной честно! — зарычала на них женщина.
— Твои вещи у двери, — сказал Киммуриэль.
— Не надо, — сказал ей Вульфгар, но Милашка Чарли зарычала и подошла к вещам, дерзко сбросив полотенце и натянув штаны и рубаху, затем подняла нож и резко обернулась.
Беньяго по-прежнему полусидел на столе, Киммуриэль безразлично стоял рядом.
— Я прошу ещё раз, — обратился к ним Вульфгар. — Всё произошедшее — не её вина.
— Тебя предупреждали, — сказал Беньяго.
В руке Вульфгара возник Клык Защитника.
Беньяго вздрогнул, но быстро расслабился и указал подбородком в сторону.
Вульфгар осторожно обернулся и увидел Милашку Чарли, которая сама прижала нож себе к горлу. Пот, смешанный с каплями дождя, стекал с её растрёпанных волос. Рука дрожала, как будто она пыталась сражаться с натиском — или, знал Вульфгар, пыталась бороться с вторжением в разум тихого голоса, который приказывал ей убить себя.
Вульфгар бросил Клык Защитника на пол.
— Ты можешь призвать его обратно, сказав лишь слово, — заметил Беньяго.
— Я не стану, — пообещал великан. — Милашка Чарли под моей защитой и под защитой Гонтлгрима.
Беньяго вздохнул. Женщина пискнула, и показалась капля крови.
— Когда всё закончится, Гонтлгрим отстроит «Реликвию Джоэна», — выпалил Вульфгар. — Король Бренор не пожалеет средств, поскольку в команде буду я, его сын. Это будет самый лучший, самый быстрый и самый дерзкий корабль на всём побережье Меча, а в его команде будут дварфы-берсерки, а может, и сам Дзирт.
— Впечатляет, — сказал Беньяго, казавшийся совершенно не впечатлённым.
— Милашка Чарли станет капитаном, — закончил Вульфгар.
— Плавая под флагом Корабля Курта, полагаю, — сказал Беньяго.
Вульфгар покачал головой.
— Нет, но и не выступая против интересов Корабля Курта. Отпустите её. Это в ваших же интересах. Она станет заметной силой на море, корабль которой никогда не будет для вас врагом.
Беньяго посмотрел на Киммуриэля.
— Как думаешь, она понимает?
Киммуриэль опять издал этот странный почти-смех.
— Она понимает больше, чем когда-либо хотела понимать, — ответил он, спокойный и подавляющий. — Так быстро узнать, что собственное тело другие могут обернуть против тебя — пугающий, даже сводящий с ума опыт.
Псионик махнул рукой, и Милашка Чарли неожиданно подалась вперёд, освободившись из-под его контроля. Рука с кинжалом упала. Несколько раз она громко всхлипнула, втягивая воздух. Вульфгар видел, что женщина изо всех сил сдерживается, чтобы не заплакать. Он понимал. Существует ли ситуация более насильственная и травмирующая, чем похищение твоего собственного тела?
Он покачал головой. Он мог лишь представлять её мучения. Однажды он отплатит Киммуриэлю Облодре за всё, подумал варвар.
— Это вряд ли, — вслух ответил Киммуриэль, глядя прямо на него.
Беньяго спрыгнул со стола.
— Высушите свою одежду и отдохните, — сказал он двум людям. — В любой момент нам будет пора уходить. Когда мы уйдём, можете последовать за нами.
— Мы оба, — заявил Вульфгар, и Беньяго согласно кивнул.
— Но когда настанет пора уходить, мы уйдём — и если вы не будете готовы к путешествию, вас оставят.
Сесилия верхом на своей чёрной туче вернулась обратно в Главную башню и встретила Громфа, ожидающего её у дверей собственных покоев великанши.
— Надвигается орда, — сообщила она. — Ваших друзей в Корабле Курте задавят.
— Конечно, — согласился архимаг. — Трое из старших капитанов города присоединились к врагам ещё до их прибытия. Флотилия, которая выступила против Лускана, после морского сражения стала крупнее, чем была до него.
Сесилия недоумевала.
— Они же разбойники, — объяснил Громф. — Нападавшие наверняка предложили им позицию получше.
— А может, им просто не очень нравится служить тёмным эльфам?
— И это тоже, — признал Громф. — Скажу непредвзято, что под тайным правлением Джарлакса город процветал, но иногда этого недостаточно. И не у всех капитанов дела шли хорошо, поскольку старший капитан Курт наложил большие ограничения на их грабежи.
— Потому что благодаря простой торговле они могли зарабатывать куда больше, если я верно понимаю.
— Иногда этого недостаточно, — повторил Громф.
— Мне устроить новую бурю, чтобы помешать тем, кто наступает на Корабль Курт?
Громф задумался, потом покачал головой.
— Не знаю, как далеко они зайдут. Если мы вмешаемся слишком сильно, они могут снова атаковать нас.
— Поле перед башней усеяно мертвецами.
— Но они знают, что волшебники тоже устают. Нет, пускай город сам с этим разбирается, даже ценой поражения.
— А твой друг на Корабле Курте?
— Всем, кто для нас важен, опасность не угрожает, — заверил её архимаг.
Сесилия фыркнула, но попыталась притвориться, что ничего не было, когда увидела, как морщится Громф, и поняла, что смеётся над ним.
— Это так по-дровски, — призналась великанша. — Вы хоть что-то почувствуете, архимаг, если весь Лускан, кроме тех, кто «важен для вас», будет убит?
— А я должен?
Сесилия тяжело вздохнула и решила не продолжать. Однако когда она прошла сквозь дверь, ведущую в её надизмеренческий особняк, то поняла, что на самом деле не верит Громфу.
Неужели извращённая культура Мензоберранзана настолько искалечила его, что он считает выражение сочувствия признаком слабости?
Сколько ещё, задумалась облачная великанша. Сколько ещё тёмных эльфов были так же искалечены?
— Любопытный выдался денёк, — сказал Вульфгар Милашке Чарли, когда они остались одни в гостиной Корабля Курта. Они сидели друг напротив друга за небольшим столом, по-прежнему завёрнутые в одеяла, пока одежда сушилась у пылающего очага.