Он перевёл взгляд налево, к небольшой деревушке с фермами, и задумался, следует ли спуститься и предупредить их.
— Остались ли там вообще крестьяне? — прошептал он. В конце концов, леса и поля кишели демонами.
Эта мысль едва не заставила его направить Андахара туда, но он сдержался. Паук скорее всего не обратит внимания на деревню, если Дзирта не будет рядом, поскольку второй арахнид никак не отреагировал на следопыта, пока тот не преградил ему путь.
Дзирт развернул скакуна в другую сторону и повёл его галопом, пытаясь сосредоточиться на дороге впереди. Единорог — волшебный предмет, а не живое существо, повторял он себе. Дзирт мог заставить работать своё тело за пределами сил, но с магией это не сработает — двенадцать часов, не больше, и когда это время будет исчерпано, за один раз или за несколько небольших отрезков, Андахар будет недоступен практически сутки.
Поэтому он мчался на полной скорости, зная, что единорог не устаёт, а ещё зная, что каждый ярд расстояния между ним и пауком даёт ему лучшие шансы пережить день без Андахара.
Несмотря на собственное ужасное положение, Дзирт продолжал думать о другом пауке, который полностью его проигнорировал, и который, очевидно, был нацелен на другую цель.
Он был уверен, что знает, кто может быть этой целью.
— Так это пони или полурослик? — спросила Ивоннель. Она была в хорошем настроении, убеждённая, что дварфийка, которая находилась сейчас с другими беженцами в пещере, не была соучастницей заполнившей Утёсы тьмы. Дроу использовала могучие заклинания прорицания на дварфийке, Лири, так её звали, чтобы раскрыть любую ложь во время допроса, и хотя дварфов по природе сложно было читать и заколдовывать, Ивоннель была достаточно уверена в результате, чтобы пустить её в пещеру без дополнительного присмотра.
Впрочем, после взбучки, которую задал ей Атрогейт, пленница всё равно была не в состоянии причинить кому-то из крепких фермеров вред.
— Да, — отозвался Атрогейт, который тоже как будто посветлел.
Потому что не разбил Лири голову, знала Ивоннель.
— Да? — переспросила она. — Так кто из двух?
— Оба, — объяснил Атрогейт. — Бренор давным-давно дал Реджису эту кличку — тот постоянно был голоден и у него вечно урчал живот. А Реджис назвал так пони.
Ивоннель вздохнула, наконец-то разобрав слово на незнакомом ей языке.
— А я-то думала, самые нелепые имена встречаются у дварфов, — пробормотала она.
— Ага, — засмеялся Атрогейт. — Знавал я жреца, которого звали Кордио Кексоголовый…
Он начал рассказывать, но замолчал, когда на ветку рядом уселась хрустальная птица, предупреждающе прочирикав.
— Ха, я готов поколотить ещё одного! — заявил дварф и вскочил на ноги, хватая Крушитель Черепов.
Но Ивоннель, прислушавшись к своему заклинанию, покачала головой.
— Это не демон, — сказала она и подбросила хрустальную птицу в воздух. Женщина дала знак Атрогейту следовать за ней и побежала за своим волшебным созданием.
Им не пришлось бежать далеко. Стоило только выйти на истоптанную тропинку, когда в поле зрения появился хорошо знакомый обоим всадник.
Дзирт тоже узнал их. Он подвёл Андахара прямо к ним, резко остановил и спрыгнул на землю. Долгие мгновения он недоверчиво разглядывал Атрогейта, прежде чем заключить дварфа в крепкие объятия.
— Как ты выжи..? — хотел спросить он, но остановился и заметил спутницу дварфа — самую могущественную среди знакомых ему жрецов и жриц. — Друг мой, — сказал он вместо этого, — мое сердце теплеет, увидев тебя живым.
Атрогейт не стал возражать, но лицо у него было кислым.
— Мы поднимем кружки за Амбергрис, — тихо сказал Дзирт. Не желая напрасно тратить оставшиеся мгновения драгоценного времени Андахара, Дзирт развеял единорога.
— Да, за мою Амбер, — согласился дварф.
Ивоннель хотела присоединиться к разговору, но воитель-дроу оборвал её.
— Но сначала вам нужно уходить. Обоим. Бегите и не оглядывайтесь.
— Мы убивали демонов, — ответил Атрогейт.
— И собирали беженцев, — добавила Ивоннель. — Включая дварфийку, которая была одержимой, но теперь свободна и раскаялась. Я верю, что мы можем помочь…
Дзирт замотал головой.
— Меня преследует тварь, с которой мне не совладать — с которой не совладать всем нам. Преследуя меня, она оставляет за собой полосу разрушений. Если повезёт, она не обратит на вас внимания, но если нет — вы наверняка погибнете.
— Ха! — фыркнул дварф.
Но Ивоннель не испытывала такого пренебрежения. Она знала Дзирта и его друзей — и знала, каких врагов приходилось им побеждать. Она сама устроила взрывной прыжок Дзирта в лицо Демогоргона! И видеть его таким встревоженным…
— Где? — спросила она.
Дзирт оглянулся.
— Рядом. Но у вас ещё есть время уйти с его пути, если меня не будет поблизости. Оно поворачивает, когда поворачиваю я. Оно охотится за мной и только за мной.
— Что это? — продолжала расспрашивать Ивоннель.
— Нет времени на…
Но потом Дзирт вспомнил, с кем разговаривает. Женщина обладала полными личными воспоминаниями её тезки, Ивоннель Вечной, которая два века прожила в качестве голоса дроу Паучьей Королевы и которая знала о созданиях нижних планов больше любого из ныне живущих дроу. И может быть — только может быть — знала способ победить это чудовище.
— Думаю, это демон.
— Паук?
— Да, их двое, — Дзирт замолчал, когда Ивоннель охнула. — Один для меня, а второй мчался к Гонтлгриму, когда я его в последний раз видел. Я решил, что будет лучше увести этого в сторону, поскольку боялся, что Бренор и остальные не смогут победить двоих. Его глаза метают огонь и молнии, превращают людей в камень. Я стрелял в пауков из собственного лука, видел, как на них падают тонны камня, но монстры не получали ни царапины.
— Захватчики, — объяснила Ивоннель. — Это захватчики.
— Значит, ты знаешь о них, — сказал Дзирт.
— Значит, ты знаешь, как их победить, — добавил Атрогейт.
— Да, — ответила она Дзирту, — и нет, — ответила Атрогейту. — Боюсь, что Гонтлгрим не сможет победить даже одного. Ограничение захватчика — также главная его сила. Это голем, предназначенный лишь для одного; и он будет преследовать свою цель, пока не захватит или не убьёт. Другие существа материального плана едва могут коснуться захватчика — они просто зрители в чужой пьесе. Магия голема отчасти заключается в том, что только он и его цель полностью существуют в одном измерении.
— Но я сам стрелял в преследующего меня монстра.
— Из лука, который метает молнии. Ты не можешь его ранить. Тебе это не по силам.
— Что тогда? — спросил Атрогейт, начиная злиться.
— Беги, Дзирт До'Урден, — сказала ему Ивоннель. — Не останавливайся. Беги, сколько сможешь. Я буду искать решение, но обещать ничего не могу.
— Тьфу! Я не собираюсь стоять в сторонке, пока какой-то жирный паук убивает моего друга! — запротестовал Атрогейт, хлопнув Крушителем Черепов по ладони, чтобы подчеркнуть свои слова.
— Тогда твой друг увидит, как ты погибнешь, — спокойно ответила Ивоннель.
— Какие у него слабости? — спросил женщину Дзирт.
— У него нет слабостей. Каждый участок бронирован. Он силён и быстр. Магией его точно не убьёшь.
— Один из моих клинков заряжен холодом. Он питается существами огня.
Ивоннель пожала плечами, не зная, важно ли это.
— Я узнаю, что смогу, — ответила она. — И тогда отыщу тебя и помогу, как смогу. Некто или нечто очень могущественное хочет заполучить тебя, Дзирт До'Урден — тебя и того, кто стал целью второго паука.
— Демогоргон? — спросил Дзирт.
— Ллос? — отозвалась Ивоннель.
— Но я был в руках у Ллос, в тоннеле, и она меня не тронула, — сказал Дзирт. — А если другой голем для Закнафейна… мы подозревали, что это Ллос воскресила его.
— Это была не Ллос, — сухо заметила Ивоннель.
Дзирт хотел ответить, но промолчал, с любопытством рассматривая могущественную жрицу.
— Это была не Ллос, — повторила Ивоннель. — А сохранить тебя живым только затем, чтобы теперь открыть на тебя охоту — вполне в духе Госпожи Хаоса. Беги, Дзирт До'Урден. Не позволяй чудовищу тебя догнать. Я узнаю, что смогу.
Заявление женщины ошеломило Дзирта. У него голова шла кругом.
— Время Андахара подходит к концу. Его магия скоро иссякнет. Без своего скакуна мне не обогнать захватчика.
— Тогда прячься. Найди узкий тоннель, в который тварь не сможет пролезть. В погоне за тобой оно разроет проход, но это будет непросто.
Дзирт попытался прикинуть, сколько времени у него осталось, в то же время пытаясь узнать своё точное местоположение и ближайшие места, которых он успеет достичь верхом на Андахаре. Только вот… зачем? Если он не может сражаться с чудовищем, если оно действительно настолько его превосходит, есть ли какая-то разница?
Разница есть, понял он и быстро принял решение. Некоторые вещи имеют значение даже для обречённых. Он расстегнул пояс с оружием.
— Нам тоже бежать и прятаться? — спрашивал Атрогейт Ивоннель.
Ивоннель на миг задумалась, потом сказала:
— Да. Мои волшебные шпионы будут тщательно следить за происходящим.
— Паук настолько силён?
С каменным лицом Ивоннель кивнула.
— Они не знают усталости. Они не останавливаются. Их практически невозможно победить — если вообще возможно. Они — самые надёжные охотники среди всех планов бытия, и Ллос, или Демогоргон, а может — оба, не пожалели средств на свою охоту.
— Тьфу! Мы же на это не купимся, а, эльфёнок? — спросил дварф, оборачиваясь в Дзирту.
Дзирт встал под раскидистым вязом и бросил своё оружие на землю.
— А? — снова произнёс Атрогейт. — Надевай обратно пояс, эльфёнок, и давай прикончим этого паучару на обед. Правда, сомневаюсь, что он съедобен.
Дзирт положил свой ранец сверху на пояс с оружием. Он поднял взгляд на дварфа и улыбнулся. Он был действительно рад, что к другу вернулся типичный для него юмор.
— Только не этого паука, Атрогейт.